– Я ничего не пытаюсь воспеть, – возразила Лилиан.

– Конечно, пытаетесь. Чем еще объяснить, что ваш герой в конце концов всегда побеждает, а плохие ребята попадаются в расставленные им сети? Ведь в реальной жизни это не всегда так, мисс учительница.

– Не передергивайте. Я знаю это, и мои читатели тоже. Да весь свет знает об этом.

– Тогда почему все ваши книги написаны подобным образом? Почему вы пытаетесь изобразить копов великими героями?

– С момента нашей встречи не перестаю задавать себе тот же вопрос.

Трейс твердо решил не обращать внимания на ее колкости.

– Почему не написать историю об убийстве, которое так никогда и не было раскрыто, о преступнике, которого не поймали? О копе, далеком от совершенства?

– Потому что я пишу популярную литературу.

– Я знаю, что эта литература популярна! – закричал Трейс. – Но она не реалистична.

– Нет, нет, – Лилиан покачала головой. – То есть да, мои книги действительно популярны, но я выдумываю их, а не списываю с реальности. Если вам не нравится, читайте книги, написанные в реалистичной манере. Самые мрачные книги на свете. Ничто так не портит мне настроение. Добро никогда не вознаграждается, зло не наказывается, а к концу книги не остается никакой надежды, особенно для читателя. – Устав держать голову вывернутой в сторону Трейса, Лилиан встала. – Люди читают популярную литературу ради удовольствия и потому, что она вселяет веру в то, что правда и честность в конце концов победят.

– Но в жизни-то все иначе. Вот о чем я говорю.

– А я говорю о другом, – Лилиан распалялась все больше. – Люди и так знают, что в их жизни никто не может гарантировать счастливый конец. Но, если мы не будем верить в такую возможность, не будем верить, что где-то там все должно закончиться хорошо, у нас не останется никакой надежды. Зачем вообще вставать утром с постели, если тебе не во что верить, не на что надеяться?

Лилиан понимала, что ей не удается докричаться до Трейса, а это стало вдруг неожиданно очень важным. Обеими руками она откинула со лба волосы.

– Возьмите хотя бы вашу работу. Вы знаете, что не в состоянии раскрыть каждое порученное вам дело, но все же пытаетесь, не так ли? Пытаетесь, потому что верите, потому что знаете: иногда все бывает хорошо. Ведь если бы вы не верили в это, то никогда не смогли бы выполнять свою работу. А вы выполняете ее изо дня в день. Нравится вам это или нет, – можете поверить, мне не очень приятно сообщать вам об этом, – но этот факт делает вас и всех ваших коллег настоящими героями. И мои книги только усиливают эту вашу веру, дают возможность надеяться, что все в результате сложится хорошо. Почему вы улыбаетесь?

– Вы действительно считаете меня героем?

– Не забивайте себе этим голову.

– Находясь рядом с вами? Такое невозможно. – Лилиан открыла было рот, но Трейс поднял руки, призывая ее к молчанию. – Хорошо, хорошо, не обращайте внимания. Вы убедили меня. Оставляю вашим книгам право на счастливый конец. Но только пусть ваши копы не пробуют на язык кокаин.

– Есть, сэр, – Лилиан вдруг улыбнулась, и улыбка эта чуть не ослепила Трейса. Он впервые видел Лилиан улыбающейся. Словно после того, как целый месяц лили дожди, из-за туч вдруг вышло солнышко. Такое яркое, теплое, такое соблазнительное.

Трейс нервно сглотнул слюну. Уж лучше бы она снова злилась.

В общем и целом Лилиан осталась довольной, и это несказанно удивило ее. Они с Трейсом умудрились закончить разговор на вполне дружелюбной ноте. Лилиан приняла его совет относительно книги – в конце концов, кому, как ни Трейсу, знать, как все происходит на самом деле. И не обязательно говорить ему, что она попросит брата перепроверить эту сцену. Просто на всякий случай.

Приятно было перестать хоть ненадолго злиться друг на друга. Может быть, хоть в одном та ночь не была ошибкой. Она очистила воздух, разрядила атмосферу между ними. Не исключено, что Трейс Янгблад умеет все-таки быть приятным парнем. Возможно, если бы она не нападала на него всякий раз, едва открыв рот, Трейс не был бы вынужден все время огрызаться. Может… может быть, они смогут в конце концов стать друзьями.

Конечно, Трейс Янгблад был не похож на остальных ее друзей. Никому никогда в жизни не удавалось так быстро разозлить Лилиан. Никто не мог одним презрительным взглядом заставить ее почувствовать себя полной дурой. Никто не подвергал сомнению ее образ жизни, ее ценности. И ни один мужчина никогда не целовал ее, как Трейс, не занимался с ней любовью так, что она готова была на что угодно, чтобы это продолжалось как можно дольше. Даже если все это глупо и ни к чему не ведет.

Посмеявшись над собой, Лилиан выключила компьютер. Если она не перестанет анализировать свои отношения с Трейсом, то снова потеряет спокойствие и начнет злиться. Да и что там анализировать? Между ней и Трейсом нет никаких отношений.

Может быть, если попытаться вести себя дружелюбнее, легче будет терпеть его в доме. Может быть, у нее перестанет сосать под ложечкой при одном только взгляде на Трейса. Может быть, если они подружатся, Лилиан сможет забыть…

Она обнаружила Трейса за накрытым к завтраку столом. Смущенный тем, что его поймали за разглядыванием розового бутона, он пробормотал что-то невнятное и переставил вазу с цветами на подоконник.

Лилиан едва удержалась от улыбки.

Перед Трейсом лежали записи обо всем, что он знал о Рэкли. Налив себе чаю, Лилиан села рядом.

Через минуту Трейс поднял голову и с опаской посмотрел на нее.

– Что?

– Просто хотела поинтересоваться, как дела.

Вздохнув, Трейс откинулся на спинку стула.

– Никак, – расстроенно произнес он. – Я знаю о Рэкли недостаточно, чтобы понять, куда он мог спрятать товар. Но есть кое-что, чего я никак не могу вспомнить. Какая-то информация… – Он покачал головой. – Нет, не могу.

– Кстати, о Рэкли и наркотиках. Интересно…

– Что интересно?

– Ну, я… я приняла ваш совет по поводу книги. Не делайте довольное лицо, мистер коп.

– Почему бы и нет?

– Потому что я испытываю раздражение, когда у вас такой самодовольный вид, и теряю способность говорить спокойно, не споря.

– Ну что ж, – проворчал Трейс. – Попробую поверить, что мы можем обойтись без пикировок.

– Я подумала, что для разнообразия это было бы приятно. Но, если вам не нравится моя идея, не обращайте внимания. – Оттолкнувшись от стола, Лилиан резко встала.

Трейс тут же схватил ее за руку. И сразу пожалел об этом. Ручка Лилиан казалась такой маленькой и нежной под его грубыми пальцами.

– Подождите. Я извиняюсь. Я просто…

– Расстроен?

Трейс с шумом выдохнул воздух, отпуская руку Лилиан.

– Да. И не только по поводу Рэкли, мисс учительница. – Волосатик вскочил ему на колени, и, поглаживая его, Трейс скосил глаза на Лилиан. – Так договорились – никаких споров?

Лилиан устало кивнула.

Трейс чуть не улыбнулся в ответ.

– Вы думаете, у нас получится?

– Наверное, нет, – пробормотала она. – Но что мы теряем, если попробуем?

– Неплохое начало. – Чихнув, Трейс почесал Волосатика за ушами. – Итак, вы готовы предложить тему для разговора?

– Ну что ж, у меня есть один вопрос, который я хотела бы вам задать.

– Ну?

– Хорошо. Мне стало любопытно. Если копы не пробуют кокаин на вкус, а отправляют его в лабораторию, откуда Рэкли знал, что ему продали? Вы говорили что-то о том, что он проверил товар, но каким образом?

– У него был с собой полевой лабораторный набор. Но, на самом деле, необходимости проверять не было. Мендес известен тем, что всегда продает первоклассный товар.

– Вы, должно быть, шутите. Не хотите ли вы сказать, что, если я позвоню в бизнес-клуб торговцев наркотиками, ему дадут там наилучшие рекомендации?

– Скорее вы прочтете о его высоком рейтинге в «Потребительских отчетах для торговцев наркотиками». А теперь я хочу задать вам вопрос.

– Хорошо.

Трейс посмотрел на Волосатика, потом снова на Лилиан.