Ермунн продолжал в растерянности стоять. Но у него еще оставался в запасе один козырь, который он и бросил вслед Карстеену:

– А вас не может заинтересовать письмо, которое написал перед самоубийством Симон Хегген?

Фараон резко остановился, повернулся и пошел по направлению к Ермунну. Тот сделал вид, будто нащупывает письмо во внутреннем кармане. Дальше все произошло очень быстро, в считанные секунды.

Ермунн во весь рост растянулся в луже. Карстеен насел на него и мгновенно выхватил то, что находилось у Ермунна во внутреннем кармане. Там был бумажник и футляр для очков. Вытащив из бумажника удостоверение личности, Карстеен взглянул на фотографию и на фамилию и швырнул его лежащему на земле Ермунну. Затем он рысью помчался по тропинке прочь из леса.

Ермунн встал на ноги, выловил из лужи свой бумажник, футляр для очков и удостоверение личности. Все было грязное и липкое. Сам он тоже выглядел не блестяще: до нитки промокший и чумазый. Он дрожал от холода. Да, Фараон таки достал его.

По инерции он двинулся дальше, в глубь леса. Все случилось в мгновение ока, совершенно неожиданно. Чисто гангстерская метода. Зато и Карстеен себя выдал, еще как выдал! В его принадлежности к определенным кругам теперь можно было не сомневаться. Он клюнул на все Ермунновы приманки, но поначалу проявлял осторожность, крайнюю осторожность. До тех пор пока Ермунн не сблефовал с этим письмом от Симона. А что, по его мнению, могло содержаться в таком письме? Сведения о главарях фашистской организации? Мотивы самоубийства? Ермунн остановился. Он еще точно не знал, почему Симон решился на это. Однако кое о чем он уже стал догадываться. И от этих догадок ему сделалось не по себе.

Ермунн вышел на берег залива. Содрал с себя вельветовую куртку и штаны. Дрожа на промозглом весеннем ветру, попробовал хоть немного замыть пятна. Потом натянул на себя мокрую одежду, вымыл бумажник и удостоверение. После этого он закурил и уселся на скалистом склоне в ожидании, пока не слишком жаркое солнышко, время от времени выглядывавшее из-за облаков, подсушит его куртку и штаны.

Камбала-Фараон-Аменхотеп IV – Карстеен здорово помог в его расследовании. Ермунн улыбнулся, разгоняя гусиную кожу.

Монотонная песня вагонных колес действовала расслабляюще. Ермунн невидящим взглядом смотрел в окошко, где по сторонам долины тянулись, навевая тоску, бесконечные леса. Стояла середина апреля, весна уже была на пороге, однако снег стаял далеко не везде. Ермунн ехал в родной городок, в Люнгсет.

За две-три недели в Осло он многого добился. Работа в библиотеке оказалась весьма плодотворной. Он разузнал прошлое целого ряда лиц из тех, кто после войны осел в Люнгсете, а ранее, как он подозревал, был связан с НС. Он получил в руки компрометирующие материалы, которые собирался использовать, активно использовать, чтобы раскапывать дальше и дальше.

Лишь в одном удача ему не сопутствовала: он не сумел отыскать нить, связующее звено между нацистской группой, совершившей хаделаннское убийство, и теми, кто жил в Люнгсете. Собственно говоря, он и не рассчитывал найти такое звено, это было бы слишком невероятно. Однако эпизод с Карстееном на Бюгдё свидетельствовал, во всяком случае, о том, что нацистские организации в Осло, объединявшиеся вокруг Блюхера, несомненно, имели связь с периферией, с отрядами хемверна и бывшими нацистами. Карстеен ведь признался, что знает Вардена, что был знаком с Симоном Хеггеном, очевидно, он знал и Симонова отца, который на войне сражался за немцев. Отец Карстеена и сам был членом НС, и Ермунн ни минуты не сомневался в том, что Камбала-Фараон стоит близко к нацистскому вождю, Блюхеру.

Кстати о Блюхере Ермунн однажды сидел в тострупском подвальчике со своим старым приятелем, журналистом. Тот рассказал ему, что Блюхер вместе с другими главарями фашистов частенько наезжает отдохнуть в один из городков неподалеку от Люнгсета. На усадьбу, отданную в их распоряжение местными почитателями. Ермунн проверил эти сведения: все в точности сходилось. Там даже был подозрительный эпизод со стрельбой, от которой всполошились соседи.

Неофашистское древо дало и такой побег, как Стиг Мэлум, который обитал к востоку от Люнгсета и усердно пользовался местными газетами для выражения своих коричневых взглядов. Мэлум открыто хвастал тем, что в его организации насчитывается более ста членов, жителей окрестных селений. Весьма значительное число.

Следов поразительно много рассуждал Ермунн дальше, причем очень явных. Но кто-то пытается, насколько это возможно, замести их. И тем не менее он чувствовал, что вот-вот нащупает доказательства Тесной Взаимосвязи. Злобная выходка Карстеена подсказала Ермунну, что он ловит не мелкую рыбешку. Напрасно только он позволил Карстеену выяснить свое настоящее имя. Теперь, наверное, порядочно народу знает, что он, Ермунн Хаугард, сует свой нос куда не следует. Первые дни после происшествия на Бюгдё он довольно сильно нервничал Может, нацисты постараются как можно скорее ликвидировать его? Но постепенно страх отошел, ему все стало до лампочки. Как-нибудь обойдется, не глупее же он их, в конце концов.

Через час он прибудет в Люнгсет. Ермунн решил сначала заскочить домой, показаться родным. Посвятить их в задуманное мероприятие и объяснить, что собирается остановиться в гостинице «Люнгсет». Он не хотел обременять семью своим присутствием на усадьбе: мать у него все принимает близко к сердцу, и вряд ли ей понравится, что он ввязался в дело, сопряженное с риском. Итак, гостиница «Люнгсет», где, кстати, и телефон будет прямо в номере.

Ермунн вытащил из сумки блокнот. В него были занесены имена некоторых небезызвестных личностей, обосновавшихся в Люнгсете после войны, а также кое-какие сведения о них. Все были членами НС и в свое время представали перед судом по обвинению в предательстве. Несколько недель Ермунн систематически просматривал в библиотеке старые газеты, и это дало ему в руки неопровержимые факты. Он пробежал глазами свои записи.