– Поверь, никто не станет тебя увольнять за содействие властям, – постарался он успокоить жену. – А если и уволят, то слава богу. Найдешь себе нормальную работу.

– Большое спасибо, Ной. Умеешь ты поддержать в трудную минуту!

– О чем они спрашивали?

– Задали кучу вопросов о Мэри-Лу. Знала ли я ее, были ли мы подругами, когда виделись в последний раз, навещали ли мы Старреттов в Сан-Диего. И о Роджере тоже. Представляешь, они спросили меня, в каком он сейчас психическом состоянии. И способен ли он на насилие. И бывают ли у него вспышки неконтролируемого гнева! Я не знала, что отвечать. Ну конечно, он бывает вспыльчивым, но ведь и я тоже бываю. А когда я им это продемонстрировала, они имели наглость спросить, не выражал ли он когда-нибудь антиамериканских настроений. Ты можешь в это поверить? Спросить такое о человеке, который уже десять лет рискует жизнью ради своей страны!

– Да, они и меня об этом же спрашивали, – вздохнул Ной. – Они просили, чтобы ты непременно связалась с ними, если он нам позвонит или зайдет?

– Просили. Я соврала, что так и сделаю.

Ной засмеялся.

– Ной… – Что-то в ее голосе заставило его опять стать серьезным.

– Что?

– А на самом деле мог Роджер убить сестру Мэри-Лу?

– Нет, – уверенно ответил он.

– А если подумать? – настаивала Клэр.

– Тут не о чем думать.

– Помнишь, ты мне рассказывал? О том, как однажды он подрался в школе, и ты подумал, что он сейчас убьет какого-то мальчика? В каком классе вы тогда учились – в восьмом?

– Да. Но он ведь тогда не убил Лайла… Черт! Как же его фамилия?

– Только потому, что ты его остановил.

Ной вздохнул:

– Клэр, я знаю Сэма.

– А я читала, что спецназовцам, когда они едут в командировку, дают какие-то лекарства от малярии, от которых у них потом случаются нервные срывы.

– Морган! – воскликнул Ной. – Лайл Морган. Полный идиот. Он думал, что, раз он выше ростом, Ринго побоится дать ему сдачу. Ха! Он плохо знал Ринго.

– Послушай, Ной, а тебя не пугает то, что его специально учили убивать? Я читала, как «морские котики» умеют ломать шеи и спины. И… стрелять.

– Знаю, – сказал Ной. Он и сам когда-то хотел стать «морским котиком». И прочитал о них кучу книг. – Но стрелять вообще умеют многие люди.

– Я не умею, – упрямо возразила Клэр. – И… подожди секунду.

В трубке он слышал ее приглушенный голос, спокойно объясняющий что-то человеку, видимо, вошедшему в кабинет.

– Извини, мне надо идти, – сказала она наконец.

– Ринго не убивал Джанин.

– Люди меняются.

– Не настолько.

Сэм не мог прийти в себя от изумления. Они опять скованы наручниками?

– Твою… Алисса! Послушай!

– Быстро в машину, – скомандовала она и, таща его за собой, сама забралась в машину через пассажирскую дверь, перелезла через рычаг ручного тормоза и уселась за руль.

Сэму оставалось только последовать за Алиссой или сопротивляться, рискуя причинить ей боль. Он выбрал первое.

– Пожалуйста, пожалуйста, не делай этого со мной! – взмолился он, надеясь, что уговоры окажутся действеннее угроз и гнева. Или напоминания о том, что в прошлый раз применение наручников закончилась постелью и шоколадным сиропом.

Но Алисса уже тронулась с места, не дожидаясь, пока он захлопнет дверь.

– Они просто хотят задать тебе несколько вопросов, – сказала она, пытаясь не замечать тепла его пристегнутой руки.

Если положить обе ладони на руль, то рука Сэма повиснет в воздухе и браслет наручника вопьется ей в запястье. Если опустить правую руку, то ладонь Сэма ляжет ей на колено.

Что его, несомненно, порадует.

Еще можно положить свою руку ему на колено, и, конечно, он и против этого не станет возражать.

В конце концов Алисса взялась за рычаг коробки передач, расположенный между сиденьями.

– Задать несколько вопросов? – переспросил Сэм. – А ты хоть примерно представляешь себе, сколько времени это займет?

– Сэм, я сделаю все, что в моих силах, чтобы…

– Четыре месяца, – перебил ее он. – Это если повезет. А может быть, гора-а-аздо дольше, если в их тупых головах возникнет предположение, что я – террорист.

Алисса молчала, потому что понимала, что это правда. Они и Тома Паолетти уже причислили к террористам.

– Алисса, – опять заговорил Сэм, – у тебя есть сердце? Ты доставишь меня в Сарасоту, и меня немедленно запрут в какой-нибудь тесной комнате и заставят отвечать на идиотские вопросы, а Мэри-Лу с Хейли в это время будут прятаться от убийц. Которые, возможно, и есть настоящие, обученные террористы из Аль-Каиды. Мне надо первым найти их, найти Хейли! Не делай этого. Пожалуйста. Умоляю тебя!

Алисса по-прежнему молчала, и Сэм использовал этот момент, чтобы прочитать про себя короткую молитву: «Пожалуйста, Господи, вмешайся и помоги, потому что сейчас тот редкий случай, когда мне, похоже, не обойтись без твоей помощи».

– Я поговорю с Максом, – пообещала она наконец.

– Прекрасно! – взорвался Сэм. – Безумно тебе благодарен! Это особенно ценно после того, как ты призналась, что не имеешь на него никакого влияния. В чем я, кстати говоря, очень сомневаюсь.

Чувствуя, что ее терпение тоже подходит к концу, Алисса чересчур резко повернула на шоссе семьдесят пять, ведущее на юг, в Сарасоту.

– Сомневайся, в чем тебе угодно, лейтенант. Я делаю все, что могу в этой ситуации.

Вот как! Он опять стал «лейтенантом». Значит, Алисса здорово злится. У «Сэма» или «Роджера» еще оставался бы призрачный шанс уговорить ее, но только не у «лейтенанта Старретта».

Нет, лейтенант Старретт направится прямиком в тюрьму. Без права прогулок и свиданий. И без права искать бывшую жену и дочь.

Твою мать!

– Знаешь, хороший минет иногда творит чудеса в смысле обретения влияния, – криво усмехнулся он. – А если сомневаешься в своих способностях, обратись за консультацией к Джулзу, он даст тебе пару полезных советов.

– Зачем ты сейчас сказал эту гадость? – голос Алиссы задрожал.

Из решетки кондиционера вырывались потоки холодного воздуха, и все-таки ее слова неподвижно повисли в воздухе, и Сэму вдруг стало трудно дышать.

– Не знаю, – признался он, чувствуя, что его гнев сдувается, словно проколотый шарик. Сэм действительно не знал, что с ним происходит. – Я просто… – Он покачал головой. – Я просто мудак. Извини.

– Ты специально пытаешься разозлить меня. Находишь слабые места и бьешь в них.

Вот как? Выходит, он случайно нащупал слабое место?

– Послушай, ты ведь не думаешь, что я это серьезно? Насчет консультации? Лис, у меня ни с кем не было такого классного секса, как с тобой. Ты сама можешь давать мастер-классы. Ты такое творила губами и языком, что я до сих пор…

– Прекрати! – крикнула она. – До тебя никак не дойдет, да? Я не намерена говорить с тобой о сексе ни под каким предлогом! Я не намерена обсуждать губы, языки и все прочее! Мы делали вещи, которые… Которых я стыжусь! Если бы я могла вернуться в прошлое, я с удовольствием стерла бы все это. Без остатка!

Ну вот и поговорили.

Сэм уже собирался отвернуться к окну и обиженно замолчать, но тут ему в голову пришла обнадеживающая мысль: если он сам иногда говорит то, чего вовсе не думает, то ведь и Алисса, возможно, делает то же самое. Верно?

Она сказала, что стыдится прошлого? Вот только интересно, почему? Не потому ли, что позволила себе чересчур сильно увлечься? Настолько сильно, что, когда он объявил ей о своей женитьбе, она почувствовала, что – как она там сказала? – что ее «выпотрошили»?

– Я бы тоже хотел вернуться в прошлое, – тихо сказал он. – Я хотел бы опять оказаться в Вашингтоне и зайти за тобой, чтобы отвести тебя в ресторан. – Именно так все и должно было случиться два года назад, но тогда, вместо того, чтобы пойти ужинать, Сэм объявил ей, что они больше не могут встречаться, потому что он должен жениться на Мэри-Лу.

Алисса долго молчала, глядя прямо перед собой и сжав губы в тонкую линию.