– Нет, это уму непостижимо! Чудовищный поступок! – заявила Синтия, взирая на дочь сквозь зеркальные темные очки. – Как ты могла так обойтись с родной матерью!

– Мама, лично тебе я ничего плохого не сделала. – Флоренс удалось подавить охватившую ее панику. Она всегда чувствовала себя ужасно, когда разочаровывала родителей. – Я подвела Стэнли. И мне жаль, что все так вышло, но… но, будь свадьба сегодня, я бы поступила точно так же.

Синтия воздела глаза к небу.

– Дочь! Я чуть с ума не сошла! – с пафосом продолжила она, как будто и не слышала объяснений. – Как ты могла так поступить?! Нет, это за пределами моего понимания.

От нескончаемых упреков матери Флоренс, как в детстве, захотелось заткнуть уши и закрыть глаза. И представить себя где-нибудь далеко-далеко отсюда. Было больно и обидно. Она повернулась к Мейсону за поддержкой и он, выступив вперед, взял ее за локоть и представился:

– Добрый день, миссис Хэзлтон! Меня зовут Мейсон Кроули. Не хотите ли зайти в дом?

На улице жарко. Сядем и поговорим обо всем спокойно…

Смерив его взглядом, Синтия соизволила согласиться:

– Действительно, почему бы и нет? – Однако до благодарности не снизошла, поскольку не поняла, кто он такой и какое отношение имеет к случившемуся. Они вошли в гостиную и сели – Синтия с Генри на диван, Флоренс и Мейсон в кресла напротив, – и Синтия вдохновенно продолжила свою партию: – Флоренс! У меня нет слов, чтобы выразить, что я перенесла по твоей милости! Ты поставила меня в идиотское положение. Ума не приложу, что сказать Мэгги Мак-Килак! Ведь она мне не просто родственница, но и давняя подруга! Какой удар судьбы! – Она заломила руки. – Моя дочь ни с того ни с сего бросает сына моей любимой подруги! Ты поставила под удар нашу многолетнюю дружбу. Скажи, ну как мне теперь смотреть ей в глаза?

Так вот почему эта страдалица не снимает черные очки! – усмехнулся про себя Мейсон.

– Вчера Мэгги устраивала в мою честь ланч, – продолжила горестное повествование Синтия. – Представила меня всем своим друзьям. Флоренс, вообрази, каково было мне? Само собой разумеется, все проявили такт и понимание. И мне не пришлось объяснять, почему моя дочь устроила такое… – Не сумев найти подходящее слово, она поменяла интонацию и повторила, вложив во фразу всю свою боль: – Устроила такое. – Выдержав эффектную паузу, она возопила: – Какой стыд! Все сидели и таращились на меня. Представляешь, что я пережила?

Флоренс нервно улыбнулась и, заправив волосы за уши, спросила:

– А почему вы не отменили ланч?

– Отменить ланч? – вскинув брови, переспросила Синтия. – Что за дикая мысль! Ведь его назначили три недели назад. И разослали всем приглашения. Как это можно отменить ланч?

Флоренс взглянула на Мейсона, и он прочел в ее глазах: «Вот видишь? Что я тебе говорила!».

– Мама, ну раз уж невеста сбежала со свадьбы, ланч все-таки нужно было отменить, – заметила Флоренс. – Позвонили бы гостям и объяснили все как есть. Ведь это еще не конец света…

Однако для Синтии, дамы до мозга костей светской, отмена ланча граничит со святотатством.

– Дочь, ты несешь несусветную чушь! Отменить ланч мы не могли. И, между прочим, он прошел прекрасно. – Она горделиво выпрямилась. – Дивный был ланч!.. Не считая того, что на меня все пялились.

Флоренс с трудом подавила нервный смешок. У Генри начался приступ кашля, и Мейсон проводил его на кухню. Воспользовавшись их отсутствием, Синтия доверительно поведала дочери:

– Знаешь, Фло, я жутко разочаровалась в Генри. – Она шумно вздохнула. – Если бы ты только знала, как тяжело терять иллюзии! Оказалось, он совсем не тот человек, который мне нужен.

– Вот как? – Флоренс порадовалась, что Мейсона нет рядом. Будь он тут, она бы посмотрела на него и наверняка бы рассмеялась. А обижать мать не хотелось. – Кто бы мог подумать!

– Представь себе! Так ошибиться! – Синтия скорбно покачала головой. – Видно, я хотела слишком многого… Жаль. Я думала, Генри мне подходит. Вначале он казался таким внимательным…

Флоренс с сочувствием взглянула на мать и отважилась предположить:

– Может, тебе нужен мужчина постарше?

– Постарше?! – изумилась Синтия. – Фло, дорогая моя! Заруби себе на носу: мужчинам постарше нужны женщины помоложе. Господи, неужели ты думаешь, что, встреть я мужчину постарше – и притом воспитанного, достойного, такого, с кем мне было бы хорошо и кто действительно понимал бы меня, – я его упустила бы?! Да я бы тут же в него вцепилась! Мертвой хваткой! – И она сжала кулачок. – Будь уверена, такого я бы не упустила! Но нет, им всем нужны молоденькие… Посмотри хотя бы на своего отца. – Синтия сняла очки и сверкнула глазами. – Кстати сказать, как тебе его новая пассия? Флоренс дипломатично промолчала и только пожала плечами.

– Очередная пустышка! Позарилась на его деньги. – Синтия вскинула голову. – У меня тоже есть деньги. Почему я не могу завести себе молодого любовника?

Флоренс взяла руку матери в свои ладони.

– Потому что тебе это совсем не нужно, – нежно сказала она.

– Не скажи! – живо возразила мать. – В этом есть свои маленькие прелести. Приятно обращать на себя внимание… – Она сжала руку Флоренс, словно принимая сочувствие и благодаря за него. – К тому же на официальные приемы не принято ходить одной. И в таких случаях Генри весьма кстати. – Внезапно с ее лица спала маска превосходства и в глазах промелькнуло такое отчаяние, что у Флоренс к горлу подступил комок. – Вот почему я хочу, чтобы ты вышла замуж! Фло, пойми, я не желаю, чтобы ты повторила мою судьбу!

– Мама, ты у меня такая красавица! – Флоренс с трудом сдерживала слезы. – И такая молодая душой… Мама, ты себя недооцениваешь. – Она собралась с духом и сказала главное: – Такие, как Генри, тебе не нужны.

К ее удивлению, мать не рассердилась, а со вздохом послушно закивала.

– Ты права. Права. Я должна взять себя в руки и изменить свою жизнь. – Она улыбнулась и обняла дочь. – Фло, дорогая ты моя, ты придаешь мне силы. Думаешь, у меня получится?

– Конечно, получится! – заверила ее Флоренс.

Стоя в дверях, Мейсон наблюдал за этой сценой. Он успел услышать достаточно и немало удивился. Он думал, что в присутствии матери Флоренс превратится в маленькую запуганную девочку, не способную принимать взрослые решения. Однако стал свидетелем обратного. Очевидно, отношения в семье гораздо сложнее, чем он предполагал.

Мимо него в гостиную протиснулся Генри и, увидев мать и дочь в обнимку, бодрым тоном спросил:

– Ну что, все уладилось? Вот и прекрасно! Флоренс, ты идешь с нами? Где твои вещи?

– Помолчи, Генри! – одернула его Синтия. – Мы еще ничего не решили.

– Ну вот! А у меня в два часа теннис! – недовольно пробурчал Генри. – Не хочу опаздывать. Неужели нельзя побыстрее?

– Нельзя, – отрезала Синтия. – Придется потерпеть.

А то не получишь мороженого! – усмехнулся про себя Мейсон.

Снаружи послышались шаги, и в дом ворвался высокий пожилой мужчина в белых шортах и тенниске, лысоватый, но интересный и уверенный в себе. Его сопровождала долговязая девица в более чем откровенном пляжном костюме с недовольной миной на лице.

– Какая встреча! – воскликнул мужчина, увидев Синтию и Генри. – Вы уже тут!

– Не шуми, Чарлз! – Синтия наморщила носик. – Ведешь себя как персонаж из дурного водевиля.

– А ты, Синтия, словно героиня мелодрамы! Этакая жалостливая матушка… – Он хохотнул. – С трагическим прошлым и феерическими планами на будущее. – Брезгливо скривив губы, он покосился на Генри. – Ну и что же дальше? Собираешься жить в шалаше и удить на обед рыбу?

– Как остроумно! – Глаза Синтии метали молнии. – Даже если так, Чарлз, мои планы на будущее тебя совершенно не касаются.

Между тем Чарлз обратил взор на дочь и, бросившись к ней, заключил в объятия.

– Фло, малышка! Мой цветочек! Мой белокурый ангел! – Он откинул голову и, с грустью воззрившись на дочь, с чувством завершил: – Дитя мое, что же ты натворила?