– Он приезжал сюда?

– Да, вчера. Дважды звонил в дверь. Возможно, ему наконец надоело. Ничего, это ерунда, – махнул рукой Бёрден, прекрасно понимая, что это неправда. – Как насчет миссис Джаго? Ты думаешь, это она…

– Гвен Робсон могла шантажировать Диту Джаго, – перебил Вексфорд. – Именно Дита могла в тот день купить спицы. Но она утверждает, что была с внучками в библиотеке на Хай-стрит. Мне как-то неудобно просить детей, чтобы они подтвердили алиби любимой бабушки. Но придется. Во всяком случае, Лесли Арбель искала в доме дяди что угодно, только не страницы из рукописи Диты. Она искала копии писем.

– Ты хочешь сказать, что Гвен Робсон воровала у своих клиентов компрометирующие письма и делала копии?

– Нет, письма Гвен получала от племянницы. Она же делала копии. Конечно, Лесли Арбель не догадывалась о преступном замысле тети. Она просто хотела развлечь ее, поскольку та обожала сплетни. Точно так же поступают воскресные газеты: смакуют сексуальные извращения и одновременно порицают их.

– Ты имеешь в виду, что Лесли крала письма, которые приходили «сумасшедшей тетушке»?

– Конечно. Лесли имела к ним доступ, а в кабинете у них стоит ксерокс. Некоторые письма публиковали – если бы ты знал, Майк, сколько номеров «Кима» я перерыл, – а некоторые откладывали в сторону. Здесь надо отдать им должное, ведь в наши дни все позволено. У них в редакции существует негласный закон о соблюдении тайны, а Лесли нарушила его. Она не видела в этом ничего дурного, полагая, что эти маленькие секреты не выйдут за пределы дома на Хастингс-роуд. Майк, что с тобой?

Бёрден опять вскочил и прислушался.

– Кажется, машина подъехала.

– Майк, это город, тут кругом машины.

Вошла Дженни с Марком. Бёрден застыл посреди комнаты и машинально протянул к сыну руки. А маленький Марк совсем не боялся Вексфорда, забрался к нему на колени, отобрал у него ручку и блокнот. Бёрден выглянул в окно, приоткрыв занавеску. Плечи его поникли, он сжал кулаки, так что побелели костяшки пальцев.

– Неужели опять он? – спросила Дженни.

– Боюсь, что да. – Бёрден повернулся к Вексфорду. – Ты не будешь смеяться, если я потребую судебного предписания?

Вексфорд поставил Марка на пол, пожертвовав ему ручку и блокнот.

– Держи. Только не испачкай чернилами ковер, а то мама на меня рассердится.

И вышел в коридор как раз тогда, когда в дверь позвонили. Бёрден шел следом.

В дверь снова позвонили, и еще раз, и еще. Потом начали стучать. Затем в щель почтового ящика просунулись пальцы, оставляя на светлой краске алые полосы. Бёрден ахнул, а Вексфорд открыл дверь и замер как вкопанный.

В прихожую вошел Клиффорд, увидел Бёрдена, стоящего за спиной Вексфорда, и заулыбался. Инспектор потрясенно смотрел на Сандерса – тот был весь в крови. Серая рубашка, свитер, куртка на «молнии», серые брюки, полосатый галстук, даже ботинки – все покрыто кровью, которая даже не высохла. Клиффорд улыбался. Он шагнул вперед, и никто не остановил его. В прихожую выбежал Марк. Схватив сына на руки, Бёрден закричал:

– Только не при нем! Я не хочу, чтобы он это видел!

Салон машины миссис Сандерс, место уединения, святая святых, где Клиффорд предавался грезам и раздумьям, весь перепачкан кровью. Так и напрашивалась аналогия с материнской утробой, но Вексфорд воздержался от сравнений.

Он накрыл водительское сиденье и руль куском ткани. Через некоторое время приехали три полицейские машины и ведомственный эвакуатор. Втроем – Клиффорд между инспектором и Верденом – они сели в первую машину и медленно поехали сквозь густой туман. Доналдсон вел осторожно, зеленый свет фар, словно короткие щупальца, прорезал серые волокна тумана. Так они и ехали, три автомобиля, след в след, со скоростью пятнадцать миль в час.

Наконец-то Клиффорд заполучил своего любимого Бёрдена, но какой ценой! На лице молодого человека играла блаженно-безумная улыбка. Он говорил не переставая, поднимал руки, с удовольствием разглядывал их, обгрызенные ногти почернели от запекшейся под ними крови. Клиффорд уже все рассказал Бёрдену, что именно сделал и почему. Он все время повторялся, словно наслаждался собственным голосом, спокойным и монотонным.

– Майк, она хотела запереть меня на чердаке, словно я маленький. Велела мне подняться туда и найти лампу. В гостиной сломалась люстра, что-то случилось с выключателем, и она попросила принести дедушкину лампу. Но я хитрый, Майк, я гораздо умнее, чем она. Я прекрасно понимал: лучше она будет сидеть без света, чем воспользуется лампой Сандерсов.

Бёрден смотрел на Клиффорда пустым взглядом, и только Вексфорд понимал, что его друг в ужасе.

– Она хотела нас разлучить, сказала, что позвонила и отругала вас, и тут я взбесился. Но я не показал этого, сдержался, слова ей не сказал. И покорно поднялся наверх. Я еще не знал, что у нее на уме. Она пошла вместе со мной, а я подумал: зачем она посылает меня на чердак, а сама идет следом?

– И что же… что же вы сделали, Клиффорд? – спросил Бёрден каким-то неестественным голосом. Еще у себя дома он зачитал Клиффорду права, когда тот стоял в прихожей, хвалился кровью на одежде и по-детски возбужденно рассказывал о случившемся. Бёрден предупредил его: – Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

Сейчас Клиффорд ответил ему столь же радостно, искренне:

– Помните комнату с кроватями? Мистер Кэрролл выбил там дверь, мы ее так и не починили. А лампа стояла в комнате с фотографиями, – он наклонился к Бёрдену и добавил: – Те самые фотографии, помните?..

Доналдсон резко затормозил перед большим грузовиком, который вез оборудование для строительных работ, подъемные краны и ковши чернели в тумане, словно динозавры. Доналдсон медленно объехал грузовик и свернул на узкую дорогу, окаймленную лесом, которая вела к дому Сандерсов. Туман, словно тяжелая туча, нависал над землей. Машина ехала совсем медленно, рывками – так идет по следу собака. Здесь, в речной долине, в тумане зияла брешь, сквозь нее проглядывало голое дерево, словно огромная человеческая фигура с воздетыми к небу руками.

За всю дорогу Клиффорд ни разу не посмотрел в окно, он не отрывал взгляда от Бёрдена, продолжая рассказывать:

– В этой комнате навалены матрасы и одеяла. Вы же помните, как мы туда поднимались? Там и стояла лампа. Только мать кое-что забыла. Штепсель от лампы не подходит к нашей розетке, и у нее нет заземления. Это десятиамперный штепсель. Все это выглядело так дико, что я чуть не расхохотался, хотя мне было не до смеха.

Через прореху в лесу виднелся поворот, и машина, хрустя колесами по гравию, свернула к дому, скрытому под темным покровом плюща. Родной дом Клиффорда. Но он ничего не замечал.

– Она тихо шла за мной, но я был готов ко всему. Ведь она была странная, Майк. Она была тайной, она пряталась под маску. Она двигалась медленно и плавно, такое загадочное существо. Но я-то знал ее, знал, что она замышляет. Она потянулась к замочной скважине, чтобы повернуть ключ, но я уже стоял наготове с лампой.

– Клиффорд, мы приехали, – сказал Бёрден.

Они вышли из этой ужасной машины, Вексфорд направился к дому. В лицо подул холодный влажный ветер, словно прикосновение ледяной, мокрой руки. Из машин сопровождения вышли доктор Крокер, дознаватель Прентисс и фотограф, который пришел к ним работать недавно. Клиффорд стоял возле Бёрдена, как привязанный, и если бы дотронулся до него, детектив, наверное, не удержался бы и закричал. Было ужасно осознавать, что его одежда теперь тоже в крови. Надо будет все сжечь, подумал Бёрден.

Вексфорд попросил у Клиффорда ключи от дома, тот вывернул карманы куртки и брюк, но ничего не нашел.

– Ключ зажигания в машине, остальные где-то выронил. Возможно, они валяются тут, в саду.

Неужели им придется искать ключи в мокрой траве, среди почерневших сорняков с каплями воды, или еще хуже – возвращаться к дому Бёрдена и осматривать придорожную канаву? Вексфорд принял решение мгновенно.