Они направлялись к громадному двенадцатиэтажному новому дому, где жила Тося. И чтобы скрыть волнение по поводу предстоящей опасной встречи, Тося всю дорогу рассказывала Алику Спичкину, как раньше она жила в двухэтажном деревянном доме, как его снесли и как им дали новую квартиру.

— Да, мы жили в одной комнатке, — говорила Тося. — И дом у нас был старенький. Вокруг росли деревья. А весной можно было прямо из окна дотянуться рукой до цветущей яблони. А комнатка у нас хоть и маленькая была, но зато в ней была печка. Знаешь, какая печка замечательная! Белая, кафельная! Её можно было гладить рукой. Мы с Нинкой Кошкиной всегда играли, как будто мы её топим. Мы зажигали бумажки и клали внутрь. Жалко, что в новом доме такой печки нет!..

Тосиной бабушки, к счастью, дома не оказалось, и старый полевой бинокль спокойно перекочевал с полки на антресолях в Аликин портфель.

— Ой, Алик, я так волнуюсь, ты не можешь себе представить! — сказала Тося.

Выпив на дорожку по чашке компота, они двинулись в путь.

Прошли мимо магазина с башнями из консервных банок в витрине. Мимо жёлтого детского сада. Мимо гаража снегоуборочных машин, где во дворе стояли эти самые машины, расставив, как раки, свои клешни. Прошли мимо рынка… И оказались возле большого серого дома.

— Тут, — сказал Алик.

Оглядываясь по сторонам, они вошли в подъезд. Поднялись в лифте на седьмой этаж и в сумраке лестничной клетки прочли на двери фамилию «ТАРАСОВ».

Потом они спустились вниз, во двор, вошли в беседку для малышей, пригнулись и стали ждать.

Алик вынул бинокль и повесил себе на шею.

Но преступник Мишкин не появлялся.

Они ждали уже целый час.

Преступника Мишкина не было.

— Алик, у меня спина устала, — сказала Тося. — Может, мы напрасно здесь сидим? Может, он в другой город уехал? Или, может, он дома, в тепле, а мы тут мёрзнем… Давай мы к нему в дверь позвоним! Ты не бойся. Если он открывать станет, мы убежим.

— Он нас догонит, — сказал Алик.

— Ну, тогда я одна пойду, — сказала Тося. — Мне надоело тут мёрзнуть.

Она поднялась на лифте, дрожа от волнения, нажала на кнопку звонка и приготовилась было бежать. Но когда за дверью послышались быстрые шаги, с Тосей произошло что-то странное: ноги её налились свинцовой тяжестью, и она не смогла заставить себя даже пошевелиться…

Дверь распахнулась.

Перед Тосей стоял «опасный преступник». Лицо у него было круглое, волосы светлые, на левой щеке родинка.

Он стоял в жёлтой рубашке и в старых джинсах.

— Кого тебе, девочка? — спросил «опасный преступник», весело глядя на Тосю.

Глаза у «опасного преступника» были синие-синие. За его спиной стояли на полках книги. Маленькая репродукция в рамке висела на стене. На ней был мужчина в старинной одежде, а рядом бутылочка с гвоздиками.

— Мне надо товарища Мишкина, — храбро сказала Тося.

— Таких тут нет, — улыбнулся «опасный преступник». — Очень сожалею.

И закрыл дверь.

Алик и Тося возвращались домой. Алик был настроен мрачно.

— Ты наверняка не разглядела! — в который раз говорил Алик.

— Да разглядела я! — смеялась Тося. — Чудак! Неужели я не могу хорошего человека от преступника отличить?! Только ты не расстраивайся!.. Мы ещё сколько хочешь преступников найдём!

— «Найдём, найдём…» — ворчал Алик. — Где их теперь найдёшь? На всю Москву три преступника расклеены… Это тебе не Япония!

— Как семечек хочется! — сказала Тося. — Пойдём на рынок, семечек купим, а?

И они пошли на рынок. И походили там между рядами с картошкой и морковью. И смотрели, как тётки в ватниках вешают на весах солёные огурцы. И вдыхали этот замечательный острый запах солёных огурцов… А потом Тося купила полстакана жареных семечек, и они стали их грызть, и Алик понемногу снова пришёл в хорошее настроение.

Так дошли они до Тосиного подъезда.

Войдя в свою новую двухкомнатную квартиру на одиннадцатом этаже, Тося, не раздеваясь, подбежала к окну, чтобы посмотреть сверху на удаляющегося Алика.

Алик шёл по улице.

Он подходил уже к жёлтому детскому саду…

Тося взглянула и похолодела.

За ничего не подозревающим Аликом вразвалочку шагал гроза пятого «А», а также пятого «Б» и пятого «В», а также всех без исключения шестых и четвёртых классов, не говоря уже о третьих и вторых, хулиган и двоечник Агафонов.

Эта коварная личность шла почти впритык к безмятежной спине Алика Спичкина. И ни у кого, кто обратил бы в эту минуту на него внимание, не возникло бы никакого сомнения, что Агафонов задумал что-то нехорошее.

Не думая ни секунды, Тося прямо в пальто и в шапке вскарабкалась на табуретку и что есть силы закричала в раскрытую форточку:

— Э-эй, А-а-лик! Берегись!

Но Тося опоздала.

В ту самую секунду, как она выкрикивала в форточку отчаянные слова, нога Агафонова стремительно вытянулась и пнула шествующего важной походкой Алика пониже спины. И конечно, ничего удивительного не было, что Алик Спичкин споткнулся и, как подкошенный сноп, полетел на землю.

Видимо, чрезвычайно довольный таким оборотом дела, хулиган Агафонов, засунув оба пальца в рот, оглушительно свистнул и, повернувшись к поверженному Алику спиной, всё так же вразвалочку пошёл в обратном направлении. Он не оглянулся ни разу. Видимо, за свою спину он был совершенно спокоен.

И как ни странно, оказался прав.

Алик Спичкин поднялся с земли, отёр рукавом снег с лица. Потом обернулся в сторону Агафонова, погрозил ему вслед кулаком и, прихрамывая, побрёл восвояси…

Тося была вне себя от гнева и возмущения.

— Хулиган! Бандит! Бессовестный! — ругала она Агафонова, и ей до смерти было жалко бедного Алика.

— У-у! — грозила она кулаком в форточку. — Гад ты! Гад! Я тебе покажу! Ты у меня получишь!..

А Агафонов медленно и с невозмутимым выражением лица шествовал по тротуару, лихо заломив свою кроличью облезлую шапку и подкидывая ногой попадавшиеся ему по пути твёрдые ледышки. Он не подозревал ни о каких Тосиных угрозах. А если бы и подозревал, то в ответ, без всякого сомнения, нагло рассмеялся бы Тосе прямо в лицо.

Но ты, дорогой читатель, ещё ничего не знаешь об Агафонове. Мы ещё не познакомили тебя с этим фруктом. Да, если бы ты хоть немножко знал, каков был Сергей Агафонов, самый отстающий ученик пятого «А», ты сразу понял бы, что страшные Тосины угрозы были напрасны, потому что никого в жизни так не боялась добродушная Тося, никого и никогда ещё так не опасалась, как этого самого Сергея Агафонова. А почему так было, мы и намерены тебе рассказать.

Мы прекрасно понимаем, что тебе, дорогой читатель, некогда. Что у тебя забот полон рот. Что ты мечтаешь в футбол сыграть. Или, скажем, собираешься с мамой в магазин «Культтовары» за кнопками, а тут ещё мы со своим Агафоновым!

Поэтому не будем больше тянуть. И начнём наш рассказ о Сергее Агафонове как раз с того момента, как в класс пятый «А» 512-й средней школы пришла новенькая по имени Тося Одуванчикова. И не случайно мы начнём наш рассказ об Агафонове именно с этого момента. Скажем тебе по секрету, этот самый момент стал для Сергея Агафонова в некотором смысле историческим.

В то памятное утро Сергей Агафонов был, как всегда, безмятежен. На его лице с удобством размещалось то самое выражение полного безразличия ко всему, что делалось вокруг, которое сходило с него только во время крупных драк.

Когда в то утро, если ты помнишь, пятый «А» поднялся, приветствуя учительницу Нину Петровну, Сергей Агафонов не стал делать особых для этого усилий. Тем более, что выковыривать свои ноги из-под стоящего впереди стола было делом довольно длительным и хлопотливым.

Сошло. Нина Петровна не заметила. А может быть, и заметила, но ей так надоело делать замечания Агафонову, что она решила в то утро махнуть на него рукой.