– Сейчас, Алексей, тем более в таких местах, это мало что решить может, – вздохнул тот. – В основном упор в таких местах на незаметное, тихое передвижение и стрельбу. А все эти штучки с ударами ногами и…

– Рукопашный бой всегда был основой любой армии, – возразил Алексей. – Со стрельбой у меня не ладилось никогда, из пистолета еще более-менее, а вот из винтовки и автомата… попадал, конечно, но далеко не снайпер. А ты, значит, думаешь, что нас будут…

– А ты не думаешь? Я уверен, что ищут. Конечно, шансов выйти на нас у них мало. Нас никто не видел и не знает…

– Ты забыл про вертушку. Там нас видели по крайней мере человек восемь. Так что могут описать нашу внешность. Хотя не думаю, что эти духи будут составлять фоторобот. Но мне кажется, там был мент. Знаешь…

– Слушай, – перебил его Владислав, – помнишь наш уговор? Драться, если дело касается только нас. Правда, у нас есть сейчас еще одна проблема – денег осталось только на дорогу. Точнее, на полдороги. А еще точнее…

– Да все образуется, – улыбнулся Алексей, – найдем деньги. Главное – умотать отсюда. Если уж бывшая воспитательница детского сада знает о Плотнике этом, местном мафиози, то, видно, он действительно может здесь многое. И ему не захочется выпустить отсюда двух свидетелей. Может, давай дадим объявление в местной газетенке: ничего не видели, ничего не слышали, а тем более никому ничего не скажем.

– Тебе надо в цирк идти, – сказал Влад. – Хотя нет, в клоуны люди умные требуются. Во, – усмехнулся он, – в Государственную думу. Болтать умеешь, драться тоже, а депутаты сейчас там именно этим в основном и занимаются…

– Я обдумаю это предложение, – серьезно проговорил Алексей и засмеялся.

– Зря смеешься, – пробормотал Варяг, – от тебя всего можно ожидать. Я вот клюнул на твое предложение. Наверное, просто захотелось попробовать: а вдруг действительно что-то сумею в своей жизни изменить? А то все одно и то же. Зарабатывал вроде неплохо, когда бизнесменов охранял. А потом тошно стало. Понял, что если не уйду от них, себя уважать перестану. Ведь столько дерьма видишь и слышишь, что начинаешь думать: дружбы да честности вообще уже нет. Хозяин говорит с одним – вроде бы друзья навек, а через часок встречается с другим и начинает полоскать и нижнее белье своего друга, и верхнее. Думал даже в рэкет податься, но, слава Богу, сразу понял, что это уж точно не мое. Так что мне спасибо тебе нужно сказать. Если б не твое предложение, кто знает, что было бы. Хотя и тут сейчас надо думать…

– Это все-таки занятие – думать о своем спасении. А по мне – это война. Нам объявили, и я вызов принял.

– Мне эти местные разборки как шли, так и ехали. Сейчас надо думать о том, как отсюда выбраться без крови. Хорошо еще Антонина нам встретилась. А то кто знает, как все повернулось бы.

– Это точно. Дождемся самолета и вперед. Денег нам хватит, чтоб добраться до Магадана, а там где-нибудь заработаем. Когда хозяйка придет, – посмотрел он на часы, – пожрать бы не помешало. Готовит она замечательно.

– Это точно. Обещала прийти в двенадцать, но что-то задерживается.

– Слушай ты, курица! – Нагло улыбаясь, рослый парень погладил стоявшую перед ним Антонину Петровну по щеке. – Время уговоров прошло. Хибара у тебя имеется, на кой хрен тебе еще квартира нужна? Короче, вот что, прикинь своими куриными мозгами, что тебе нужнее – квартира или дочь?

– Что вы с ней сделали? – закричала Тоня.

– Пока ничего, но сделать можем запросто. Она сейчас в Хабаровске, мы и адрес знаем. Короче, думай, курица, времени у тебя сутки. А потом можешь получить телегу с извещением о пропаже Светочки. Так что думай. Нырнешь в ментуру, мы ее просто пришьем, и доказать ты ничего не сможешь. Едем к нотариусу, ты переписываешь хату на одного человека, получаешь пять тысяч рублей и билет до Хабаровска. Уезжаешь…

– Но вы говорили, что заплатите три тысячи долларов, – обратилась Антонина к сидевшему у окна полному мужчине в дорогом костюме.

– Слушайте, Антонина Петровна, – улыбнулся он, – все течет, все меняется. Соглашайтесь с предложением или потеряете дочь. Времени у вас сутки.

– Но вы не можете, я буду жаловаться!..

– Ради Бога, госпожа Полкина, – рассмеялся полный. – Но пожалейте свою Светлану. Поверьте, я бы не хотел, чтоб моя дочь оказалась в руках таких, как он… – Полный показал на парня.

Тот засмеялся:

– У тебя сутки, курица! – и посмотрел на часы. – Сейчас тринадцать двадцать пять. К этому времени завтра ты должна приехать к нотариусу, и мы все…

– Ну зачем госпоже Полкиной доставлять неудобства? – посмеиваясь, проговорил полный. – Мы сами заедем к ней. У вас там, кажется, постояльцы? Мы не будем столь жестоки и дадим им пожить неделю. Самолет первых пассажиров возьмет через несколько дней. Купить билеты мы им поможем. Честь имею, госпожа Пол-кина! – Он вышел.

Парень шлепнул женщину по ягодицам и, усмехаясь, двинулся за ним следом.

Опустившись в старое кресло, женщина зарыдала.

– Да баба как баба, – пожал плечами Геннадий. – Симпатичная мордашка. Волосы русые, волнистые такие. Фигурка очень даже ничего.

– У тебя, Кутехов, только одно на уме, – усмехнулся плотный капитан милиции. – За это, наверное, и вылетел из ГАИ. Предложил симпотной нарушительнице…

– Так и было, – захохотал Геннадий, – но я не жалею. Сейчас бывшие коллеги могут только завидовать. Лето и осень тут покручусь, потом на курорты…

– Везет тебе, Кутехов. В этом заслуга твоей сестренки, уж больно она приглянулась…

– А вот это уже не твое дело! – зло перебил капитана Геннадий. – Найдете бабу – получите по две штуки евро.

– Чем же она так вам насолила, – поинтересовался куривший трубку седой мужчина, – что даже деньги даете? А на кой хрен вы ее оттуда выпустили?

– Ее надо найти! – отрезал Кутехов. – Поверьте, это и в ваших интересах. До самолета неделя, и желательно, чтоб она не засветилась в аэропорту. А также присматривайте за приходящими в райотдел. Она вполне может попробовать поискать защиты у вашего заведения.

– Если ко мне обратится, – рассмеялся капитан, – я ей обязательно помогу. Да и вас пора на место ставить. А то раскатываете по курортам, а мы тут…

– А кто вам мешает? – усмехнулся Геннадий. – Катайтесь в свое удовольствие.

– А кто преступников ловить будет, – рассмеялся седой, – если не капитан Парин?

– Вы эту шкуру найдите, – напомнил Геннадий.

– Постараемся, – ответил капитан.

– Найти надо! – заорал Геннадий. – Ясно?

– Найдем, – кивнул седой. – У нас здесь все на виду. Узнаем не сегодня, так завтра… и принесем в мешочке ее голову.

– Она нужна живой, – предупредил Геннадий.

– Да Господи! – всплеснула руками крепкая женщина. – Да зачем же ты все перемыла-то? Я бы и сама…

– Просто захотелось, – смущенно улыбнулась Маша.

– Она баба молодая, – вмешался вышедший из комнаты Семен Федорович, – пусть работает по дому. Ты-то как? Не беспокоят ноги?

– Зимой сильно болят, – ответила хозяйка. – А летом по траве похожу босиком, и легче становится. Не береглась по молодости, – посмотрела она на Машу. – Зимой детей учила, а летом ходила золото мыть, вот и застудила ноги.

– Матрена, ежели кто будет интересоваться нами, то… – Семен Федорович замолчал.

– Да помню я, что вы говорили, и никому ничего не скажу. Ты бы, Семен Федорович, с племянником поговорил. Севка связался с плохой компанией. Часто куда-то уезжает, в бар ходит, а там только бандиты собираются.

– Понятно, – буркнул Тургунов. – Но не сдаст же он меня, сукин сын. Хотя сейчас времена другие, и люди шибко поменялися. А ежели он с этими хунхузами повязан, то запросто может шепнуть. Но будем надеяться, что не забудет про добро, которое я ему, стервецу, делал.

– А почему вы, – спросила Маша, – говорите хунхузы? Ведь так называли…

– Да знаю я, кого так называли. Просто сейчас и местных бандитов стали так звать. Они, пожалуй, еще хуже тех будут… Когда этот хренов таксист воздушный народ-то перевозить начнет?