– Когда-нибудь, – проговорил он хриплым голосом, – вам придется завершить то, что вы начали.

– Нет, – решительно заявила Шарлотта. – Вы ошибаетесь, мистер Дрейк. Я намерена защищать от вас Сьюзен, но не более того. – Раздвинув шторы, она направилась обратно в гостиную.

– Ваша племянница не имеет к нам с вами ни малейшего отношения, и вы прекрасно это знаете, – сказал Стюарт, последовав за Шарлоттой. – У нас с вами все еще только начинается.

К счастью, другие гости ушли в комнату для музыкальных занятий, и, Шарлотта, воспользовавшись этим, поспешно вышла из дома. Она знала, что Лючия сама о себе позаботится. Ей же хотелось уйти отсюда как можно быстрее. Последние слова Стюарта еще долго звучали у нее в ушах и не давали покоя – казалось, он прочел ее мысли и высказал вслух ее глубинные страхи.

«Неужели Стюарт Дрейк действительно мне нужен?» – спрашивала себя Шарлотта, направляясь к экипажу.

По дороге домой Сьюзен не проронила ни слова. Как только экипаж остановился, она открыла дверцу и бросилась к дому. Шарлотта же медлила, пытаясь овладеть собой. Ее мучило чувство вины – ведь она поцеловала человека, о котором запретила Сьюзен даже говорить. Более того, она до сих пор ощущала на губах тот поцелуй.

Через несколько минут Шарлотта поднялась на второй этаж и постучала в комнату Сьюзен. Когда ответа не последовало, она приоткрыла дверь:

– Сьюзен! Можно войти?

– Стоит ли спрашивать разрешения? – с горечью в голосе отозвалась девушка. – Ведь ты все сделаешь так, как пожелаешь.

Кусая губы, Шарлотта вошла. В комнате было темно, потому что свечи не были зажжены. В темноте она различила фигуру Сьюзен. Та стояла у открытого окна, спиной к двери. Когда Шарлотта закрыла за собой дверь, племянница даже не обернулась.

– Пожалуйста, прости меня, – сказала Шарлотта. – Я знаю, как ты хотела отправиться на вечеринку к Мартинам.

– Нет, это ты хотела туда отправиться. Я думала, что там будет ужасно скучно, но никто не спросил меня, хочу ли я туда ехать.

– Но, дорогая моя, там собирается весь цвет города. – Шарлотта была удивлена и немного задета словами племянницы.

Она думала, что Сьюзен хочет развлекаться, хочет ходить в гости и посещать балы. И она действительно старалась сделать так, чтобы девушка не скучала. Сьюзен фыркнула:

– Танбридж-Уэльс – ужасно скучный городок! Все бы отдала за то, чтобы сейчас же уехать отсюда.

На это Шарлотте нечего было возразить. Она знала, что ее племянница страстно желала увидеть Лондон, поэтому решила: следующей весной, когда Сьюзен исполнится восемнадцать лет, они поедут в столицу. Но сейчас следовало сменить тему.

– Извини, дорогая, если я поставила тебя в неловкое положение перед мистером Дрейком.

Сьюзен какое-то время молчала, потом спросила:

– Почему ты его так ненавидишь? Ты же его совеем не знаешь.

Шарлотта медлила с ответом. Она ожидала от Сьюзен еще одной душераздирающей сцены, но на сей раз девушка говорила совершенно ровным голосом.

– Видишь ли, дорогая, он напоминает мне одного человека, с которым я когда-то была знакома, – проговорила наконец Шарлотта. – Это было давно, еще в пору моей юности. Когда мне было столько же лет, сколько сейчас тебе. Он внушил мне, что любит меня. А влюбившись в него без памяти, я обнаружила, что ему нужна не я сама, а мое приданое.

– Кто тебе это сказал? Какой-нибудь «добрый родственник»?

Услышав насмешку в вопросе племянницы, Шарлотта вздохнула.

– Мой отец оказал мне большую услугу, открыв мне глаза.

– И после этого ты сбежала в Париж, чтобы излечиться от разбитого сердца, – с язвительной усмешкой проговорила Сьюзен. – Как же, наверное, ты страдала, бедняжка!

«Нет, – могла бы ответить Шарлотта. – Отец отправил меня в Париж, потому что не желал больше видеть такую развратницу в своем доме. Он отдал меня под опеку дальнего родственника и отказывался признавать меня до конца своей жизни».

Сьюзен пристально посмотрела на тетю.

– С чего ты взяла, что Стюарту нужны только мои деньги, а не я сама?

– Он нуждается в деньгах, – начала объяснять Шарлотта, но девушка презрительно фыркнула.

– По-твоему, я могу выйти замуж только за человека, у которого денег гораздо больше, чем у меня. Но как же мне познакомиться с таким мужчиной здесь, в этом проклятом и скучном Кенте?!

– Дорогая, тебе всего лишь семнадцать лет.

– А сколько лет было тебе самой, когда ты путешествовала по Европе? В детстве папа все время говорил о тебе: «Тетя Шарлотта, которая живет в Париже». А затем в Ницце, а потом – в Испании и Италии.

– Все было совсем не так романтично, как ты думаешь, – возразила Шарлотта.

– А я даже в Лондоне никогда не была! – с горечью воскликнула Сьюзен. – Как же мне хочется уехать отсюда! То я слишком молода, то чересчур богата, то слишком… слишком… Ах! – Она прикрыла глаза ладонью. – Уходи! Ты меня не понимаешь. Ты не желаешь знать, что мне нужно. Я не могу всю жизнь оглядываться на ошибки, которые ты совершила в своей жизни. Позволь мне жить моей собственной жизнью! Ах, как жаль, что отец сделал моей опекуншей именно тебя! – Сьюзен снова повернулась к тете спиной.

Слова племянницы ужасно огорчили Шарлотту, но она старалась говорить как можно спокойнее:

– Дорогая, поверь, я очень стараюсь быть тебе хорошей опекуншей. Сожалею, что ты этого не понимаешь, но ничего не поделаешь: твой отец действительно возложил эти обязанности именно на меня. Поэтому я буду продолжать делать то, что считаю нужным для тебя. Надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймешь.

Сьюзен фыркнула, но ничего не сказала. Шарлотта вздохнула и медленно вышла из комнаты. Добравшись до своей спальни, она опустилась на стул, стоявший возле туалетного столика. Впервые в жизни она порадовалась, что у нее нет детей. Судя по тому, как складывались отношения со Сьюзен, из нее вышла бы плохая мать. Наверное, глупо было ожидать, что они с племянницей сразу же подружатся, но все-таки она никак не могла понять, почему Сьюзен относилась к ней столь враждебно. Не может быть, что все дело в Стюарте Дрейке, хотя он, бесспорно, являлся главным препятствием. Но у Сьюзен, конечно же, тяжелый характер. Она спорила с тетей по любому поводу, и любые советы – будь то высота каблуков, уместная для молоденькой девушки, или время для прогулок в парке – вызывали у нее негодование. Шарлотта прекрасно понимала, что нельзя позволять племяннице делать все, что ей заблагорассудится, но от постоянных споров с ней у нее разрывалось сердце.

Мельком взглянув на себя в зеркало, Шарлотта вздохнула. Она совсем не походила на женщину-мать. Ее кожа была золотистой от итальянского солнца, лицо – ухоженное, а некоторый беспорядок в прическе тщательно продуман. Пьетро нравилась подобная прическа, он говорил, что так Шарлотта выглядит более соблазнительной, чем английские леди с аккуратными – волосок к волоску – буклями на голове. А ее платье… Она всегда предпочитала яркие насыщенные цвета и никогда не изменяла своему пристрастию. Шарлотта сделала для себя неожиданное открытие: оказывается, она выглядит как дорогая куртизанка. То, что в Милане считалось модным и стильным, в Англии воспринималось всеми как нечто кричащее и вульгарное. Прикрыв ладонями лицо, Шарлотта мысленно обратилась к покойному брату; она просила простить ее за то, что у нее ничего не получалось со Сьюзен. Но она постарается исправиться, постарается стать лучше. Если Джордж доверил ей любимую дочь, то она, Шарлотта, не может его подвести. Все эти годы Джордж был единственным, кто не осуждал Шарлотту, когда ее девичья неопытность и неосторожность стали причиной скандала. Когда отец запретил ей жить в Англии, брат позаботился о том, чтобы она благополучно села на корабль, и сказал ей на прощание, что будет по ней скучать. Шарлотта не могла ожидать от Джорджа, что он ее спасет, – ему надо было заботиться о жене и ребенке, но он был единственным, кто сочувствовал семнадцатилетней девушке, брошенной на произвол судьбы. И все годы, которые Шарлотта жила за границей, Джордж писал ей письма. Куда бы ни забрасывала ее судьба, ему каким-то чудом удавалось ее находить.