Эрнесто… Южная Америка…

Итальянские мафиози, мои "работодатели"… Срочный вызов Тимохи, босса… будь он проклят!

Стоп! Есть!

Думай, дружище, думай… Звуковые сигналы… Цифры. Кажется, вспомнил… Вспомнил!

– Как скоро можно проверить один телефонный номер в Южной Америке? – спросил я притихшего Волкодава.

– Часа за два, – оживился он.

– Я только сомневаюсь, что он значится в телефонной книге.

– Тогда часов через семь-восемь.

– А адрес и всю подноготную владельца телефона?

– Выясним за сутки.

– Записывай…

Волкодав явился к ужину следующего дня. Он сиял, как новая копейка.

– Все, припрыгал, соколик! Твой Тимоха, наверное, забыл, что и на его крученую задницу есть болт с винтом. Мы нашли его! Тебе нужно поторапливаться – сам знаешь, какой у него нюх на дерьмецо.

– Я должен разобраться с ним лично!

– А никто и не претендует на первенство. Тем более, что в Южной Америке нет наших людей с соответствующей подготовкой. Тебе во всем придется полагаться только на собственные силы. – Я почти всегда действовал один. Это для меня не новость.

– Я так понимаю, у тебя там остались кое-какие связи?

– Да. Но трудно сказать, насколько они сейчас надежны. – Выяснишь по ходу пьесы. Тут уж мы ничем не сможем помочь. – Помощи я не прошу. Надеюсь, что справлюсь.

– К сожалению, готовить операцию просто недосуг, так что все пойдет экспромтом. Нам даже некого дать тебе для элементарной подстраховки.

– А Сидор? Он хорошо знаком с южноамериканскими реалиями.

– Акула? Нет, ни в коем случае.

– Почему?

– Скажу. И то лишь потому, что ты с ним не встретишься до самого отъезда. А по возвращении домой… тогда уже все будет не важно. Волкодав нагнулся к моему уху, будто кто-то нас мог подслушать.

– Он у нас на контроле. Мы его "прокачиваем", как и положено в разведке. Сам понимаешь – слово к делу не пришьешь. И уж коль снова мы принимаем Акулу в свои ряды, то на его биографии не должно быть ни малейшего пятнышка, не просвеченного нашим "рентгеном".

– А если?..

– В расход, – жестко отчеканил Волкодав, поняв с полуслова недосказанное. – Он сам изъявил желание работать на нас, а это значит, что теперь мы будем его судить своим судом. Вот так-то, Ерш.

– Понятно. А как вы со мной поступите, когда я отработаю свой "контракт"? Тоже к стенке?

– Дурашка, – снисходительно ухмыльнулся Волкодав. – Сравнил себя с сержантом Акулькиным. Он в розыске уже хрен его знает сколько лет. А ты, парень, давно покойник. Или забыл?

– Нет. Такое не забывается…

– Ты, Ерш, никто. Фантом, призрак, тень отца Гамлета. Даже если тебя и сцапают, то твоим россказням просто никто не поверит. И в лучшем случае запрячут в психушку.

– А в худшем?

– В худшем, если распустишь свой болтунчик, тебя определят в то медицинское учреждение, куда попадали строптивые "куклы". Надеюсь, памятью ты не слабуешь? – Я и не сомневался в том, что ваша "контора" – грязная, вонючая клоака. Я с омерзением сплюнул. – Да не суди сам…

Видно было, что Волкодав завелся.

– Что ты о нас знаешь?!

– Вполне достаточно, чтобы в будущем – если, конечно, не пустите меня в расход, – обходить вас десятой дорогой.

– Слушай, Ерш, другому за такие речи я бы уже начистил хлебальник! Но, учитывая твое нервное состояние и недюжинные способности махать кулаками, воздержусь.

– Воздержись… – Я крепко стиснул зубы.

– Знай лишь одно: когда ты заходишь в чистый, до блеска отдраенный сортир, благоухающий дорогими освежителями воздуха, вспомни о тех, кто сделал все это благолепие. Я немного помолчал, приводя в порядок сумбурные мысли, а потом сказал: – Считай, что ты меня убедил.

Мне просто не хотелось спорить. Снедаемый горячечным нетерпением побыстрее отправиться в неблизкий путь, я был готов стерпеть любые оскорбления.

– Как я доберусь в Южную Америку? – Вот это уже деловой разговор…

Волкодав достал из кожаной папки несколько машинописных листов.

– Держи. Твоя легенда. Пока будем готовить соответствующие документы, выучи ее наизусть. Насколько я осведомлен, ты маркуешь по-испански?

– Да.

– И португальский тоже знаешь?

– Не так, чтобы очень…

– А больше и не нужно. По нашей ксиве ты будешь обрусевшим испанским кабальеро, родители которого эмигрировали в Союз во время гражданской войны в Испании, и теперь, после падения коммунистического режима, наконец получившим возможность отыскать где-нибудь в Чили или Бразилии родственников по материнской линии. – Все это шито белыми нитками.

– Конечно, легенда так себе, сыровата. Но ведь ты едешь не в качестве нелегала, а как рядовой турист.

– А если проверят?

– Кто? На фиг ты кому нужен. Сейчас там "рашен бизнесменов" пруд пруди, не говоря уже о туристах. Работай спокойно, но чисто. Как? Разберешься на месте. – Постараюсь… – Вот и ладушки.

– Как обстоит дело с оружием?

– Получишь все, что закажешь, на месте. В том числе и машину.

– А как с деньгами?

– Наличными – пятьсот баксов. И еще пять штук "зеленью" по кредитной карточке. Это на первый случай. Человек, к которому у тебя будет явка, в случае нужды добавит еще пять тысяч. – Денег, скорее всего, не хватит. Предвидятся немалые расходы…

– Десять штук – и баста! Крутись, как хочешь. Лимит, куда денешься… Наша "контора", как ты выразился, не коммерческая организация. Или скажем так – не совсем коммерческая. А твой Тимоха в бюджете не значится. – Он такой же мой, как и ваш.

– Это ты в точку. Но денег сверх лимита все равно не будет.

– Добро. Разберусь…

– Приятно слышать разумные слова. В том, что ты разберешься, у меня нет никаких сомнений.

– Мне нужно определить в безопасное место семью.

– Какие проблемы? Черкни письмо в качестве пароля. И адрес местонахождения. Займусь лично. Можешь не сомневаться, все сделаю в лучшем виде.

– Как это будет выглядеть?

– Мы их поместим в санаторий Минобороны. Под видом беженцев… скажем, из Молдавии, Азербайджана, Литвы, Чечни… да мало ли откуда сейчас выпирают нашего брата-россиянина? – А документы?

– Обижаешь… Фирма веников не вяжет… Документы сварганим такие, что пальчики оближешь. Поставим твою семью на денежное довольствие. Конечно, фамилию изменим. Жена у тебя как, не из болтливых?

– Наоборот…

– Вот и хорошо.

– Что я должен буду делать, когда разберусь с Тимохой?

– Ты сначала выполни задание… И возвратись благополучно. В нашей "конторе" любят все планировать, но терпеть не могут забегать наперед. Только дурак думкой богатеет…

Ровно через тридцать четыре часа после разговора с Волкодавом я сидел в кресле "боинга", жадно прильнув к иллюминатору.

Под крылом авиалайнера блистал пронзительной синью океан, а на коленях лежали журналы с яркими обложками, которые я купил в парижском аэропорту.

Шоколадная стюардесса предлагала вино, закуски и кофе.

Сидевшая рядом девица, по внешнему облику скандинавка, глазела на меня, словно на сдобную булочку. И как бы невзначай демонстрировала великолепное, ничем не прикрытое, молочно-белое бедро.

Где-то сзади плакал ребенок, кто-то смеялся, ровно гудели моторы…

Словом, вокруг меня царила атмосфера умиротворенности, приправленная острым соусом из подспудной опаски, типичной для пассажиров, путешествующих по воздуху.

Все было как обычно…

И только я не находил себе места от элементарного страха.

Нет, я не боялся высоты.

Я боялся, что опоздаю, и Тимоха опять сбежит и затаится в какой-то норе, чтобы когда-нибудь нанести мне и моей семье смертельный удар из-за угла.

Я работал с материалами по убийству Саши Грузина.

Несмотря на скрупулезные исследования копоти от взрывчатки и прочая, ее тип определить пока не удалось. Больше всего она походила на чехословацкую пластиковую "глинку", но нашим лабораторным мудрецам-экспертам что-то не нравилось в молекулярном составе взрывчатого вещества, и они пребывали в состоянии полного отупения.