Дэвиду было знакомо это ее выражение. Эдгар наблюдал его каждое утро, когда он шел упражняться с Берт. Она решилась, было написано у нее на лице. Она это не одобряет, но она на это пойдет.

– Приветствую вас, миледи, на нашем турнире, – Дэвид шутливо с ней раскланялся. – Вы готовы исполнять мои указания и научиться владеть оружием, как подобает сквайру?

– Да, милорд. Хотя я и не понимаю, какая мне от этого польза.

– Чтобы никто больше не убивал твою кошку, – сказала Берт.

Дэвида передернуло. Он знал, что Элисон не желала, чтобы об этом стало кому-нибудь известно. Она скрывала чувства и дорожила своим внутренним миром. Не станет ли она вымещать свое недовольство им на Берт?

Он недооценил ее. Элисон удивленно посмотрела на девочку и сказала негромко:

– Да, это и впрямь убедительная причина.

Дэвид поспешил вмешаться, опасаясь еще каких-нибудь недоразумений.

– Сначала мы поучимся стрелять из лука.

– Да, да! – Эдгар довольно усмехнулся.

Стрельбу из лука преподавал Гай, и он уверял Дэвида, что у Эдгара врожденный талант. Еще слишком маленький, чтобы осилить противника в рукопашном бою, Эдгар наслаждался пением стрелы, дающим ему шанс на победу. Он дорожил каждой минутой, проведенной с луком в руках.

– Да, да! – отозвалась, подражая ему, Берт.

У нее был собственный маленький лук, и она упражнялась часами, стараясь сравняться со своим героем.

– Установите цели, сквайры, – сказал Дэвид. – Я начну обучать леди Элисон.

Берт уперлась пятками в грязь.

– Я хочу, чтобы ты учил меня!

Эдгар подтолкнул ее.

– Милорд велел нам установить цели.

– Он мой папа.

– Настоящий сквайр не спорит со своим рыцарем. – Эдгар направился к сараю, где хранилось оружие. – Девчонки не умеют исполнять приказания, – крикнул он на ходу.

– А я умею, – Берт побежала за ним, – я умею.

– Эдгару не нравится, что ты со мной занимаешься? – спросила Элисон.

Дэвид протянул ей лук.

– Подержи, пока я надену тебе предохранители на кисть и на пальцы. – Ей следовало научиться делать это самой, но ему был нужен случай дотронуться до нее, погладить ей кожу пальцами.

– Нет, он ничего не имеет против тебя. Тут дело в Берт. – Он взглянул на детей, тащивших цели и споривших, где их установить. – Тебе будет приятно узнать, что Эдгар тоже не одобряет этих уроков для Берт.

– Почему это должно быть мне приятно? – Она следила глазами за его руками, натягивавшими ей на кисть кожаный браслет. – Я учила Эдгара уважать своего господина и повиноваться ему.

– Он мне повинуется.

– С готовностью?

– Не то чтобы, – признал Дэвид, натягивая тетиву. – Берт иногда осложняет мне положение. Может быть, если бы ты… да нет, это глупости.

– Что?

– Да нет, ничего, – он отступил и подал ей лук. – Неважно.

– Мне кажется, что у тебя не бывает неважных идей.

Элисон глубоко вздохнула, когда он обхватил ее руками. Взяв ее руку, Дэвид показал ей, как держать тетиву.

– Мне кажется, что если бы ты выказала к ней уважение и привязанность, Эдгар последовал бы твоему примеру.

– Я уважаю все Божьи творения.

Он ничего не сказал.

– Какую еще привязанность? – спросила она недовольным тоном.

– Я видел, что, когда ты хвалишь Эдгара, ты кладешь руку ему на плечо.

– Берт не любит, когда я ее трогаю.

– Потому что ты трогаешь ее только когда моешь. А я имею в виду жест расположения.

Она подумала немного.

– Я могла бы это сделать, – сказала она решительно.

– И спросить, как идут ее занятия.

– Насколько мне известно, никаких занятий у нее нет. Она не берет книгу в руки и не учится женским делам.

– Сейчас она учится быть сквайром.

– Я этого не одобряю. Почему я должна интересоваться ее успехами?

Он с трудом удержался, чтобы не выдать свое торжество.

– Ты ведь тоже этим занимаешься.

– Только потому…

«Только потому, что хочу отвлечь твое внимание от этого пятна у Хейзел», – пробежало у него в голове. Но она этого не сказала.

– Только потому, что ты прав. Если мне угрожают, я должна уметь в какой-то мере защищаться.

Он хотел привлечь ее к себе и зацеловать до беспамятства. Он хотел вознаградить ее за эти трудные для нее слова: «Ты прав». Он хотел снова и снова заверить ее, что всегда будет ее защитником.

Вместо этого он сердито закричал на слуг, подошедших взглянуть на их учение.

– Если вам нечего делать, я вам дело найду. Натягивай тетиву осторожно, но твердо. Сильнее. Еще сильнее. Пока не коснешься рукой щеки. А теперь отпускай.

Она отпустила тетиву, и та с глухим стуком ударила ее по кисти.

– Ой! – Она уронила лук и потерла себе руку. – Больно!

– А теперь попробуй со стрелой. – Выбрав стрелу, он показал ей, как придерживать ее пальцами.

Дети поспешно установили цели и подбежали к ним.

– Ступайте упражняться, дети, – сказала им Элисон.

Они не обратили внимания на ее слова. Они не сводили глаз с кончика стрелы. Она снова натянула тетиву.

– Выше! Натяни сильнее! – Дэвид прищурился. – А теперь отпускай!

Оставив след в грязи, стрела застряла в траве не дальше пяти футов от Элисон.

Дети глазели на нее не мигая в полной тишине.

– Теперь ты можешь открыть глаза, – весело сказал ей Дэвид.

Ее глаза широко раскрылись.

– А я и не заметила, как их закрыла. – Она с любопытством взглянула на цели.

Берт громко засмеялась. Эдгар закрыл рот рукой. Озадаченная, Элисон посмотрела на них, потом на цели. Дэвид наклонил ее голову так, чтобы она могла увидеть стрелу.

– О! – Она снова посмотрела на детей, но они уже присмирели. – Я попробую еще раз.

Надо отдать ей должное, она легко не сдается.

За все годы, что он обучал сквайров, Дэвид не видел такого количества стрел, осевших в грязи. Наконец он безнадежно сказал:

– Довольно, у тебя кисть распухнет, если ты не перестанешь.

– Мне уже почти удалось. – Она выпятила подбородок. – Еще только одну.

Высоко подняв лук, Элисон выпустила стрелу, и та, просвистев над площадкой и над сараем, где хранилось оружие, исчезла из виду.

Дэвид, она сама и дети застыли на месте.

Они услышали пронзительный птичий крик, один только крик, и потом… тишина.

– Что я сделала? – прошептала Элисон.

Одна из девушек-гусятниц выбежала из-за сарая, держа за лапки гуся.

– Кто это сделал? – сердито закричала она. – Самого моего лучшего самца убили стрелой. – Она перевернула птицу и показала вонзившуюся ей в голову стрелу.

– Прости, – крикнул ей Дэвид. – Это я виноват.

– Как бы не так! – Девушка погрозила пальцем Эдгару. – Скорее всего это он. С него станется!

– Нет, Нэнси, это я, – выступила вперед Берт.

Она взяла лук из ослабевшей руки Элисон и помахала им в воздухе.

– Здорово у меня получается?

Нэнси взглянула на лук, потом на девочку. Она хотела назвать ее лгуньей, но не посмела.

– Отнеси гуся в кухню, – распорядился Дэвид. – Мы съедим его на обед, а миледи достанет нам другого.

Он положил руку ей на плечо.

– Ведь так?

– Да, с удовольствием.

Элисон попыталась улыбнуться, но смогла только с усилием раздвинуть губы.

Когда Нэнси ушла, она повернулась к Дэвиду.

– Мне очень жаль.

– Ничего, – он потрепал ее по спине.

– Твой лучший гусь!

Берт успокаивающе похлопала ее по бедру:

– У Нэнси все гуси лучшие.

Элисон внезапно осознала, что Дэвид и Берт прикасаются к ней, а она так и не исполнила просьбу Дэвида приласкать Берт. Она неловко погладила девочку по голове. Та с удивлением на нее посмотрела. Дэвид с тревогой ожидал, что будет дальше, но Берт пожала плечами и отошла.

– А теперь будем драться мечами? – Это нравилось Берт больше всего. Мечи сверкали на солнце. На них не было и следа ржавчины.

Даже такие старые мечи заслуживали тщательного ухода. Там были и деревянные, специально выточенные для детей. Берт благоговейно погладила лезвие.