– Ну, это блеск, Зах, – выдавил из себя он. – Вы приедете один?

– Да.

– Чудно, чудно. Значит, в «Бистро». Восемь часов. Форма одежды официальная, но про это я уже говорил, да?

– Говорил. – Он сделал паузу. – Хауэрд?

– Да, Зах?

– Я не люблю, когда меня называют Зах. Либо Захария, либо мистер Клингер. На ваше усмотрение.

Связь прервалась.

– Скотина! – вскричал Хауэрд.

Поппи никогда больше не возьмет у него в рот!

Хевен, чуть нервничая, пялилась на третий лист отпечатков, который передала ей одна из помощниц Антонио. Неужели на этих броских, хотя и черно-белых снимках – она? Фотографии вышли – просто закачаешься.

– Нравится? – спросила ассистентка, мужеподобная ломовица.

– Отпад! – выдохнула Хевен. – Неужели это я?

– Ты, ты. В руках у Антонио камера, как живая. Главное, чтобы было, с кем работать – а у тебя есть все, что требуется.

– Правда? – скромно спросила Хевен.

– Ты глянь на снимочки. Тут видна личность – чувствуешь? Видишь, какой от тебя камера кайф ловит?

Хевен завороженно глазела на снимки. А ведь точно. Фотографии удались не только потому, что Антонио – маг и волшебник. Глаза ее светились какой-то силой и наполняли снимки жизнью. Конечно, помогли и художник по гриму, и парикмахер, и мастер по стилю – этому вообще хоть в ножки кланяйся. Все внесли свою лепту.

А она тоже молодец – довела дело до конца, дожала Антонио, заставила выполнить обещание. Конечно, пришлось подождать, потерпеть, но все-таки она оказалась перед его камерой – и вот вам результат! Блеск! И он наверняка от съемок словил не меньше кайфа, чем она. Он поставил мощный рок и помог ей расковаться, разрешил двигаться под музыку.

Подписывая с ним соглашение, она сделала одну оговорку – где бы эти фотографии ни появились, ни слова не должно быть о том, что Силвер Андерсон – ее мать.

– Bene, – ответил он – коротко и ясно. Она знала, что он ее не обманет.

Вот это да! Силвер бухнется в обморок, когда увидит эти снимки!

– А что он с ними будет делать? – спросила она помощницу Антонио.

– Без понятия, – честно сказала та. – Главное, что они ему понравились. А он – человек разборчивый.

– А для себя я могу заказать?

– Шутишь, что ли? Он никому снимки не дает. У него с этим строго. Извини.

Может, стибрить лист с отпечатками? Какой смысл сниматься, если тебе даже фотографию не дают?

– Ладно, – немного смягчилась помощница, – спрошу, какие у него на них виды. Позвони мне через пару недель.

С неохотой она вышла за двери студии, слегка взвинченная, но и слегка обескураженная. По крайней мере, она сделала важный шаг. Много ли девушек в шестнадцать лет позировали великому Антонио? А много ли девушек проведут лето на побережье со своим знаменитейшим дядей? Эта перспектива вообще приводила ее в трепетный восторг, не важно, что дядя Джек снял дом совсем не там, где ей хотелось бы. Санта-Моника – вот где кипит жизнь! Все равно… сам дом наверняка обалденный, скорее бы на него поглядеть… У нее не дядя, а просто лом – ведь занят же по самые уши, а все-таки нашел время, чтобы пожить с ней летом.

А родная матушка даже не позвонила – узнать, какие у нее планы на лето.

Родная матушка…

Иногда она задумывалась: кто все-таки ее отец? Будь они знакомы, как бы он к ней относился? Заботился бы – или отмахнулся раз и навсегда, как Силвер?

Она боялась выпытывать, кто он. Уж лучше не знать, чем еще одно разочарование.

Остановившись у большой аптеки на углу Ля Синега и Беверли, она прикупила кремов для загара, и настроение у нее совсем поднялось. В шесть вечера за ней заедет дядя Джек, и начнутся летние каникулы на побережье. Как Джек и предсказывал, дедушка Джордж не сильно возражал. Скорее, даже был доволен. И впереди – полтора месяца полной свободы! Ей бы еще карьеру поставить на рельсы – тогда вообще будет не жизнь, а сказка!

Оказавшись на другой стороне холма, она подумала об Эдди. Ну и тормоз! От его гитары ее уже воротит, да и от него самого – тоже. Клево, что они разбегутся в разные стороны!

Дом – бестолковый верзила – как обычно, встретил ее пустотой. Дедушка трудился у себя в кабинете, управляющего не было. Она позвонила одной подружке, другой, не узнала ничего нового – и начала паковаться.

Что взять с собой на полтора месяца на побережье? Купальники, шорты, блузочки с бретельками, футболки, брючки. Она наткнулась на свой армейский плащ до пят. Раньше она его обожала, но после приема у Силвер не надела ни разу. Она вытащила его из шкафа, надела. Хм… вид-то у нее в нем улетный – зачем она его похоронила?

Затем, что он напоминает ей о дорогой матушке. О ее заботливой матушке, которая выскочила замуж вот уже в третий раз и даже не сочла нужным поставить ее в известность. Как и вся остальная Америка, о новой свадьбе Силвер Андерсон она узнала из газет.

Она покрутилась в своем громадном плаще перед зеркалом. Нет, для побережья не пойдет. В нем сдохнешь от жары.

Запихнув руки в глубокие карманы, она извлекла смятую салфетку. На ней было написано РОККИ и номер телефона.

Секунду-другую она тупо смотрела на салфетку. Рокки? Вспомнила. Пижон с приема у Силвер. Стоял за стойкой бара, а друг у него – по линии звукозаписи. Она о нем и думать забыла – все силы положила на то, чтобы добраться до Антонио.

Ничтоже сумняшеся, она набрала номер.

Длинные гудки.

Она аккуратно сложила салфетку и запихнула ее в боковой карман чемоданчика. Рокки. Что ж, она его вызвонит – посмотрим, что у него там за друг в музыкальных кругах. Ей, между прочим, вот-вот стукнет семнадцать. Время не ждет. Так и состариться недолго.

Джейд, упакованная в платье из мягкой кожи от Донны Каран, приехала в «Айви» раньше брата. Она все еще не могла поверить, что они сейчас увидятся, – он настойчиво переносил их встречу вот уже несколько недель. Вытащить его на ужин все не получалось, но наконец-то ей удалось отловить его на ленч. Она была довольна, но все-таки настороже. Вдруг его новую подружку она возненавидит? Вдруг подружка возненавидит ее?

«Кровавая Мэри» показалась ей вполне уместной. Заказав напиток, она откинулась на спинку кресла. Мужчина за соседним столиком улыбнулся ей. Она неопределенно кивнула. Лицо ее настолько примелькалось, что люди принимали ее за свою знакомую. Коммерческая реклама – она такая. То ли будет, когда ни о чем не подозревающую публику шарахнут по голове рекламой «Клауд косметикс»! Эта всеобъемлющая кампания рассчитана на то, чтобы «Клауд» переплюнула «Ревлон» и «Эсти Лодер» вместе взятых. И ее изображение будет на каждом коммерческом ролике, в каждой газетной рекламе, на обложке каждого проспекта, она будет взирать на всю страну с рекламных плакатов.

Компанию «Клауд косметикс» уже и так хорошо знали во всем мире. А теперь имя Джейд Джонсон станет синонимом «Клауд». Ибо она была не просто лицом, запускающим на рынок новый товар, она была личностью, способной этот товар продать. Была запланирована поездка по всей стране, с личными выступлениями, с проведением крупных мероприятий и тому подобное. Марк никогда не позволил бы ей подписать такой контракт. «Такой размах – не для тебя, – провозгласил бы он. – Уединенность – одно из твоих ценнейших достояний».

Марк… если он и хотел ущемить ее интересы, то прекрасно в этом преуспел. Естественно, он же всегда был умным английским занудой.

После его появления в ее квартире и последующих телефонных звонков он будто сквозь землю провалился.

Разве ты не этого хотела, Джонсон? Кто, собственно говоря, удрал в Вегас?

Поди разберись. Может, он и вправду разводится с леди Фионой? Может, он и вправду переменился?

Как же!

– Джейд?

Она подняла голову.

– Беверли! Неужели это ты?

Оттолкнувшись от стола, она вскочила на ноги и обняла свою старую подругу Беверли д'Амо, чернокожую экзотическую красавицу – смоляные волосы густыми прядями свисают ниже талии, скулами можно резать стекло.