ОДИН ХАСИД ЛЮБЛИНСКОГО РАВВИ… (И-5, стр. 86)

И-24.

ЦЗУЙ-ЕНЬ, ДУМАЯ, ЧТО ОН УЖЕ достиг чего-то в Дзэн, совсем молодым монахом оставил монастырь Цзы-Мина и отправился странствовать по Китаю. Когда через много лет он снова посетил монастырь, его старый учитель спросил:

- Скажи мне, в чем суть учения буддизма?

Цзуй-Ень ответил:

- Если облако не висит над горой, свет луны бороздит воды озера.

Цзы-Мин гневно взглянул на своего бывшего ученика:

- Ты постарел. Твои волосы поседели, твои зубы поредели, а у тебя все еще такое представление о Дзэн. Как можешь ты избежать рождения и смерти?

Слезы потекли по лицу Цзуй-Еня, и он низко склонил голову. Через несколько минут он спросил:

- Скажи мне, в чем суть буддизма?

- Если облако не висит над горой, - ответил Учитель, - свет луны бороздит воды озера.

Прежде чем Цзы-Мин закончил говорить, Цзуй-Ень стал просветленным.

САМОЕ СТРАШНОЕ - ЭТО ПРАВИЛЬНЫЕ СЛОВА. (М-14, стр. 71)

ЕСТЬ ПРОСВЕТЛЕНИЯ, ПОХОЖИЕ… (К-36, стр. 58)

И-25.

ПОСЛЕ СМЕРТИ МАГГИД ЯВИЛСЯ К СВОЕМУ СЫНУ, рабби Аврааму и, напомнив ему о заповеди чтить родителей, повелел ему оставить уединенную жизнь. Авраам ответил:

- Я не признаю отца во плоти. Я признаю только милостивого Отца всего живого.

- Но ты получил наследство при условии, что будешь почитать меня как отца и после моей смерти, - сказал маггид.

- Я отказываюсь от этого наследства, - ответил равви Авраам.

В тот же момент на дом снизошел огонь, спаливший несколько незначительных вещей, которые маггид оставил в наследство сыну, - и ничего более.

Вскоре после этого шурин равви Авраама подарил ему пекеше, сделанное из белого шелка, чтобы он одевал его по большим праздникам. Был как раз канун Йом-Кипура, и Авраам принял подарок, который был знаком признательности его отцу. Но в синагоге, где горели все огни, равви Авраам, облаченный в подаренное праздничное одеяние, нечаянно задел один из светильников. Одежды вспыхнули. Равви немедленно скинул их. Долго смотрел равви Авраам, как они превращаются в пепел. Он понимал, что происходит.

ОТЕЦ И СЫН (И-12, стр. 90)

ИДЕЯ ПРОГРЕССА… (К-44, стр. 63)

И-26.

САРРА, ЖЕНА РАББИ МЕНАХЕМА из Берштадта, будучи беременной, заболела странной болезнью почек, и никто не мог ее вылечить. “Тогда я подумала: не от нутра ли идет эта болезнь, не шепчет ли она мне что-то, что мне необходимо. И я решила: я слишком запутала свою жизнь ненужной ложью. Тогда я встала с кровати и пошла ко всем, кого я любила, и сказала им об этом, и приблизилась к ним. А потом я пошла ко всем, кого не любила, и сказала им об этом, и отдалилась от них. А когда я вернулась, чтобы снова лечь, это оказалось не нужно, болезнь исчезла”.

Родившийся у Сарры сын Рафаэль с детских лет обожал молитву “Бог прям”, и не было чище его человека.

КОЛОДЕЦ И МАЯТНИК (И-23, стр. 101)

И-27.

Жил-был бронтозавр, который очень не хотел быть археодонтом, а хотел быть бронтозавром и страшно переживал по этому поводу.

Под подушкой он прятал фотографии бронтозавров, а об археодонтах и думать не хотел.

Конечно, дело кончилось психиатрической лечебницей.

Главным доктором в ней был бронтозавр, который на самом деле был археодонтом, но это тщательнейшим образом скрывал.

Он очень заинтересовался новым больным, стал за ним ухаживать и наблюдать.

- А что хорошего в археодонтах? - спрашивал он больного.

- Да я имени их слышать не хочу! - волновался бронтозавр. - Я никогда, никогда не стану археодонтом!

- А попробуйте себе представить, что вы всё же стали археодонтом… Ну, просто так, вот, скажем, вы проснулись утром и вдруг обнаружили, что вы - археодонт.

- Я не археодонт!!! - и дальше обычно начиналась истерика, после которой бронтозавр несколько дней лежал в кровати, смотрел из окна и почти ничего не ел. Тогда археодонт, который притворялся бронтозавром, чувствовал себя виноватым, ставил ему термометр десять раз в день и спрашивал, как тот себя чувствует.

- Я чувствую растерянность в завтрашнем дне, - жаловался бронтозавр.

- Это очень хорошо, - заверял его врач, - это адекватно отражает ваше экзистенциальное состояние. Проще говоря, в этом фуфловом мире каждый честный бронтозавр должен мучиться и чувствовать себя всё фуфловее и фуфловее.

- Вы так думаете? - успокаивался больной.

- Так думает наука!

Много раз прокрутилось солнце вокруг земли, пока бронтозавр лежал в больнице. Очень они подружились с доктором. Выпивали вместе, а как же. Оба к старости становились всё сентиментальнее. Бывало, выпьют рюмку, один скажет: “Вспомним мезозой!” - и плачет. Тогда другой говорит: “Вспомним криптозой!” - и тоже плачет.

А то, бывало, лягут на солнце пузами вверх, и вообще забудут, какая эра и кто они такие.

Вот так однажды они расслабились, и когда вернулись в больницу, главврача засекли на археодонтстве. После обличающего скандала его уволили из больницы без выходного пособия. Весь персонал и все пациенты пели хором: “Мы БЭ! - бронтозавры!”

Наш бронтозавр выбрался из больницы через окно. Он догнал доктора на дороге и пошел вместе с ним. Через день он вернулся и получил одним пайком всю свою бронтозаврскую пенсию. И тогда уже они вместе, поедая ее, отправились в страну археодонтов. Придя туда, они увидели, что это - так себе страна, зато там бывший доктор смог получить пенсию за все свои года, прожитые у бронтозавров. Они пожили там, но странны и чудны им были археодонты, и они всё чаще “вспоминали мезозой” и плакали. У бронтозавра - все же старого пациента психиатрической клиники - случались приступы депрессии, и он донимал своего друга вопросами: “Так кто же мы?” И однажды тот ему, сам не зная почему, ответил:

- Мы с тобою - совершенно отдельный вид. Или два совершенно отдельных вида. Таких, как мы, больше в мире нет. Сейчас нет, а потом появятся.