– Не смейте обращаться со мной снисходительно, – проговорила она. – Я давно уже не ребенок, и на меня нельзя воздействовать лаской и уговорами. Как вы смеете насмехаться надо мной, делая вид, что у вас есть понятия о чести и что вы не пытаетесь завоевать благосклонность Сьюзен!

– Шарлотта… – Стюарт уже терял терпение. – Шарлотта, успокойтесь. Я не играю с вами и не шучу.

Она наконец-то повернулась к нему, и он увидел слезы, заблестевшие в ее глазах.

– Идите домой, Стюарт. Я не хочу видеть вас сейчас.

– Я знаю, что сегодня вы виделись с Хайд-Джонсом, – сказал он, делая последнюю попытку образумить ее. – Я знаю, что много лет назад вы с ним были знакомы.

– Мне нечего вам об этом сказать. Стюарт снова вздохнул.

– А что же вы прикажете делать мне, Шарлотта? Оставить вас, чтобы вы страдали в одиночестве? Разве я могу так поступить после всего того, что между нами было?

– Между нами ничего не было! Абсолютно ничего!

Стюарт замер в изумлении. Абсолютно ничего? Но ведь то, что между ними произошло, было полной противоположностью слова «ничего». Он не желал расставаться с Шарлоттой, и уж лучше ссориться с ней, чем оказаться в постели с другой женщиной. Он не мог считать, что между ними ничего не было, не мог…

– Вы сами не верите в то, что говорите, Шарлотта.

– Как вы смеете брать на себя смелость считать, что я сама себе не верю? Я взрослая женщина, Стюарт. Как и у любой другой женщины, у меня, конечно, возникают определенные желания, но верность – не мое достоинство. Прошлой ночью со мной были вы, завтра на вашем месте будет кто-то другой. И мне все равно, кто это будет, – добавила Шарлотта с усмешкой.

Господи, ну почему бы Стюарту не уйти? Чем дольше он стоит перед ней – такой терпеливый, честный и порядочный, – тем труднее ей держать себя в руках. Чем быстрее Стюарт поймет, что она его не достойна, тем лучше будет для них обоих. Она видела, как после ее слов у него потемнело лицо. Он хотел снова ее обнять, но Шарлотта отпрянула и отступила на несколько шагов.

– Не говорите мне, что между нами не произошло ничего особенного, – сказал он. – Не говорите мне, что я ничего для вас не значу.

– Это было самое обычное приключение. Приключение на один вечер, не более того, – с вызовом ответила Шарлотта.

Стюарт сделал шаг к ней; в нем закипал гнев. Шарлотта стала за спинку стула – чтобы между ними находилась какая-нибудь преграда.

– Вы лжете! – выкрикнул Стюарт и отодвинул стул в сторону. – Значит, говорите, вам все равно, какой мужчина сегодня с вами? Значит, я – такой же, как десятки других мужчин, с которыми вы ложились в постель, чтобы удовлетворять свои желания?

Этот вопрос уязвил Шарлотту в самое сердце. Она запустила в Стюарта первое, что подвернулось ей под руку, – китайскую статуэтку, стоявшую на тумбочке. Стюарт нагнулся, и статуэтка вдребезги разбилась о стену у него за спиной.

– Проклятый лицемер! А скольких женщин вы сами затащили в постель по той же самой причине?

– Вы ждете, что я скажу, что все это ничего для меня не значило, так? Если я скажу вам, что вы – всего-навсего женщина, которая мне нужна сейчас, вам станет легче забыть меня?

Стюарт медленно приближался к ней. Его глаза потемнели, а исказившееся лицо пугало Шарлотту. Она никогда раньше не видела Стюарта в таком гневе. Она видела его насмешливым или надменным, но сейчас он был вне себя от ярости. Шарлотта в страхе попятилась. Она была на грани истерики. Когда она прижалась спиной к стене, Стюарт проговорил:

– Но я не скажу вам этого, Шарлотта. А если вы собираетесь выгнать меня, то вам придется доказать, что я ничего для вас не значу.

Шарлотта попыталась скользнуть к выходу, но Стюарт схватил ее за руку.

– Отпустите меня! – закричала она, вырываясь.

– Не отпущу. – Стюарт усадил ее на туалетный столик, и у Шарлотты перехватило дыхание.

Воспользовавшись ее замешательством, он завел ей руки за спину и держал их так одной рукой. Другой же взял Шарлотту за подбородок и заставил ее посмотреть ему в глаза. Она смотрела на него с вызовом.

– Я не отрицаю… – проговорил Стюарт низким и хриплым голосом. – Не отрицаю, что когда-то я желал вас только на одну ночь. Вы задели тогда мое самолюбие, на глазах у всех оскорбив меня, и я хотел вам отомстить. Да, я не святой, но также и не законченный мерзавец без чести и совести. Я не обманывал вас и не требовал от вас больше того, что вы хотели мне дать. И я сделал все, что мог, – и даже больше, черт возьми! – чтобы найти вашу племянницу. – Шарлотта отвернулась от него, но Стюарт снова заставил ее смотреть ему прямо в глаза. – Объясните мне, как я могу после этого быть похожим на других мужчин в вашей жизни? На Карлоса, например, который использовал вас, чтобы ускользнуть от французов, и который бросил вас в Италии… Или на Пьетро, который использовал вас для удовлетворения своих извращенных желаний.

– Неужели такому честному человеку, как вы, может быть нужна такая женщина, как я? – спросила Шарлотта.

Все, что говорил Стюарт, было чистейшей правдой, и от этого ей стало еще тяжелее. Шарлотта знала слишком мало порядочных мужчин, и ей в самом деле было трудно представить, что Стюарту может понадобиться от нее нечто большее, чем несколько ночей. Никому никогда не требовалось от нее что-то большее. Джереми Хайд-Джонсу были нужны ее деньги, а другим мужчинам – ее тело.

– У меня нет ни стыда, ни совести! Мной движут только инстинкты, и моя низменная натура берет верх над здравым смыслом и ведет меня к грехопадению. Я иду по пути греха. Вы должны быть мне признательны зато, что я выгоняю вас сейчас, а не потом, когда вы привыкнете ко мне. Обычно мне нравится мучить мужчину, прежде чем я с ним расстаюсь. Но раз вы – такой замечательный, я отпускаю вас сейчас.

– Что ж, хорошо… – пробормотал Стюарт, глядя куда-то поверх ее головы.

Затем он снова посмотрел ей в лицо; Шарлотта сжала губы, думая, что он сейчас вопьется в них поцелуем. Но Стюарт этого не сделал. Его губы едва коснулись ее виска. Затем он осторожно поцеловал ее в щеку.

– Отпустите меня, – сказала Шарлотта, отворачиваясь. – Так будет лучше для нас обоих…

Стюарт усмехнулся:

– Возможно, так будет лучше для вас. Но не для меня.

Он продолжал осыпать поцелуями ее лицо, и Шарлотта с тихим стоном проговорила:

– Стюарт, даже если мы признаем, что нас влечет друг к другу, это вовсе не означает… – Он поцеловал впадинку у нее на шее. – Это совсем ничего не значит, и я… Ах, перестаньте!

– Если хотите, чтобы я перестал, – сказал Стюарт, целуя ее в плечо, – пусть слуги вышвырнут меня за дверь. И тогда, бьюсь об заклад, вы больше меня здесь не увидите.

– Мне не следует так с вами поступать. Не следует, потому что… – Стюарт провел ладонью по ее спине, и Шарлотта снова застонала. – Ах, отпустите… Или я буду кричать. – Однако она была уверена, что не смогла бы сейчас закричать, даже если бы очень захотела.

Лицо Стюарта озарилось улыбкой.

– Если вам хочется, то, пожалуйста, кричите сколько хотите. Но только тогда, когда я позволю вам кричать. Вернее – когда я заставлю вас кричать от наслаждения. – Платье легко соскользнуло с плеча Шарлотты, и Шарлотта даже не за метила, как Дрейк расстегнул застежку у нее на спине. – Но я не сделаю этого, пока вы не признаете, что нас объединяет не только желание.

– Я считаю вас своим другом… – пробормотала Шарлотта как во сне.

– Вот и хорошо. – Стюарт поцеловал ее обнаженное плечо.

После этого потянул сначала за один рукав, затем – за другой, снимая с нее платье.

Шарлотта пыталась возражать, но Стюарт был настойчив, и вскоре платье сползло к ее ногам.

– Я считаю вас человеком, которому можно довериться! – выпалила она, задыхаясь.

Шарлотта в очередной раз попыталась высвободиться, но Стюарт обнял ее за талию, и она тотчас же поняла, что не сможет ему воспротивиться.