– Но ведь ситуация сложилась совсем не простая.

– Все утрясется, – успокоила ее Джоанна, присаживаясь на кровать. – И потом, после того, что я узнала о Люде, идея родить ребенка от него не кажется мне такой уж заманчивой. Что же касается почки, то мне не жалко. Я чувствую себя с одной точно так же, как с двумя. Я рада, что она тебе пригодилась.

Надин жалко улыбнулась и тут же расплакалась. Джоанна потрепала ее по плечу:

– Не плачь, Дини. Все уже позади.

– Я никогда не смогу этого забыть. История с Людом не дает мне покоя. Сама не понимаю, как я могла так поступить с тобой. Знаешь, когда Ферн впервые позвонила мне и сказала, что хочет познакомить меня с Людом, я сначала не согласилась, но она так повела разговор, что я передумала. Я загорелась идеей сниматься в кино и готова была на все ради этого. Даже переспать с режиссером. Но ему, казалось, это вовсе не нужно. Люд настоящий профессионал и умеет делать дело. Он сказал, я гожусь на эту роль, и заявил, что во мне чувствуется природный актерский талант. – Надин снова расплакалась. – И вот я испортила жизнь и себе, и тебе.

– Давай забудем прошлое.

– Сначала я должна рассказать тебе все до конца. С тех пор как нам сделали операцию, я только об этом и думаю. Я стараюсь быть честной сама с собой. Вот, например, что касается Карла. Раньше я пыталась убедить себя в том, что к моменту начала нашего с ним романа у вас все уже было кончено. Но теперь я вынуждена признать, что это не так. Ты была потрясена двойным предательством и в отместку вышла замуж за Бена. За этого ужасного человека, превратившего твою жизнь в ад своей черствостью и мелочностью. Каждый раз, когда я задумываюсь над тем, через какие муки тебе пришлось пройти, даже не считая неудачные беременности…

– Прошу тебя, Дини, перестань плакать.

– Я разбила ваши романтические отношения с Карлом, но… но как только заполучила его, поняла, что он мне вовсе не нужен! Мне было противно сидеть дома и вести хозяйство, пока он болтался по миру.

– Почему же ты не ездила вместе с ним?

– Я не могла. Если бы я ездила с ним, мне пришлось бы оставить тебя. Я понимаю, что это глупость, но так и было. Поэтому я решила привязать его к дому и с этой целью забеременела.

– Надин…

– Я понимаю, что это безумие. Более того, рождение ребенка оказало на Карла противоположное воздействие. Он стал чаще уезжать из дома. Эту муку невозможно было выносить. Тогда я забеременела во второй раз, на этот раз случайно. Карл перестал спать со мной. И после рождения Кейт наши интимные отношения не возобновились.

Лицо Надин исказила гримаса боли, она не могла больше вымолвить ни слова.

– Бедные мои дети! – продолжила она после паузы. – Их жизни я тоже разрушила. У них нет отца, потому что Карл по-настоящему никогда не хотел их появления на свет. Он тщетно старался полюбить их. Вот почему он так редко общается с ними даже теперь.

По спине у Джоанны пробежал холодок.

– Это был ужасный брак! Джен, я никогда в жизни всем сердцем не любила мужчину. Даже отца я не любила, потому что чувствовала себя виноватой в смерти мамы. Но мне всегда хотелось, чтобы мужчины сходили по мне с ума. Наверное, я надеялась, что когда-нибудь к кому-то из них испытаю настоящее чувство. И знаешь, что получалось? Когда мужчина проявлял ко мне интерес, я торжествовала и переполнялась гордостью. А потом это оборачивалось очередным разочарованием. И все потому, что в глубине души я была холодна и не могла уважать мужчину, который отказывался это видеть.

Джоанна ощущала, как по ее щекам текут горячие слезы. Она не ожидала, что Надин способна на столь откровенную исповедь.

– Джен, я не могла оставить Карла. Это он бросил меня. Я солгала тебе, потому что мне было стыдно. И это не все. Последнее, что он сказал мне уходя, было то, что он совершил величайшую ошибку в своей жизни, променяв тебя на меня. Если тебя это как-то утешит…

Джоанна видела, что горе Надин непритворно и глубоко. Она готова была простить ее и сделать все, чтобы спасти сестру от душевных мучений.

– О Господи! – воскликнула Надин. – Ведь это я настраивала Карла против тебя все эти годы! Но мне так и не удалось завоевать его полностью – он всегда принадлежал только тебе. Я готова была ненавидеть тебя из-за Карла. Наверное, в этом истинная причина того, что я связалась с Людом.

– Такси, мадам? – Из зеленого «остина», подкатившего к подъезду клиники, раздался веселый голос Доминика.

– Спасибо, очень кстати, – улыбнулась Джоанна. – Только если тебе по пути.

– Твой путь – мой путь.

– Сегодня прекрасный день, чтобы выписываться из больницы, – сказала она, усаживаясь на переднее сиденье.

– Да, но все же постарайся не дышать полной грудью. По крайней мере здесь. Слишком большая загазованность. – Машина тронулась. – У меня есть небольшой домик под Вудстоком. Немного старомодный, но вполне удобный. Я буду очень рад, если вы с Надин и детьми как-нибудь проведете там со мной уик-энд.

Доминик посмотрел на Джоанну и нашел ее обворожительной, хотя и несколько бледной.

– Это очень мило с твоей стороны. Хорошая идея. Думаю, Надин меня поддержит.

– Можно будет поехать туда через неделю, – воодушевился Доминик. – Надин к этому времени настолько поправится, что необходимость постоянно иметь под боком докторов отпадет.

Доминик довез Джоанну до дома Надин и проводил ее до подъезда, передав тяжелую сумку с вещами швейцару.

– Спасибо за все, – тепло поблагодарила его Джоанна. – Я ценю твое великодушие к нам обеим и то, как заботлив ты был по отношению к Джеффу и Кейт. – Повинуясь безотчетному импульсу, она поцеловала его в щеку.

Доминик возвращался к машине с грустной улыбкой. Ее поцелуй был абсолютно дружеским. И тем не менее Джоанна согласилась провести уик-энд в его загородном доме. Где же Люд? Неужели все еще в Калифорнии?

Доминик ехал домой и всю дорогу пытался вразумить самого себя. У Люда наверняка неотложные дела на побережье, и согласие Джоанны ровным счетом ничего не значит. Она хорошо относится к нему, но как к другу, не более того. Господи, ему уже тридцать девять лет, а он все еще в состоянии сходить с ума по женщине, которая любит другого.

Он продолжал ежедневно навещать Надин, радуясь, что та быстро идет на поправку. Скоро ее должны были выписать. Доминик был на вершине счастья, когда Надин согласилась принять его предложение: он опасался, что Джоанна не захочет ехать к нему одна.

В конце следующей недели Доминик позволил себе позвонить Джоанне, чтобы справиться о ее здоровье и договориться о предстоящей поездке. Она говорила с ним весело, дружелюбно и, что самое главное, подтвердила свое согласие провести уик-энд у него.

Доминик повесил трубку и вдруг почувствовал себя молодым, полным сил и слегка сумасшедшим. Хотя он не имел склонности к мечтаниям наяву, ему живо представилась Джоанна в интерьере его загородного дома. Он покажет ей окрестности, и наверняка сложится так, что они на какое-то время останутся наедине. Может быть, если она увидит его при других обстоятельствах, не тогда, когда он изображает из себя доктора Грэма или друга семьи Надин…

Утром в пятницу Доминик припарковал взятый внаем фургон у дома Джоанны и бодро, через две ступеньки взбежал по лестнице к ее квартире. Она открыла ему дверь в футболке и шортах.

– Ты выглядишь посвежевшей и отдохнувшей, как после отпуска. Надеюсь, что и чувствуешь себя прекрасно, – улыбнулся он ей и поцеловал в лоб.

– Доминик, я пыталась дозвониться тебе, пока ты не уехал из больницы.

– Я отключаю бипер на выходные. А что случилось?

– Боюсь, что не смогу поехать с вами, – извинилась Джоанна.

Доминик похолодел и обмяк от огорчения, так что вполуха слушал ее объяснения. Он прошел вслед за Джоанной в гостиную и, увидев на софе и стульях стопки вещей, предположил, что она собирается в Калифорнию.

– …только сегодня утром я узнала, что Люд возвращается. Извини, Доминик. Я хотела предупредить тебя заранее, чтобы ты не заезжал за мной и не бегал по лестницам в такой жаркий полдень.