– Алю-уу, Жак.

Когда за несколько минут до начала шоу он сунул голову в дверь Зеленой комнаты, он увидел там французскую актрису с приглашающими глазами и дымчатым голосом. Дразнящей походкой она проплыла по комнате, поцеловала его в обе щеки с французской чувственностью, обдав стойким мускусным запахом. Она была одета во все алое.

Сенатор Питер Ричмонд, его вечерний гость, поднялся следом за нею.

– Джек. – Искреннее рукопожатие. – Рад вас видеть снова. Жажду скрестить с вами шпаги. Только будьте снисходительны, я ведь на поле боя впервые – на этом поле боя, – добавил он, подмигнув.

Глаза Джека заметались по сторонам – где Арета? Что происходит? Где-то что-то не сработало, замкнуло. Ведь Арета должна была отменить его ужин с Даниэль Вадим! Может быть, она пришла сюда ради очень женатого сенатора Ричмонда? В противном случае – он попался.

На дружескую улыбку его все-таки хватило.

– Чрезвычайно вам рад, сенатор.

– Я специально для нашей встречи прилетел. – Сенатор снова моргнул. – А мисс Вадим пригласила меня отужинать вместе с вами. Я говорю ей, что мое присутствие вам нужно, как собаке пятая нога, но она категорически настаивает. Что ж, хорошо сознавать, что после часа пытки тебя ждет что-то приятное!

– С перерывом на рекламу, – пошутил Джек, держа обаяние на автопилоте и думая при этом, что задушит Арету собственными руками, хотя смерть в данном случае – слишком безобидное наказание.

Да, но как быть с Джейд? Пригласить ее на этот ужин он не может. Но быть он хочет именно с ней!

– Пять минут, мистер Питон, – крикнула Джини, помощница директора павильона.

К сенатору Ричмонду поспешил его консультант. Даниэль склонилась к Джеку.

– Потом, cheri, – прошептала она обволакивающе, – мы изба-авимся от ми-истера сенатора и займемся, как говорят американцы, настоя-ащей любо-овью.

У него не было ни малейшего желания заниматься любовью ни с кем – кроме Джейд. Господи! Как он попал в такую ловушку?

– Где Арета? – спросил он Джини, входя за ней в студию и готовый предстать перед ждавшей его появления публикой.

– В кабине, наверное, – ответила та.

– Черт!

– Что-то случилось?

– Передайте Арете, чтобы она позвонила Джейд Джонсон. Пусть скажет, что у меня немного изменились обстоятельства и придется задержаться в студии, а позже я сам с ней свяжусь. Пусть позвонит прямо сейчас!

– Ясно, сэр!

Джейд переоделась в джинсы и свитер. Потом поменяла свитер – три раза. Потом вместо джинсов надела брюки от спортивного костюма, но они показались ей слишком мешковатыми, и она снова надела джинсы.

Первым делом она соскребла с себя студийный грим, сделав свой облик куда нежнее, затем помыла голову и оставила волосы сохнуть естественным путем – в результате лицо оказалось в волнистой рамке из непокорных кудряшек.

Энергия была из нее ключом, и она нашла ей применение на кухне – замариновала телятину в лимонах, настрогала картофель, нарезала петрушку, почистила молодую стручковую фасоль.

Потом вымочила клубнику в вине и взбила сметану с темным сахаром.

Обеденный стол она решила не накрывать, положила салфетки на кофейный столик перед телевизором – если вдруг ему захочется посмотреть телесериал. А нет – на стереопроигрывателе стояла пластинка Шаде.

Открыв бутылку охлажденного белого вина, она включила телевизор – начиналось шоу «Лицом к лицу с Питоном».

Довольная, она устроилась поудобнее и приготовилась смотреть.

Сенатор оказался любезным и приветливым, но очень увертливым и скользким – как истинный политик, он отвечал на все вопросы с доброжелательной прямотой, при этом ему удавалось выделять именно то, что он хотел выделить.

Джек увидел в нем очень интересный объект для изучения. Вот ведь искусство – втирает очки, при этом просто обезоруживает своим очарованием. Сенатор Ричмонд был в ударе. И Джек позволил этому гусю выйти сухим из воды, потому что мысли его бродили далеко.

– Ой, какую тоску нагнали, – воскликнул опечаленный Алдрич, когда все кончилось. – Ты отдал ему бразды правления, Джек. Господи, шоу было не твое, а Питера Ричмонда.

– Где Арета? – спросил Джек с напряжением в голосе, не реагируя на критику.

– Я сказал…

– Не глухой. Обсуждать это сейчас не желаю. Арету он нашел в кабинете. Увидев его, она беспомощно всплеснула руками.

– Знаю, знаю. Виновата. Что я могу тебе сказать!

– Можешь сказать, с какого хрена она здесь взялась.

– Я звонила Даниэль, правда. Ее не было, я разговаривала с какой-то иностранкой, та вроде бы все поняла.

– Что именно?

– Что ты вынужден отменить ужин. Я даже твое имя ей продиктовала по буквам.

Покачав головой, он принялся ходить по кабинету.

– Мало того, что я должен везти на ужин ее, мне еще в нагрузку свалился на голову этот дурацкий сенатор. Знаешь, как это называется? Некомпетентность. – Он цапнул сигарету с ее стола. – Что сказала Джейд?

– Мм… Джейд? – тупо произнесла она.

– Не говори мне, что здесь ты тоже напартачила.

Взгляд Ареты затуманился.

– Я должна была что-то сделать?

– Мать честная! – Он по-настоящему рассердился. – Ты ей до сих пор не позвонила?

Нахмурившись, она сказала:

– Пожалуйста, перестань на меня орать. Сделав глубокий вдох, он терпеливо объяснил:

– Я попросил Джини зайти к тебе в контрольную кабину и передать, чтобы ты позвонила Джейд и сказала, что мои планы на вечер изменились. Ты это сделала?

– Ну да, да.

– Как она это восприняла?

– Спокойно.

Он отрешенно вздохнул.

– Закажи мне столик на троих в «Чейзенс».

– Уже.

Как только он вышел из комнаты, она схватила телефонную книжку. Джини ей ничего не передала, и Арета не сомневалась: узнай об этом Джек, он бы девчонку в ту же секунду уволил. Джини работала недавно, горела энтузиазмом, и такой участи для нее Арета не хотела. И прикрыла ее.

Она стала набирать номер. Была половина десятого.

Положив трубку, Джейд не могла сдержать волну разочарования. Почему он не позвонил сам? Почему дотянул почти до половины десятого и позвонить и отменить их встречу поручил кому-то?

– Джек вынужден ужинать с сенатором, – объяснила его помощница.

Даже если и так, почему он не приглашает ее?

Может, она слишком много от него ждет. Она ведь знает только о своих чувствах – а для Джека Питона она, вполне возможно, всего лишь еще одна галочка.

Лицо ее залила краска гнева. У него есть репутация. Шейн ведь предупредил ее – почему не послушала? А розы – наверное, для него это норма. А она – раскатала губы.

Что ж, сидеть и проливать слезы она не собирается. Вчера звонил Кори и пригласил ее на вечеринку к Петрии, нью-йоркскому модельеру. И Антонио наговорил ей на автоответчике – чтобы обязательно была! Вот туда мы и поедем.

Не требовалось большой гениальности, чтобы понять – очень женатому сенатору французская актриса с томными глазами явно приглянулась. Если творчески посводничать, решил Джек, можно будет оторваться из «Чейзенса» через час, и если Джейд все еще будет рада его видеть…

Он думал о ней, пока Даниэль что-то монотонно бубнила своим дымчатым голосом, а глаза сенатора жадно пировали в вырезе ее платья. Насколько Джейд прекраснее… Она – восхитительная красавица, но дело не только, не столько в этом. В ней жил дух свободы. Он учуял его с первой встречи, а теперь когда у них возникли отношения, он обязательно постарается постичь ее, как личность. Скорее бы…

Нетерпеливо глянув на часы, он решил: не будет большой беды, если он отлучится позвонить.

– Извините, я на минутку, – вежливо сказал он.

Но им было не до него.

Швейцар вызвал такси, и она снялась с места, быстро переодевшись в короткое платье из черной кожи и дополнив наряд массой серебряных украшений.