Тогда он поймет, что в ее словах не было и доли правды. И все ее поцелуи тоже были фальшивыми.

И после этого, для того чтобы у них что-нибудь получилось, надо будет переступать не через один ее труп, а через два остывших трупа.

Что Алиссу вполне устраивало.

Разве нет?

Значит, сейчас они целовались последний раз в жизни. Такие, как Сэм Старретт, не попадаются дважды на одну удочку.

Хотя, возможно, это все глупости, и она сейчас приписывает Сэму собственные рефлексии. Ведь все, что ему от нее нужно, – это секс. А раз так, достаточно будет просто пригласить его к себе. Или заглянуть в бар «Ледибаг» и покрутить перед ним задом.

Алисса прервала поцелуй.

– Я скоро вернусь.

– Прости меня, – откликнулся Сэм.

Он откинулся на сиденье и закрыл глаза, а Алисса, поспешно приведя в порядок одежду, выбралась из машины, схватила косметичку и засунула пистолет в кобуру.

– Лис…

Она остановилась, не успев захлопнуть дверь, и повернулась к нему.

Сэм с растрепанными волосами и расстегнутыми джинсами казался каким-то фантастическим аксессуаром, пристегнутым к ручке двери автомобиля. Если бы машины предлагались в подобной комплектации, продажи подскочили бы до небес.

Он протягивал ей двадцатидолларовую купюру:

– Купи «Дюрекс», два икса. И еще купи мне упаковку «М&М» с арахисом, пожалуйста. И бритву, ладно? Если ты действительно собираешься сдать меня властям, желательно, чтобы я не был похож на деятеля Аль-Каиды.

Алисса отмахнулась от денег, заперла дверь на ключ и бросилась в туалет.

Три минуты. Ей хватило трех минут, потому что, разумеется, она не стала ничего покупать.

Только увидев машину на прежнем месте, она с облегчением перевела дух.

Ей даже стало смешно. Ну чего, в самом деле, она боялась? Что за три минуты Сэм сумеет расстегнуть наручники, завести без ключа машину и удрать?

Она замедлила шаг, задумавшись о том, что скажет ему. Наверное, надо начать с «прости меня».

«Прости меня».

Так ведь это он сказал ей это после того нежного поцелуя.

Оставшееся до машины расстояние Алисса одолела в три прыжка, но… Черт, черт, тысяча чертей!

На заднем сиденье никого не было, а наручники, покачиваясь, висели на двери и сверкали в лучах утреннего солнца.

Сэм Старретт, будь он проклят, исчез.

Макс молча выслушал сообщение о том, что Сэм Старретт сбежал. Он только сильнее обычного сжимал трубку мобильника и рассматривал улицу за окном.

– Это целиком моя вина, – глухо сказала Алисса, – и я готова нести ответственность.

У нее был очень расстроенный голос. Злой. Уставший. Напряженный.

Ответственность должен нести он. На что он рассчитывал, поручая ей Старретта? Макс сокрушенно покачал головой, радуясь, что никто не может видеть его сейчас. Или слышать, как он скрипит зубами.

– Я его недооценила, – добавила Алисса.

Рассчитывал он на то, что Алисса еще раз хорошенько посмотрит на Старретта и увидит в нем то, что видел сам Макс: самовлюбленного, эгоистичного и безответственного ублюдка.

– Пожалуйста, скажи что-нибудь, – попросила Алисса виноватым и несчастным голосом.

Виноватая Алисса? Жаль, что они разговаривают по телефону. На это стоило посмотреть.

– Ты специально его отпустила? – спросил Макс столь ледяным тоном, что ему самому стало холодно. Еще вопрос, кто из них со Старреттом больший ублюдок.

– Нет, сэр, – голос Алиссы дрожал. – Я не отпускала его. Хотя, наверное, в этом мне легче было бы признаться.

«А ты спала с ним?» Вот что ему хотелось спросить на самом деле. Один из десяти вопросов, которые начальники-мужчины никогда не должны задавать подчиненным-женщинам. Особенно тем, с которыми они сами не прочь переспать.

Но Алиссу не потребовалось спрашивать. Она умела читать его мысли.

– Я с ним не спала.

– Это я и так знаю, – соврал Макс. Несколько часов с поздней ночи до раннего утра с ней невозможно было связаться, и за это время он успел нарисовать себе множество пикантных картин. – К тому же, это меня не касается.

– Мне пришлось сделать остановку в санитарных целях, и я… нарушила инструкцию. Надо было вызвать кого-нибудь на подстраховку. Я виновата. Я считала, что контролирую его. Я считала, что… Как выяснилось, я ошибалась.

Ошибался сам Макс. Надо было приказать ей задержать Старретта в Гейнсвилле. Но нет, ему понадобился предлог, чтобы приехать в Тампу.

Ну вот, приехал. Он в Тампе.

А еще он рассчитывал, что у него будет время переговорить со Старреттом до того, как из Вашингтона прибудет следственная группа.

– Я ведь знала, что безопасность дочери волнует его гораздо больше, чем то, какое впечатление он произведет на…

– Он производит впечатление виновного.

– Он не виноват.

– Ты не можешь этого знать.

– Я знаю, – твердо сказала Алисса.

– Хорошо, раз уж ты так хорошо его знаешь, скажи – куда он мог отправиться?

Алисса помолчала совсем недолго.

– Я почти уверена, что он вернется в Гейнсвилл. На автобусный вокзал. Человек, которому Мэри-Лу продала машину, сказал нам, что подвез ее туда примерно в полдень, в тот самый день. Не думаю, что Старретту удастся там что-нибудь узнать, но, скорее всего, он отправится туда.

– Ты поделилась с ним информацией? – все так же холодно спросил Макс.

– Это было до того, как стало известно об отпечатках, – попыталась защититься Алисса. – Лейтенант Старретт очень беспокоился за Мэри-Лу и Хейли.

– И ты любезно помогала своему любовнику отыскать пропавшую жену и дочь?

– Бывшую жену, – сердито поправила Алисса, – и бывшему любовнику. И вы, кажется, недавно упомянули, что такие подробности вас не касаются. Сэр.

Мда, откровенный непрофессиональный интерес. Если раньше у Макса еще оставались сомнения, то сейчас они пропали. И Алисса, видимо, тоже поняла это, поскольку сказала:

– Я знаю, что ты собираешься отстранить меня от этого дела, поэтому…

– Я не собираюсь тебя отстранять.

Алисса замолчала, и он решил подождать. В конце концов, Макс был профессиональным переговорщиком, способным перемолчать покойника.

Разумеется, Алисса заговорила первой:

– Если ты хочешь, чтобы я сама уволилась…

– А ты хочешь уволиться? – Макс – глава контртеррористического подразделения ФБР совсем не хотел терять Алиссу. Она, несомненно, являлась одним из лучших сотрудников, несмотря на сегодняшнюю ошибку. Но Макс-мужчина уже три месяца мечтал увидеть на своем столе ее заявление.

– Я первая спросила.

Если она уволится из отдела, он в тот же день заявится к ней домой с цветами и бутылкой вина. Он, черт возьми, даже купит кольцо с бриллиантом и, став на колени, сделает ей предложение, не успеет она и дверь открыть.

И потом, с помощью этой невероятно привлекательной, умной и очень уравновешенной женщины, которую он искренне любит, он не только положит конец своему чересчур затянувшемуся и уже нездоровому сексуальному воздержанию, но еще и попробует отчасти упорядочить хаос, в который превратилась за последнее время его жизнь.

И уже не станет, обманывая себя, искать предлоги заехать в Тампу.

– Нет, я не хочу, чтобы ты увольнялась, – сказал Макс, удивив самого себя. Либо руководитель отдела оказался в нем сильнее, чем мужчина, либо этот мужчина – слабоумный неврастеник, не желающий, чтобы хаосу пришел конец.

– Я хочу, чтобы ты вернулась в Гейнсвилл, – сказал Алиссе руководитель отдела, – и на помощь к тебе пошлю Джулза. И я хочу, чтобы вы поехали на автовокзал и потолкались там у всех на виду.

Если кто-нибудь и способен найти Старретта, так это Алисса Локке.

Вернее, этот сукин сын сам найдет ее. Просто не сможет удержаться.

Как сам Макс не смог удержаться от приезда в Тампу.

Телефон Алиссы начал вибрировать в тот самый момент, когда они с Джулзом выходили из здания автобусного вокзала.