— Да она принимает! — закричала Люська. — Неужели она вам не показывала? Она знаете чего слепила?

— Ничего я не слепила! — Я сильнее толкнула ногой Люську.

— Ай! — закричала Люська. — Ты зачем мне на ногу наступаешь! Тётя Лида, не слушайте её. Она вылепила настоящую…

— …настоящую ерунду! — сказала я. — Брось, Люська, о чём там говорить!

— Не верьте ей! — закричала Люська. — Она вылепила потрясающую…

— Да чего там потрясающего! Ничего особенного! Перестань!

— С каких это пор ты стала такая скромная? — вмешался папа. — Просто не узнаю свою дочь! Так что же ты там такое вылепила?

— Это секрет, — еле выдавила я из себя. — Это моя тайна.

— Ну, тайна так тайна, — сказал папа. — Давайте пить чай.

И все, слава богу, отстали от меня, стали пить чай и забыли наконец про мою тайну.

А потом Люська пошла домой, а я пошла спать.

Я легла спать и выключила свет. Ах, как приятно было представлять в темноте, как я завтра принесу свинку в класс и как все станут восторгаться. А потом я представляла её в пионерской комнате, на самом главном столе, и над нею прибита на стене табличка, и горят на табличке большие красные буквы: «ПЕРВОЕ МЕСТО».

Но потом я подумала:

«А вдруг, пока я сплю, в комнату войдёт мама, откроет стол и увидит там зелёную свинью?» Пожалуй, на всякий случай надо спрятать её подальше.

Я вскочила и стала босиком бегать по комнате, искать, куда бы её спрятать получше.

— Люська, ты почему не спишь? — услышала я за стеной. — Долго ты ещё будешь расхаживать? Марш в постель!

Я испугалась, что мама сейчас войдёт в комнату, подскочила к постели, бухнулась в неё прямо со свиньёй и закрылась одеялом.

И правда, в комнате вспыхнул свет.

— Спи, доченька, — наклонилась надо мной мама. — Спи, дорогая, спокойной ночи! — И — ужас! — стала расправлять одеяло! Хорошо, что я успела засунуть свинью под мышку! — Спокойной ночи, мамочка! — сказала я нарочно сонным голосом. — Я уже сплю. Мама поцеловала меня и вышла из комнаты. Тогда я вытащила из-под мышки свинью и засунула её поглубже под кровать. Теперь уже в комнату никто не войдёт. Можно спать спокойно.

Мне приснился ужасный сон. Как будто свинья вылезла из-под кровати, ходит по комнате и топает своими зелёными ножками. И как будто громко-громко хрюкает: «Ври, ври, ври больше!» Я проснулась среди ночи, сунула руку под кровать. Свинья спокойно спала под кроватью.

Зачем я взяла свинку в школу? Ведь я могла ещё, вполне могла соскрести с неё пластилин, вымыть под краном, и она стала бы, как прежде, белая и чистая, и всё было бы хорошо, и жизнь у меня была бы спокойная и счастливая. Зачем мне надо было участвовать в конкурсе? Если бы я знала, чем всё это кончится! Если бы только знала! Но я подумала: «А, пустяки! Принесу свинку на конкурс, а потом унесу её обратно, дела какие! Уже днём она будет стоять на своём подоконнике, вся беленькая, в синий цветочек.

Подумаешь, принесу её только разик в школу, и всё! Пусть все скажут, какая я талантливая. Пусть Коля Лыков хоть раз посмотрит на меня с уважением».

Утром зазвонил телефон.

— Ты готова? — услышала я в трубке Люськин тонкий голос.

— Готова. Встретимся перед подъездом.

Я вытряхнула в передней из синего мешка сапожные щётки и гуталин, сунула в него свинью и вприпрыжку помчалась по лестнице.

Люська меня уже ждала. Мы вместе пошли в школу, как ходили каждый день.

— Ты свинку не забыла?

— Нет, вот она, в мешке.

— Никогда не думала, что ты так здорово лепишь! Я твою свинку весь вечер вспоминала. Она мне даже ночью приснилась.

— Твой пионер тоже неплохой, не огорчайся.

— Нет, твоя свинка лучше.

— Знаешь, Люсь, не обижайся, я пошутила, что твои грибы на тараканов похожи.

— Между прочим, шутишь ты очень глупо! — сказала Люська.

И тут мы пришли в школу.

На двери школы висело объявление, которого я не заметила раньше. Оно гласило:

Я вдруг ужасно разволновалась, у меня даже руки вспотели. Ни за что не понесу туда свою копилку, да что я, с ума сошла?!

— Сейчас понесём или после уроков? — сказала Люська.

— Нет, только не сейчас.

— Ну, тогда после уроков, — беспечно сказала Люська.

В классе было полно народу, до звонка оставалось семь минут.

Мы с Люськой сели. Я аккуратно положила мешок на пол, а Люська поставила своего завёрнутого в бумагу и перевязанного сиреневой ниточкой пионера на парту.

— Косицына, что это у тебя? — спросил Иванов.

— Тебе какое дело? Пионер, вот что.

— Живой?!

— Сам ты живой! Из пластилина.

— Это ты на конкурс принесла? — подбежала Сима Коростылёва. — А я лепила, лепила, и ничего у меня не вышло!

— А я зайца вылепил! — сказал Юрка Селиверстов. — Вот, глядите, с морковкой!

— Ничего себе морковка! Прямо дубина!

— Сам ты, Иванов, дубина! Небось ничего не вылепил?

— Я танк вылепил с танкистом.

— Ну и не примут твой танк на конкурс!

— Ещё как примут! Я первое место займу!

— Ой, держите меня! — закричала Люська. — Люсь, ты слышала? Я, между прочим, знаю, кто первое место займёт.

— Ну кто, кто? — закричали все.

— Так я вам и сказала!

— Ну и дура! — сказал Иванов, и тут же после этих слов зазвонил звонок на урок.

— Синицына, куда ты смотришь? — недовольно сказала Вера Евстигнеевна. — Что там у тебя под партой?

— Ничего.

Под партой в мешке лежало моё художественное произведение, и я всё время боялась наступить на него ногой. Поэтому я решила переложить мешок в парту, а портфель поставить на пол.

— Чем ты занимаешься? — рассердилась Вера Евстигнеевна. — Что ты там возишься, не пойму?!

Она быстро подошла ко мне и откинула крышку парты:

— Этого ещё не хватало! Зачем ты положила в парту мешок с обувью?

— Там не обувь, Вера Евстигнеевна. Там моё… моя… свинка… Ой, то есть хрюшка!

— Какая ещё хрюшка? — рассердилась Вера Евстигнеевна. — Синицына, что за шутки!

— Вера Евстигнеевна, это она на конкурс принесла, — вмешалась Люська. — У неё там свинья из пластилина.

— Ах, вот как? Что же ты, Синицына, сразу не сказала? Ведь это же совсем другое дело!

На перемене все меня сразу обступили:

— Покажи, Синицына, чего ты там слепила!

— Показывай свою свинью!

— Хитренькая какая! Все показали, а она молчит, воображает.

— Только, чур, не трогать! — сказала я. — А то вам бы всё руками хватать, знаю я вас!

— Очень надо нам твою свинью руками хватать! Небось такая страшила, что и близко не подойдёшь!

— Вот и не буду показывать.

— А ну, давай показывай! — заорал Иванов. — Нам в буфет бежать нужно!

И все заорали:

— Давай! Давай!

Пришлось мне вынуть мешок из парты.

Она там лежала, моя миленькая, бедная моя, в мешке. Я как открыла мешок, оттуда как пахнёт гуталином, как будто в мешке лежали начищенные до блеска сапоги, а не маленькая пластилиновая свинка.

Я её вытащила очень осторожно, во-первых, чтобы не повредить, а во-вторых, чтобы не тряхнуть невзначай, там ведь деньги — загремят, не дай бог.

Все ахнули.