Как ни относись к церкви, православию и христианству в целом, а главным событием сегодня, конечно, является Пасха. Как писал диссидентствующий поэт: «Сегодня яйца с треском разбиваются, и, душу радуя, звонят колокола, и пролетарии всех стран соединяются вокруг пасхального стола!…» Уж куда как далек был Юз Алешковский от православия и церковной жизни…

Вот и Геннадий Андреевич Зюганов выступил с пасхальным поздравлением: «Для всех нас, русских людей, поколения которых прожили жизнь под великой сенью православной цивилизации, светлый день Пасхи Христовой был, есть и на века останется праздником надежды и радости, торжества веры в то, что правда, добро и справедливость с неизбежностью восторжествуют».

Ну, раз уж лидер коммунистов-обновленцев выступает теперь с пасхальной проповедью, то уж «неотроцкистам», как говорится, сам бог велел.

Давайте зададимся вопросом: а за что распяли Христа?

Формальная причина известна: его обвинили в «богохульстве», но в Римской империи того периода процветала веротерпимость, и для римлян было придумано обвинение в том, что-де Иисус присвоил себе царские полномочия. Не случайно по легенде над его головой на кресте римляне прикрепили вполне издевательскую табличку «Иисус Назорей, царь иудейский».

Однако веротерпимостью отличались не только римляне — в самой Иудее вполне мирно сосуществовало множество различных сект и различных толкований, все они относительно спокойно уживались, и появление еще одной секты никак не могло нарушить этого равновесия, если бы не выбивалось из общего ряда. Чем выбивалось?

Безусловно, Иисус стал бельмом на глазу тогдашних духовных и светских властей своим нонконформизмом, «потрясанием основ» — не случайно его непосредственный предшественник, Иоанн Креститель, Предтеча также стал жертвой репрессий. Правда, механизм там был другим — Иоанн был казнен на территории Израильского царства, где Ирод имел право казнить и миловать самостоятельно, а в Иудее, непосредственно управлявшейся римским прокуратором, местное самоуправление правом выносить смертные приговоры не обладало. Из-за чего и пострадал, собственно, римский всадник из рода Понтиев, даже имя которого было стерто в истории — хотя казалось бы, какая разница, как его звали — Марком или Луцием. У римлян было очень мало имен.

Как раз в этот момент, когда я размышлял, как квалифицировать деяния Христа в более-менее современном круге понятий, позвонил Михаил Делягин, председатель редакционного совета ФОРУМа. мск и разрешил мои сомнения в пользу экстремизма. Именно это, по существу, неюридическое, размытое и неопределяемое понятие столь же легко приложимо к действиям и словам Иисуса, как и к делам современных молодых людей, по существу, ни за что — за слова и мысли попадающих на скамью подсудимых.

Вчера супруга направилась в близлежащую часовню освятить куличи и яйца на Пасху (теперь мода такая) и обнаружила, что по распоряжению нового патриарха свечи теперь продаются не в храме, а на улице, возле. Вот, собственно, наглядный пример фарисейства, в котором упрекал Иисус тогдашних иудейских иерархов, даже внешне почти не отличающихся от иерархов РПЦ сегодняшних: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды». Мф.23.25

Первый «грех» Иисуса перед фарисеями, конечно, изгнание торгующих из Иерусалимского храма. То есть покушение на «самое святое» — на храмовый бизнес. Кроме того — требование Иисуса отказаться не от какой-то собственности, а от всей полностью, от всего имущества, которое требовалось раздать бедным и идти за Учителем. Геннадий Андреевич, начитавшись неотроцкиста Баранова, с некоторых пор тоже стал связывать учение Христа с коммунизмом через греческий корень «коммунис» — общественный. Однако, как и перед фарисеями, форма полностью затмила перед «красным первосвященником» содержание — борьба борьбой, а особнячок-то на территории дома отдыха Администрации президента, да еще и приватизированный по льготной схеме. Какой уж там «последний и решительный бой»?

Суть «греха» Иисуса перед Синедрионом — это противоречие содержания и формы. Традиционный иудаизм подробно расписывает, что должен, а чего не должен делать правоверный иудей, чтобы оставаться праведным. Количество предписаний и ограничений помещает искренне верующего иудея в клетку из табу и ритуалов, суть которых не всегда понимается, зато форма должна соблюдаться исключительно точно.

Иисус, утверждая при этом, что пришел не нарушить Закон, а исполнить, сводит всю сложную систему взаимоотношений человека с богом к двум простым формулам: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим»: Сия есть первая и наибольшая заповедь; Вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки». Мф.22.37-40

Естественно, при таком простом подходе ставится под вопрос необходимость толкователя — между человеком и богом не остается никого и ничего, кроме совести.

Таким образом, Иисус подрывал основы не только прямого торгового храмового бизнеса, но и посреднического бизнеса фарисеев между верующими и законом. Такого по понятиям не прощают.

Одной из основных, базисных черт нонконформизма Иисуса, его «экстремизма», выражаясь языком современности, и явилось стержневое событие Евангелий — Тайная вечеря, ставшая прообразом главного таинства христианской веры — Святого Причастия.

В чем суть его? Христос фактически вынуждает своих учеников принять участие в символическом поедании тела и крови своего учителя и бога. Современные христиане воспринимают это как обряд причастия, чисто по-фарисейски не вдумываясь в то, что хотел сказать Иисус в первую очередь своим ученикам.

Дело в том, что в то очень древнее время одним из основных табу были табу на пищу, и в первую очередь — на поедание себе подобных. Людоедство, почти совсем немыслимое в современную эпоху, когда даже почистить живую рыбу кажется совершенно невозможным делом большому числу горожан, было еще очень живо в примитивных человеческих сообществах, с которыми обитатели просвещенной части мира соприкасались непосредственно. Я не стану напоминать, что еще в конце XVIII века некоторых миссионеров так-таки и съедали «благородные индейцы» в Америке. А в I веке стать жертвой людоедов можно было и на границе Империи. Это не говоря о том, что классическая «Одиссея», которую учили наизусть во всех греческих школах (а Иудея была наполовину заселена греками), содержала и рассказы о том, как Одиссей и его команда неоднократно рисковали стать жертвами людоедов — от мифических циклопов до вполне реальных обитателей бухты Симболо, которую сейчас принято ассоциировать с Балаклавской бухтой.

Для обитателя античного мира отказ от людоедства и был одним из признаков сопричастности к цивилизованному миру. А людоедство — первейшим признаком варварства. И все это было, повторюсь, исторически и географически очень близко. И риск для античного человека закончить жизнь в желудке ближнего был вполне реален.

Что Христос дает понять своим требованием («Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая». Мк, 14.22–24)?