ПРО ГЛУПЦОВ Этот шум – не начало конца. Не повторная гибель Помпеи — Спор вели три великих глупца: Кто из них, из великих, глупее. Первый выл: «Я физически глуп, — Руки вздел, словно вылез на клирос. — У меня даже мудрости зуб, Невзирая на возраст, не вырос!» Но не приняли это в расчет — Даже умному эдак негоже: «Ах, подумаешь, зуб не растет! Так другое растет – ну и что же?…» К синяку прижимая пятак, Встрял второй: «Полно вам, загалдели! Я – способен все видеть не так, Как оно существует на деле!» «Эх, нашел чем хвалиться, простак, — Недостатком всего поколенья!.. И к тому же все видеть не так — Доказательство слабого зренья!» Третий был непреклонен и груб, Рвал лицо на себе, лез из платья: «Я – единственный подлинно глуп, — Ни про что не имею понятья». Долго спорили – дни, месяца, — Но у всех аргументы убоги… И пошли три великих глупца Глупым шагом по глупой дороге. Вот и берег – дороге конец. Откатив на обочину бочку, В ней сидел величайший мудрец, — Мудрецам хорошо в одиночку. Молвил он подступившим к нему: Дескать, знаю – зачем, кто такие, — Одного только я не пойму — Для чего это вам, дорогие! Или, может, вам нечего есть, Или – мало друг дружку побили? Не кажитесь глупее, чем есть, — Оставайтесь такими, как были. Стоит только не спорить о том, Кто главней, – уживетесь отлично, — Покуражьтесь еще, а потом — Так и быть – приходите вторично!.. Он залез в свою бочку с торца — Жутко умный, седой и лохматый… И ушли три великих глупца — Глупый, глупенький и глуповатый. Удаляясь, ворчали в сердцах: «Стар мудрец – никакого сомненья! Мир стоит на великих глупцах, — Зря не выказал старый почтенья!» Потревожат вторично его — Темной ночью попросят: «Вылазьте!» Все бы это еще ничего, Но глупцы – состояли при власти… И у сказки бывает конец: Больше нет на обочине бочки — В «одиночку» отправлен мудрец. Хорошо ли ему в «одиночке»? 1977 ПРИТЧА О ПРАВДЕ И ЛЖИ Булату Окуджаве
Нежная Правда в красивых одеждах ходила, Принарядившись для сирых, блаженных, калек, — Грубая Ложь эту Правду к себе заманила: Мол, оставайся-ка ты у меня на ночлег. И легковерная Правда спокойно уснула, Слюни пустила и разулыбалась во сне, — Грубая Ложь на себя одеяло стянула, В Правду впилась – и осталась довольна вполне. И поднялась, и скроила ей рожу бульдожью: Баба как баба, и что ее ради радеть?! — Разницы нет никакой между Правдой и Ложью, — Если, конечно, и ту и другую раздеть. Выплела ловко из кос золотистые ленты И прихватила одежды, примерив на глаз; Деньги взяла, и часы, и еще документы, — Сплюнула, грязно ругнулась – и вон подалась. Только к утру обнаружила Правда пропажу — И подивилась, себя оглядев делово: Кто-то уже, раздобыв где-то черную сажу, Вымазал чистую Правду, а так – ничего. Правда смеялась, когда в нее камни бросали: «Ложь это все, и на Лжи одеянье мое…» Двое блаженных калек протокол составляли И обзывали дурными словами ее. Стервой ругали ее, и похуже чем стервой, Мазали глиной, спустили дворового пса… «Духу чтоб не было, – на километр сто первый Выселить, выслать за двадцать четыре часа!» Тот протокол заключался обидной тирадой (Кстати, навесили Правде чужие дела): Дескать, какая-то мразь называется Правдой, Ну а сама – пропилась, проспалась догола. Чистая Правда божилась, клялась и рыдала, Долго скиталась, болела, нуждалась в деньгах, — Грязная Ложь чистокровную лошадь украла — И ускакала на длинных и тонких ногах. Некий чудак и поныне за Правду воюет, — Правда, в речах его правды – на ломаный грош: «Чистая Правда со временем восторжествует!..» Если проделает то же, что явная Ложь! Часто, разлив по сту семьдесят граммов на брата, Даже не знаешь, куда на ночлег попадешь. Могут раздеть, – это чистая правда, ребята, — Глядь – а штаны твои носит коварная Ложь. Глядь – на часы твои смотрит коварная Ложь. Глядь – а конем твоим правит коварная Ложь. 1977 ПРО РЕЧКУ ВАЧУ И ПОПУТЧИЦУ ВАЛЮ Под собою ног не чую — И качается земля… Третий месяц я бичую, Так как списан подчистую С китобоя-корабля. Ну а так как я бичую, Беспартийный, не еврей, — Я на лестницах ночую, Где тепло от батарей. Это жизнь! Живи и грейся — Хрен вам, пуля и петля! Пью, бывает, хочь залейся: Кореша приходят с рейса — И гуляют «от рубля»! Рупь – не деньги, рупь – бумажка, Экономить – тяжкий грех. Ах, душа моя тельняшка — В сорок полос, семь прорех! Но послал господь удачу — Заработал свечку он! — Увидав, как горько плачу, Он сказал: «Валяй на Вачу! Торопись, пока сезон!» Что такое эта Вача — Разузнал я у бича, — Он на Вачу ехал плача — Возвращался хохоча. Вача – это речка с мелью В глубине сибирских руд, Вача – это дом с постелью, Там стараются артелью, — Много золота берут! Как вербованный ишачу — Не ханыжу, не «торчу»… Взял билет, – лечу на Вачу, Прилечу – похохочу! Нету золота богаче — Люди знают, им видней! В общем, так или иначе, Заработал я на Ваче Сто семнадцать трудодней. Подсчитали, отобрали, — За еду, туда-сюда, — Но четыре тыщи дали Под расчет – вот это да! Рассовал я их в карманы, Где и рупь не ночевал, И уехал в жарки страны, Где кафе да рестораны — Позабыть, как бичевал. Выпью – там такая чача! — За советчика бича: Я на Вачу ехал плача — Возвращаюсь хохоча! …Проводник в преддверье пьянки Извертелся на пупе, То же и официантки, А на первом полустанке Села женщина в купе. Может, вам она – как кляча, Мне – так просто в самый раз! Я на Вачу ехал плача — Возвращаюсь веселясь! То да се, да трали-вали, — Как узнала про рубли… Слово по слову, у Вали Сотни по столу шныряли — С Валей вместе и сошли. С нею вышла незадача, — Я и это залечу! Я на Вачу ехал плача, Возвращаюсь – хохочу!.. Суток пять – как просквозило, — Море вот оно – стоит. У меня что было – сплыло, — Проводник воротит рыло И за водкой не бежит. Рупь последний в Сочи трачу — Телеграмму накатал: Шлите денег – отбатрачу, Я их все прохохотал. Где вы, где вы, рассыпные, — Хоть ругайся, хоть кричи! Снова ваш я, дорогие, — Магаданские, родные, Незабвенные бичи! Мимо носа носят чачу, Мимо рота – алычу… Я на Вачу еду, плачу, Над собою хохочу! 1977 |
