– Что ты делаешь, Трейс?

Трейс крепче прижал к себе ее мягкое теплое тело.

– А на что это похоже, мисс школьная учительница?

В глазах Лилиан мелькнула паника, но даже она не способна была скрыть желание, которое прочел в них Трейс за секунду до этого.

– Нам не следует…

– Ты права. Нам не следует, – Трейс чувствовал на губах ее дыхание.

– Это… глупо, – прошептала Лилиан. – Я хочу сказать, ты… кто ты… а я… ну, я хотела сказать… – От волнения Лилиан облизнула губы.

Трейс чуть не застонал от нахлынувшего возбуждения.

– Я хочу сказать… когда все это закончится, ты уйдешь, а я… ну, я… это…

– Лилиан?

– Что?

– Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя?

У Лилиан перехватило горло.

– Я…

– Хорошо. Мне кажется, что хочешь. – Трейс предпочел бы, чтобы все произошло легко и непринужденно. Он знал, что добиться этого будет не просто, но не учел, что с Лилиан ничего не может быть легко и просто. Она была такой нежной и такой уязвимой. Она была похожа… на все, о чем он так долго мечтал. Никогда еще обычный поцелуй не оказывал на Трейса такого сильного воздействия. Просто поцеловать Лилиан Робертс – нет, это было совсем не просто.

Губы ее дрожали от прикосновения его губ, наполняя Трейса одновременно и силой, и слабостью. Он положил ладони на изящную шею Лилиан. Губы их сливались, пробуя друг друга на вкус, требуя чего-то друг от друга. Трейс касался Лилиан только губами и руками, но ощущал ее каждой клеточкой своего тела. Он хотел, чтобы то же почувствовала и Лилиан, хотел ласкать все ее тело, и чувство это было настолько сильным, что заставило его отшатнуться, прежде чем, поддавшись ему, Трейс вовлек бы их обоих в то, что уже невозможно было бы остановить.

Поняв, что способна сделать с ним эта женщина, Трейс поступил так, как поступил бы на его месте любой здравомыслящий мужчина. Предпочел спастись бегством.

«Это скоро кончится», – думала Лилиан. Но прошло уже два часа с того момента, как Трейс поцеловал ее, а она еще помнила, чувствовала каждое мгновение этого поцелуя. Не то чтобы ей не понравилось. Но Трейс был… слишком откровенен, слишком требователен. Лилиан вспомнила его насмешки по поводу ее профессии. Он только что не назвал ее синим чулком или старой девой. И наверняка этот поцелуй ничего для него не значил. Для нее, впрочем, тоже. Трейс, конечно же, сделал это, чтобы поиздеваться над ней. Задам-ка перцу школьной училке. А потом он ушел, оставив ее посреди кухни, словно они только что всего-навсего пожали друг другу руки.

Теперь Трейс спокойно читал газету, будто ничто в этом мире его не заботило. Что ж, Лилиан будет вести себя так же. Она тоже забудет про этот ничего не значивший поцелуй.

Приняв решение, Лилиан перевела взгляд на мерцающий на экране монитора курсор и сосредоточилась на последнем деле Джейка Салливана.

– Здесь кто-то есть.

Вздрогнув, Лилиан обернулась и увидела на пороге кабинета встревоженного Трейса.

Только теперь она услышала отчаянный, надрывный лай Сейко и Ролекса. Лилиан кинулась к окну рядом с входной дверью.

– Дэвид!

– Кто?

– Ну, помощник шерифа, которого вы называли моим любовником. Вам снова придется спрятаться.

Выругавшись, Трейс кинулся в спальню. Если бы не записка от Харпа, его бы давно уже здесь не было.

И куда бы ты пошел, осел?

Да, идти действительно было некуда.

На этот раз Трейс не стал прятаться под кровать. Он залез в гардероб в комнате для гостей и прикрыл за собой дверцу. Через несколько секунд послышался звук открывающейся двери и голоса. Трейс сразу узнал голос Дэвида. В доме Лилиан была прекрасная слышимость.

Дэвид пришел по настоянию жены узнать, как дела у Лилиан. В конце концов, по району бродит убийца.

«Да, действительно, – подумал Трейс, – только этот убийца – не он. А он вовсе не бродит – заперт в доме с котом, от которого чихает, и с женщиной, которая… в общем, с женщиной, с которой его не стоило запирать в одном доме».

Убийцей был Рэкли. И Рэкли гуляет на свободе. Трудно представить себе более грязного типа. Замешан в торговле наркотиками, убил федерального агента. Обвиняет ни в чем не повинных людей. Больше всего на свете Трейс ненавидел копов, ведущих двойную игру.

Если не считать копов, пристающих с пошлыми шуточками к Лилиан Робертс. Трейс понимал: то, что он слышит из гостиной, – обычная пикировка двух старых друзей. Тогда почему же ему так захотелось вдруг ворваться в комнату и врезать этому Дэвиду по физиономии?

Когда по телевизору передавали пятичасовые новости, Лилиан скосила глаза, чтобы понаблюдать за реакцией Трейса. Он по-прежнему был одной из главных новостей.

Трейс переносил свою известность вполне спокойно, если вспомнить, что думал о нем весь штат. Только губы его были сжаты чуть плотнее обычного да пульсировала жилка на подбородке. Если бы не это, Лилиан вообще не догадалась бы, что Трейс что-то слышал.

Поиски сосредоточились вокруг магазина в Джектауне, около которого Трейс забрался в фургон Лилиан. Магазин находился примерно в трех милях от ее дома. Разумеется, полицейские не знали, что Трейс уехал оттуда в чьей-то машине, и считали, что он по-прежнему находится где-то в том районе.

Репортер выразил надежду на то, что раненому беглецу не удастся уйти далеко.

Как только закончились новости, начал трезвонить телефон. За полчаса Лилиан позвонили человека три.

– Кто на этот раз? – спросил Трейс, когда она повесила трубку после третьего звонка.

– Директор школы.

– Он тоже звонил, чтобы убедиться, что вы в порядке, как и остальные соседи?

Лилиан кивнула.

Трейс покачал головой и рассмеялся.

– Господи, мисс Начальные классы, неужели вы обвели их всех вокруг пальца?

– О чем вы говорите?

– Ваша мать, соседи, директор, не говоря уже о любовничке из полиции, – все ведут себя так, будто вы – маленькая слабая женщина, которая не может сама о себе позаботиться.

– Они просто беспокоятся обо мне.

– Именно так. И это очень забавно. Судя по тому, что я прочел в ваших книгах, вы знаете о законе, о психологии преступников и о том, как о себе позаботиться, гораздо лучше меня.

– Если, по-вашему, я так хорошо умею заботиться о себе, – сердито произнесла Лилиан, – то как вам удалось проникнуть в мой дом?

– Вы вели себя не так уж плохо. Вам почти удалось добежать до двери. И вы чуть не сняли наручники.

Лилиан густо покраснела, вспомнив, каким образом пришлось добывать ключ от этих самых наручников.

– Я вижу, вы это помните. – В глазах Трейса появился озорной огонек. – Мы как-нибудь попробуем это снова. Только в следующий раз я буду бодрствовать с самого начала.

– Вряд ли вам повезет так еще раз, – огрызнулась Лилиан.

На следующее утро после завтрака Лилиан вошла в ванную и сразу нахмурилась. Вся раковина была усыпана мелкими волосами, на полу валялись мокрые полотенца, и, как будто этого было недостаточно, чтобы заставить ее пожалеть о своем решении спрятать беглеца, он еще и оставил поднятой крышку унитаза.

Что ж, ей некого винить, кроме самой себя, ведь она сама позволила Трейсу остаться. Это, однако, не улучшило ее настроения. Убрав то, что набросал Трейс в ее обычно безукоризненной ванной, Лилиан с тяжелым сердцем подумала, что пора бы заглянуть в комнату для гостей.

Несколько минут спустя выяснилось, что не зря ее мучили дурные предчувствия. Заляпанный кровью пиджак Трейса висел на ручке гардероба, пустая кобура украшала изголовье кровати. Остальная одежда была свалена посреди комнаты, пара грязных носков лежала на незастеленной постели. Подушка валялась на полу, простыня и одеяло свисали с матраца. Бирки от одежды, которую она купила для Трейса, были разбросаны на туалетном столике, там же высилась неаккуратной, готовой свалиться стопкой та одежда, которую он еще не успел надеть.