Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Какие проблемы? – самоуверенно сказал Цыпа. -Здесь покат, мы сейчас подтолкнем, и если дело только в аккумуляторе, то тачка через полминуты зафурычит. Пойдем… – кивнул он Фитилю и выбрался наружу.

Старик ждал этого предложения именно от Грошева-Цыпы, который был водителем. Подождав, пока мимо проедет грузовик и убедившись, что дорога впереди и сзади пуста, он быстро достал из тайника карабин и последовал за бандитами.

– Мужик, ты чего? – недоуменно спросил Фитиль, стоявший ближе.

А тугодум Цыпа вообще остолбенел, увидев черное отверстие ствола, нацеленное ему прямо в живот.

Егор Павлович из-за отсутствия времени не стал долго рассусоливать.

– Вы убили актрису Велихову, – сказал он с жесткой непреклонностью в голосе. – Пришла пора платить по счетам. – Старик снял очки. – Отправляйтесь в ад…

И только теперь они его узнали. Но уже было поздно. Прозвучали выстрелы и бандиты рухнули на асфальт как подкошенные – убойная сила пули, выпущенной из СКС, гораздо больше чем у пистолетной.

Егор Павлович едва успел затащить тяжеленный тела в "джип", где расстелил черную полиэтиленовую пленку, чтобы не вымазать салон кровью, как на шоссе будто прорвало плотину – машины пошли одна за другой. Он поторопился свернуть на проселок, к так называемым Ямам, где жители Чулимихи и окрестных деревень брали отменного качества глину для хозяйских нужд. Земля в этом месте была изрыта норамишурфами, откуда крестьяне таскали столь необходимый в хозяйстве материал ведрами, постепенно зарываясь на глубину пяти и более метров. Выбрав самую глубокую и, судя по следам, давно заброшенную яму, старик сбросил туда тела убитых и уехал, стараясь держаться на целине, где росла трава – чтобы не оставлять на влажной грунтовой дороге отпечатков шин…

И вот теперь пришел черед главных действующих лиц. Из несколько сбивчивых объяснений крепыша он вывел определенную закономерность посещений чулимихского кладбища в ночное время странной компанией, куда входили Кирюхин и Опришко. Это случалось каждый месяц в любое время года в первый день полнолуния. Почти каждый месяц, так как крепыш не всегда попадал в число охранников босса из-за командировок, а расспрашивать других парней, среди которых были только особо доверенные люди директора "Абриса", он не решался – сборища на кладбище считались большой тайной и чересчур любопытному могли стоить головы. Но старик решил, что такая периодичность отнюдь не случайна, а значит новое собрание полуночников должно состояться этой ночью…

Ему никогда не приходилось бывать на кладбище в ночное время суток. В тайге Егор Павлович мог ночью преспокойно спать в самом глухом месте возле костра, подложив под голову вещмешок. И никакие дурные мысли или кошмарные сны не лезли ему в голову даже тогда, когда он преследовал беглых зэков, нередко вооруженных и куда более опасных чем дикие звери. Но эта ночь среди могил почему-то вогнала его в дрожь, особенно когда поднялся ветер. Он швырял в лицо опавшие листья, тоскливо завывал – будто целая толпа плакальщиц, подкрадывался сзади и толкал в спину, от чего старик непроизвольно хватался за оружие, шевелил кусты и Егору Павловичу чудилось, что к нему кто-то крадется… Даже Грей был неспокоен, а однажды старику и впрямь показалось, что пес чует присутствие постороннего. Однако, сколько он ни прислушивался и ни присматривался, ничего подозрительного так и не заметил.

Когда часовая стрелка наручных часов стала приближаться к цифре двенадцать, Егора Павловича начал бить мандраж. Старик уже кое-как приспособился к мрачной атмосфере погоста, но теперь его начали мучить сомнения. А что если он ошибся или крепыш навыдумывал чепухи в тщетной надежде сначала заговорить своего "следователя", который вовсе не был похож на хладнокровного убийцу, а затем и разжалобить?

Ответ пришел ровно за полчаса до полуночи. Больше десятка машин, сверкая мощными фарами, разом притормозили возле кладбищенской ограды, и какие-то люди, вполголоса переговариваясь, пошли в его сторону. Егор Павлович поторопился залечь в кусты и мысленно себя похвалил. Старик сразу заприметил этот странной формы камень посреди полянки, окруженной молодым березняком. Он напомнил ему истукана, которого егерь нашел в глухом таежном урочище. Наверное, там когда-то было стойбище аборигенов, и каменный столб, напоминающий фигуру беременной женщины, служил им святыней – глубокая яма позади идола оказалась наполнена лосиными черепами и редкими для тех мест кремневыми камешками. Поляна вокруг чулимихского камня была очищена от высокого бурьяна, а в невысокой, местами вытоптанной траве, Егор Павлович нашел много восковых капель, что подталкивало на определенные умозаключения.

Старик подобрался поближе. Он устроился на пригорке, откуда хорошо просматривалась поляна.

Приникнув к окулярам бинокля, Егор Павлович пытался рассмотреть лица сбившихся в круг полуночников.

Но все они были в плащах с капюшонами, и старик от досады едва не прокусил себе губу. Эх, был бы у него прибор ночного видения!

Тем временем на поляне творилось что-то странное. Сначала собравшиеся разожгли много свечей, затем принесли ящики и застелили их красным бархатом. Потом в центр круга ввели закутанную в белое покрывало девушку; когда его сорвали, она оказалась совершенно нагой и с распущенными волосами. Егору Павловичу показалось, что девушка пьяна; или не в себе – она слегка пошатывалась и бессмысленно улыбалась. Ее подняли на руки и уложили на ящики. Один из черноризцев откинул капюшон, стал над девушкой и, подняв руки к небу, начал нести какую-то ахинею на тарабарском языке. Остальные время от времени поддерживали его тихими возгласами, похожими на стоны. Минут через пять колдун, как его обозначил Егор Павлович, сделал какой-то замысловатый жест над спокойно лежавшей девушкой и его паства умолкла – все стояли, не шевелясь и, как показалось старику, не дыша. В полной тишине черноризец налил из кувшина с высоким горлом в большую металлическую чашу на ножке (с виду бронзовую) какую-то жидкость, возможно, вино, и пустил ее по кругу. Он повторял эту процедуру до тех пор, пока не причастились все.

Старик радостно встрепенулся – прежде чем отпить из чаши несколько глотков, каждый из собравшихся делал два шага вперед, откидывал капюшон и кланялся черноризцу. В этот момент он видел в бинокль их лица в мельчайших подробностях – многочисленные толстые свечи горели достаточно ярко, а небо наконец очистилось от туч, и полная красноватая луна, словно наверстывая упущенное, щедро выплеснула на землю свой призрачный загадочный свет.

Есть! Егор Павлович едва не уронил от волнения бинокль – сначала из чаши выпил Кирюхин, а затем Опришко; они стояли рядом друг с другом, справа от колдуна.

Отложив бинокль, старик взял карабин и приложился к наглазнику оптического прицела. Все, пора… И директор фирмы "Абрис", и юрисконсульт были перед ним как на ладони. Нужно успокоиться… Глубокий вдох, выдох… вдох, выдох… Патрон в ствол… Затвор мягко щелкнул, но и от этого, едва слышного, звука старик нервно вздрогнул. Спокойно! Поправка на ветер… Не нужна – цель совсем близко. Почему вспотели ладони? Раньше с ним никогда такого не было…

Но что делает зловещий черноризец? Черт возьми, что он задумал!? Негодяй!

Через прицел было хорошо видно как колдун поднял над головой нож и медленно его опустил, будто собираясь вонзить в распростертую девушку. Но лишь провел по животу, сверху вниз, сделав длинный надрез. Как ни странно, но при этом девушка даже не дернулась.

При виде такого изуверства, весь во власти неожиданно вспыхнувшего гнева, Егор Павлович поймал в перекрестье прицела руку черноризца и плавно нажал на спусковой крючок. Затем молниеносно произвел еще два выстрела – на этот раз на поражение. Все трое упали. Старик невольно удивился: то, что Кирюхин и Опришко уже мертвецы, он не сомневался, но почему рухнул на землю колдун? От такой раны, как у него, сознание не теряют.

Впрочем, ему уже было не до размышлений – в события вмешались охранники черноризца и его богатой паствы. Раздались выстрелы и Егор Павлович услышал топот ног. Пустив еще две пули поверх голов мечущихся в ужасе полуночников – для большей острастки – он, где быстрым шагом, а где трусцой, направился к загодя намеченному пролому в кладбищенской ограде. Возбужденный стрельбой и запахами свежей крови Грей прикрывал его отход – бесшумным призраком скользил позади, среди кустов и деревьев.

98
{"b":"105371","o":1}