Доминик и Уинни посмотрели друг на друга и поняли, что оба испытывают к Джоанне одинаковые чувства.

– У меня та же группа крови, – сказал Уинни, смущенно отвернувшись от Доминика и Эбби. – К сожалению, другие показатели не совпали.

– Ты молодец, Уинни, – потрясла его за плечо Эбби.

Доминик полностью разделял ее мнение.

– Довольно об этом, – отозвался Уинни. – Нечего делать из меня мученика, а то твой кузен вправе будет ожидать, что я готов сдать британскую имперскую пинту крови.

Джоанна и Надин лежали на каталках и ждали, когда их отвезут в хирургию. Обеим сделали успокоительные уколы, и теперь они пребывали в расслабленном состоянии.

– Все готово, леди, – объявил доктор Мак.

– А вы не хотите чем-нибудь разогреться? – игриво улыбнулась ему Надин.

– Конечно, – кивнул Мак. – Довольно скоро я согреюсь, пересаживая с места на место горячие почки. Так что вам нечего беспокоиться. Я провел сотни таких же операций. Пройдет немного времени, и вы ощутите себя заново родившейся, Надин, а вы, Джоанна, станете на четверть фунта легче, в остальном все останется по-прежнему.

– Прекрасно. Можно будет покончить с диетами.

Доктор Мак изобразил подобие улыбки.

– Ну, мои красавицы, вперед.

Медсестры толкнули каталки. Мак зашагал между ними и вдруг взял Надин и Джоанну за руки и крепко сжал их.

– Спасибо, доктор Мак, я чувствую себя гораздо лучше. – Надин приподнялась на локте в кровати. – Как прекрасно иметь нормальную почку. Я не устаю благодарить вас.

– Вы делаете это уже на протяжении двух недель. Но продолжайте в том же духе. Врачам так же приятно слышать овации, как и актерам.

Он стал осматривать ее. Надин поморщилась.

– Больно?

– Да. Такое ощущение, словно кто-то втыкает иголку в подушечку для булавок.

– Это ощущение сохранится ненадолго. Просто во время операции мне пришлось перерезать несколько нервных окончаний.

– Я готова терпеть, сколько нужно. Слава Богу, что ожоги окончательно зажили. Мне остается молиться о том, чтобы моя почка не взбунтовалась и не захотела вернуться к Джоанне, как почтовый голубь.

Мак улыбнулся ее шутке, и Надин воодушевилась.

– Я чувствую, что ее почка оказывает влияние на мои мозги. Подумать страшно, что бы я стала делать с ее плечевой костью.

Джоанна вошла в палату, в которой теперь лежала вместе с Надин, и рассмеялась.

– Слушай, а может быть, ты возьмешь сразу всю меня?

– Прекратите немедленно, – потребовал Мак. – Нечего подмывать мою репутацию серьезного хирурга. Скоро я вас выпишу, Джоанна. Отправляйтесь домой завтра же.

Сестры встревоженно переглянулись.

– Вы быстро идете на поправку, – заверил Мак Надин. – Но мы задержим вас еще на неделю, чтобы удостовериться в том, что все в порядке.

Надин была разочарована, но старалась не подавать виду.

– Она поправится, доктор? – спросила Джоанна у Мака, проводив его до двери.

– Думаю, да. Во всяком случае, все к тому идет. У Надин есть все шансы вернуться к нормальной жизни. Ей повезло, что у нее есть вы.

– Понятно. Я должна поблагодарить вас, доктор Мак, и извиниться за то, что доставила вам столько хлопот.

– Нет нужды в извинениях. Я понимаю, как трудно вам было принять решение.

Джоанна смущенно замялась и протянула ему чек, выписанный на имя Ассоциации врачей, в которой состоял доктор Мак. Она застенчиво улыбнулась, видя, как он изумлен.

– Нам хотелось бы оставить по себе добрую память.

– Не беспокойтесь на этот счет, – ответил он сурово, изучая сумму, указанную в чеке.

Прежде чем уйти, Мак неловко обнял Джоанну за плечи и сам же устыдился своей несдержанности.

Доминик вошел к ним в палату с большим конвертом в руках.

– Надин, ты с каждым днем хорошеешь.

– Да, у меня снова стал здоровым цвет лица. Ты не в курсе, как поживают мои маленькие монстры?

– Кстати, о цвете. – Он открыл конверт и достал оттуда детские рисунки. – Это тебе, а это для Джоанны. – Он удивленно вытаращился на ее пустую кровать.

– Джоанна уже совсем поправилась. Завтра она выписывается и будет жить у меня вместе с детьми. Доминик, спасибо огромное, что ты нашел время, чтобы навестить их. Они тебя просто обожают.

– Это чувство взаимно. Я смотрю, у вас здесь настоящий сад. Столько цветов! И аромат какой!

– Верно. Мы провели в больнице лучшую часть весны, когда все расцветает, поэтому наши друзья стараются компенсировать нам недостаток весенних ощущений. Фиалки от Уинни и Эбби, большой смешанный букет от ребят с телевидения, розы от Люда.

Доминик мрачно разглядывал алые розы, стоявшие у кровати Джоанны, когда она вошла в палату и остановилась на пороге с вопросом:

– Я не помешала? Если так, могу зайти позже.

– Не говори глупостей, – отозвался Доминик. – Это твоя палата. Я пришел навестить вас обеих и принес последние достижения детей в области художественного творчества. Взгляни, правда здорово?

– Да, – кивнула Джоанна, внимательно разглядывая рисунки и чему-то втайне улыбаясь.

Она разложила на столе материалы из издательства, но все же чувствовала себя неловко. Как Доминик ни старался уверить ее, что зашел к ним обеим, Джоанна не сомневалась: его интересует прежде всего Надин. Он приглядывает за ее детьми. Из него мог бы получиться прекрасный отчим для Кейт и Джеффа. И вообще Доминик очень приятный и милый человек. После операции он каждый день заходил к ним в палату, приносил сласти и развлекал беседой.

Взгляд Джоанны упал на розы, присланные Людом. Он часто звонил и справлялся об их здоровье, однако Джоанна догадывалась, что он не хочет возвращаться в Нью-Йорк, пока они в больнице.

– Как ты нашел отца и тетю Салли? – поинтересовалась Надин.

– Они очень тепло меня принимают. Я впервые в жизни познакомился с настоящими жителями Техаса. В вас обеих давно не ощущается колорита родных мест.

На этот раз Доминик просидел у них дольше обычного. Ему было приятно общество сестер, хотя скрывать свои чувства к Джоанне стоило ему большого напряжения воли.

Он чувствовал, что между сестрами произошла какая-то размолвка, но не понимал, чем она была вызвана. Теперь, когда все уладилось, он был искренне рад. Правда, часто, когда Джоанна не замечала, что Доминик на нее смотрит, на ее лице появлялось отсутствующее выражение. Она задумывалась о том, почему Люд не спешит увидеться с ней. Если бы на его месте был Доминик…

Зазвонил телефон, и Надин взяла трубку.

– Алло… Спасибо, Люд, хорошо. Она здесь, рядом. – Надин передала трубку Джоанне.

Доминик заметил, что сестры как-то странно переглянулись. Он поспешил попрощаться и вышел, не желая слышать, как Джоанна будет разговаривать со своим любовником. «Идиот! Прекрати думать о ней!» – твердил он себе.

Надин поднялась с кровати, набросила халат на плечи и отправилась прогуляться. Однако Джоанна очень быстро повесила трубку после краткого, ни к чему не обязывающего разговора. Люд предполагал, что Надин находится рядом, поэтому говорил деловито и по существу. Джоанна не разубеждала его, потому что не хотела интимного разговора по телефону. К тому же после признания Надин те чувства, которые она испытывала к Люду, не то чтобы пропали, а словно поблекли.

Джоанна отправилась разыскивать сестру.

– Можно пригласить вас на вальс, мэм? – шутливо обняла она за талию Надин.

– С удовольствием. Только пусть лучше это будет менуэт. Не пугайся, но вальс я, наверное, пока не потяну.

– Тебе не следовало подниматься так рано, – сказала Джоанна, провожая сестру обратно в палату. – Давай-ка поскорее ложись.

– Пожалуй.

Джоанна помогла ей снять халат. Надин легла, и вдруг взгляд ее стал серьезным и тревожным.

– Джен, каждый раз, когда я собираюсь поблагодарить тебя…

– Тебе ничто не мешает сделать это. Кроме того, ты на моем месте поступила бы так же.