— Брат Серафин, — подсказал Фаэлан.

— Ах, да, — пробормотал Джаван. — Кто-нибудь еще?

— Нет, сир.

— Значит, только эти трое, — промолвил Джаван, хотя уже знал, что этот последний ответ был ложью… и вновь вставал вопрос — почему?

Внезапно, несмотря на жару, озноб пробрал его до костей, но Джаван решил, что вопрос этот он обдумает чуть позднее. Пока же его не оставляла жалость к несчастному Фаэлану, который, не замышляя ничего худого и не подозревая недоброго, случайно оказался втянутым в интриги Полина.

— Ладно, я это запомню, — произнес он вполголоса. — Если бы мог, я бы вернул время вспять, и поступил бы как-то иначе, но, к несчастью, это невозможно. Я не могу исправить того, что с вами произошло. Однако вы не обязаны здесь оставаться, если не желаете. Хотите, я отправлю вас назад. Я могу сказать Полину, что вы мне не подошли.

Тихо, почти по-детски всхлипнув, Фаэлан затряс головой.

— Если вы так сделаете, скорее всего, они накажут меня за то, что не угодил вам… А потом другого священника подвергнут точно таким же пыткам, как и те, через которые прошел я. И к тому же… я даже не знаю, чем могу быть вам полезен. Конечно, я могу служить мессу, однако как исповедник я не…

И вновь озноб пробрал Джавана. Куда хуже, чем в прошлый раз. Откуда-то издалека, очень издалека, до него донеслись шаги и скрип гравия под ногами. Скорее всего, это спешил к ним Гискард.

— Вы хотите сказать, что они могут потребовать от вас нарушить тайну исповеди? — переспросил он. А ему-то до сих пор казалось, что его уже ничем нельзя удивить…

Фаэлан уставился на сцепленные на груди руки. Несомненно, он покраснел бы сейчас, однако был совершенно обескровлен после недавнего испытания.

— Они никогда… не говорили об этом напрямую, — прошептал он. — Но это ясно подразумевается. Спросить я не осмелился. Полагаю… все зависит от того, решат ли они, что вы могли признаться мне в чем-то таком, что им удалось бы использовать против вас. — Сглотнув, он вновь потупил взор. — Сир, я никогда, никогда прежде не предавал тайну исповеди, и не сделаю этого впредь. — Он вновь сглотнул. — Священник скорее должен умереть, чем открыть что-то из того, что он услышит на исповеди. Желаете ли вы… чтобы я поступил именно так?

— Давайте не будем думать об этом сейчас, — пробормотал Джаван, и, взяв священника за плечо, повел его назад по тропинке, навстречу приближающемуся Гискарду. — Пока что давайте решим таким образом. Я лично даю вам дозволение раскрыть все то, что я могу сказать во время исповеди, если этого от вас потребуют… Ладно, сейчас меня ждут в соборе для репетиции. Поэтому кто-нибудь из моих помощников отведет вас в ваши покои. Они рядом с моими. Он все вам покажет. И пока меня не будет, я хочу, чтобы вы легли и как следует отдохнули. Чуть позже я пришлю к вам Целителя. Он проверит, не был ли нанесен вашему здоровью серьезный ущерб.

— Целителя? — Фаэлан застыл на месте. — Дерини?

— Он был моим Целителем добрых четыре года, — заверил его Джаван, удивляясь подобной реакции.

— Если это может вас успокоить, скажу также, что этот Дерини принадлежит к свите архиепископа Хьюберта. Так что, полагаю, мы можем считать, что он вполне безопасен.

— Но я…

— Не беспокойтесь, отче, он вам не повредит. Но если хотите, я не стану посылать за ним, пока сам не смогу прийти, — предложил Джаван.

Наконец, они поравнялись с Гискардом, который, развернувшись, последовал за ними, и все втроем они подошли к фонтану.

— Гискард, я попрошу тебя отвести отца Фаэлана наверх и показать ему его покои. Проследи, чтобы ему дали поесть… И ванну, если он пожелает искупаться. После этого он должен отдыхать весь день. Лично проверь это. Потом, после репетиции, встретимся в моих апартаментах. Насколько я помню, нас ведь будет ожидать начальник строительных работ.

— Очень хорошо, сир.

Они дошли, наконец, до открытой галереи и отправились к лестнице. Но прежде чем подняться по ступеням, Джаван остановился и нагнулся, делая вид, будто поправляет пряжку на сапоге.

— Не поможешь ли мне, Гискард, — попросил он. Едва лишь Гискард наклонился, чтобы посмотреть, в чем трудность, Джаван распрямился, и, словно потеряв равновесие, ухватился за плечо рыцаря. В тот же миг пальцы его коснулись обнаженной шеи Гискарда, и, использовав этот мимолетный физический контакт, Джаван сумел послать ему краткую мысль:

— Следи за ним как следует, пока мы не разузнаем побольше. У меня появилось ужасное подозрение, что Полин держит при себе какого-то Дерини, о котором мы не имеем понятия. Однако будь очень осторожен, поскольку я не знаю, что именно сделали с этим священникам, и удастся ли им обнаружить наше вмешательство.

Гискард распрямился, отряхивая ладони, и глазами встретился с Джаваном поверх склоненной головы Фаэлана. Рыцарь коротко кивнул. Слегка приободрившись, Джаван направился вверх по лестнице в поисках Карлана и всех остальных. То, что ожидало его впереди, не внушало ничего, кроме тоски и отвращения.

Как оказалось, репетиция прошла куда более гладко, чем опасался Джаван, хотя Полина, судя по всему, весьма разочаровало, что король не привел с собой своего нового духовника.

— О, у него был такой усталый вид, — небрежно пояснил Джаван, когда у него спросили, куда же подевался Фаэлан. — Наверное, это от жары… или он просто не привык подолгу быть в седле. Помню, как я устал после того, как проделал подобный путь месяц назад. Я велел ему, чтобы он отдыхал до конца дня. А если он не почувствует себя лучше, то, возможно, попрошу, чтобы мастер Ориэль навестил его.

В ответ Полин смерил его долгим оценивающим взглядом, а затем слегка склонил голову.

— В самом деле, мне говорили, что он скверно чувствовал себя последнюю неделю. По-моему даже ему отворяли кровь, чтобы избавить от вредоносных гуморов. Но, полагаю, он очень скоро поправится.

— Хм, без сомнения, — вполголоса отозвался Джаван. — Вы простите меня, отче, я должен идти, — добавил он, заметив, что Таммарон зачем-то зовет его.

Когда репетиция наконец-то подошла к концу, и Джаван смог вернуться в замок, они с Карланом отыскали в королевских покоях Гискарда, который готов был сопроводить их на намеченное место для Портала.

— Как там отец Фаэлан? — спросил Джаван, когда втроем они направились к лестнице, ведущей этажом ниже.

— Спит, — коротко отозвался Гискард. — Он слегка перекусил и едва не заснул прямо в ванне. Затем смог подняться только для того, чтобы натянуть на себя какую-то одежду и доползти до кровати, а там как будто лишился чувств. С того самого момента он даже не шевельнулся, мне пришлось даже проверить, не умер ли он. Проникать в его сознание я не стал, вы же мне не велели, но и без того видно, что ему пришлось нелегко.

— Чуть позже сегодня я тебе расскажу, насколько нелегко, — шепотом отозвался Джаван в ответ. — Ты оставил стражника у его дверей?

— Конечно. Думаете, он будет шпионить для Полина?

— О, нет сомнения, Полин его именно за этим и прислал. Однако что из этого выйдет, мы еще посмотрим.

Они спустились на лестничную площадку и по знаку Гискарда повернули налево. Джаван знал, что они с Карланом сгорают от нетерпения побольше узнать о новом священнике, но сейчас на это не было времени. Все свое внимание ему следовало уделить месту для будущего Портала. Пока что его все устраивало.

Стены коридора сверкали недавней побелкой, в скобах были установлены факелы, освещавшие путь там, где не хватало дневного света, идущего из окон и открытых дверей. Пол был выстлан черными и белыми плитками размером с локоть. Они были уложены диагонально и образовывали шахматный узор.

Перед открытыми дверями до сих пор лежали сложенные штабеля древесины, и следовало шагать осторожно, чтобы не споткнуться о рассыпанные гвозди и плотницкие инструменты, а также какие-то ведра и кисти. Все вокруг покрывал тонкий слой меловой пыли. Чистый аромат свежеоструганного дерева смешивался с более острым кисловатым запахом побелки и сосновой смолы от факелов. По мере того, как они шли все дальше по коридору, громче звучал стук молотков, скрежет пилы и ритмичный звон стали о камень, доносившиеся из распахнутых дверей впереди слева. Там, в пятне солнечного света, в косых лучах плясали крохотные сверкающие пылинки.