– Хорошо… молодец… еще разок…

Они заставляли ее выполнять упражнения, делать физиотерапевтические процедуры.

А частые расставания с Винсом… Его приходы всегда были такими разными, но всегда желанными. За несколько часов до его прихода она начинала прислушиваться к шагам в коридоре. Затем, всегда неожиданно, появлялось его загорелое лицо с широкой улыбкой. Она ощущала тепло его губ на своих губах. Это был момент, когда она могла обнять его, погладить его волосы, услышать его шепот:

– Как сегодня чувствует себя моя любовь?

Это было восхитительно. Как и те полчаса, которые он проводил рядом с ней, курил, рассказывая о том, чем занимался днем. Но его визиты были очень короткими, потому что всегда Винс был очень занят. Этим летом был очень большой спрос на их мотоциклы. Один или два раза ему даже пришлось съездить в Бирмингем и провести целый день на фабрике. Он смог заехать к ней только вечером на несколько минут, потому что спешил на деловую встречу.

Она все прекрасно понимала. Кристина ни в чем его не обвиняла, даже в душе. К тому же он всегда звонил: утром и вечером перед сном, чтобы она не чувствовала себя одинокой. Но дни и ночи тянулись нескончаемо долго. Ее разум восставал против вынужденного заточения, против очень медленного процесса выздоровления. После ухода Винса Кристина всегда чувствовала опустошенность. Она осознавала, что нельзя любить человека так сильно, даже если это твой собственный муж. Нельзя позволять себе так распускаться, иначе любовь станет навязчивой идеей.

Крис всегда восхищало мужество других людей. Она вспомнила любимое изречение отца (как врач, он видел много боли и горя): «Имеет смысл не сама жизнь, а то мужество, с которым ты преодолеваешь жизненные препятствия, уготованные судьбой».

«Девочка, пора надеть на себя уздечку, – уговаривала себя Кристина. – Делай, что тебе говорят врачи, и нечего жаловаться».

Ей приятно было видеть Пэг, которая сидела в палате Кристины, курила и выглядела такой домашней в своем новом хлопковом темно-синем платье. Платье было несколько узковато для ее полной фигуры, но, как сказала Пэт, в нем не было жарко. Пэт – преданный друг, она всегда приезжала в тот момент, когда Кристине было особенно одиноко, рассказывала Кристине сплетни об их общих знакомых, смешные истории, в которые попадала сама. Она не говорила только о Винсе, хотя Кристина сразу набрасывалась на нее с вопросами. Как он выглядел сегодня, какие новости на фирме, с кем он обедал сегодня?

– Я только напечатала несколько его писем и не пускала к нему людей, которых он не хотел видеть, – рассмеялась Пэт.

Она добавила, что сегодня в офис дважды звонил Алан Брейд. Он спрашивал у Пэт, как Крис себя чувствует.

При мысли об Алане взгляд Кристины смягчился. Он такой милый. Он оказался настоящим другом, приезжал к ней чаще, чем все остальные, и всегда привозил какой-нибудь подарок. Это были или розы, выращенные им самим, или книги, которые оказывались действительно интересными. Он предложил Кристине очень интересную игру в слова, которая ей понравилась. Она всегда с удовольствием играла в нее.

Обычно Алан звонил и выяснял, ждет ли она посетителей после ужина, а затем заезжал, и они начинали играть. Это смешило Винса.

– Вы как дети, – рассмеялся он, застав их однажды за этим занятием.

– Может быть, сам сыграешь, старина? – предложил Алан. – Крис отлично играет. Я даже не думал, что она знает так много слов.

– Слова, которые знаю я, не подойдут, – ухмыльнулся Винс.

Алан был «мыслителем», а у Винса был практический склад ума, и он не одобрял излишнего философствования. Он считал, что это делает человека слишком серьезным.

После аварии у Кристины было достаточно времени, чтобы проанализировать свою жизнь. Она поняла что тот темп, который они взяли с Винсом, был слишком высок. Жизнь, состоящая из одних развлечений, пуста. Ее смущало то, что она чувствовала себя измученной после визитов Винса. Может быть, это из-за того, что Крис очень любит его? Пока он находился с ней, состояние Кристины несколько раз менялось от полного счастья до безысходной тоски. Но с Аланом, который просто был хорошим другом, все было совсем по-другому. С ним было всегда радостно, и после его визитов она всегда оставалась в приподнятом настроении. Только сейчас Кристина поняла, каким замечательным и надежным человеком был Алан. Правда, и его она тоже сегодня не увидит. Алан тоже собирался провести выходные в Рэкхэме.

Она не знала, что утром Алан позвонил Пэт и попросил ее проследить, чтобы сегодня Крис не осталась одна.

Он сказал ей:

– Винс очень давно записал меня в команду, и мне придется пойти с ним, но мне не нравится, что мы все уезжаем, оставив бедную девочку в клинике.

Пэт обещала все сделать, а сама подумала:

«Конечно, Алан любит ее, но это высшее проявление любви. У него нет никакой надежды. Винс тоже любит Кристину. Она такая красивая и милая, что все мужчины влюбляются в нее. Алану очень тяжело, поскольку он понимает, что его любовь безответна. Но он ничего и не просит. Алан никогда не сможет разлюбить ее. Но я не уверена в Винсе…»

Эти подозрения у Пэт Дженкинс закрались задолго до выздоровления Крис. Сколько еще подвижный, легкомысленный Винс будет оставаться верным своей златовласке, которая не может теперь ни танцевать, ни сопровождать его в прогулках на яхте, пи играть с ним в теннис.

Пэт сидела у Кристины до тех пор, пока не проголодалась настолько, что вынуждена была пойти домой. С ней в квартире теперь жила другая девушка, которая была ее дальней родственницей и училась на актерском факультете театрального колледжа. Пэт уже познакомила ее с Кристиной. Виола была маленькой темноглазой привлекательной девушкой. У нее была та же фамилия, что и у Пэт, но она называла себя Виола Грей. Этот псевдоним она придумала себе для сцены.

– Бедняжка Дженкинс, – смеялась Пэт. – Я всегда живу с такими подругами, при сопоставлении с которыми становлюсь похожей на круглую картошку. Сначала ты, а теперь Ви. Она очень приятная девушка, и однажды мы пойдем с тобой посмотреть, как она играет Шекспира. Говорят, что она будет хорошей актрисой.

Пэт «нянчилась» со своей молодой родственницей и была очень рада ее соседству, но все равно скучала по Крис. С ней обо всем можно было поговорить, рассказать о всех своих печалях и проблемах. Крис всегда была готова посочувствовать или помочь ей.

Когда ушла Пэт, вскоре пришел тот единственный посетитель, при виде которого у Кристины учащенно забилось сердце.

Винс выглядел немного озабоченным. Ему очень шла светло-серая шелковая рубашка с кремовым галстуком, Симпатичная медсестра, мерившая температуру Крис, бросала заинтересованные взгляды на мужа своей пациентки. Винс состроил смешную гримасу жене, когда та вышла.

– Ты видела? Дорогая, какие симпатичные блондиночки работают у вас в клинике! Может, мне составить тебе компанию и полежать с тобой здесь?

– Какой ты глупый! – засмеялась Кристина. – И не думай волочиться за медсестрами. Кстати, у этой есть приятель. Она сказала мне это вчера вечером. Так что будь осторожней, она не хочет никаких неприятностей.

– Ты думаешь я доставлю ей неприятности? – рассмеялся Винс, присаживаясь к ней на кровать.

Он взял руки Кристины, поцеловал их, затем наклонился и осыпал поцелуями все ее лицо.

– М-м! Как восхитительно ты пахнешь.

– Ты же знаешь, – прошептала она, – это те духи, которые ты купил мне в Париже.

– Когда они кончатся, я куплю их опять.

– Винс, как же хорошо было во Франции! Кажется, это было так давно.

– Но это было только шесть недель тому назад!

– Но сколько произошло за это время и как изменилась с тех пор наша жизнь…

Они помолчали. Она опустила руки на постель. Винс сел опять на стул и достал сигарету. Теперь он уже выглядел мрачным.

В этот душный, жаркий день он многое уже успел сделать. Винс гордился своей работой, и надо признать, что у него была большая процветающая фирма. Правда, в последний год он все больше увлекался игрой на бирже. Это была не такая трудная работа, но она все время держала в напряжении, в постоянном ощущении риска. Конечно, он потерял немного, но всегда было интересно что-то покупать или продавать, тем более Алан прекрасно вел его дела. Он не говорил матери (не говорил он этого и Кристине), но всерьез подумывал найти управляющего в свой офис, чтобы полностью отдаться игре на бирже. Его отец, пока был жив, всегда был против этого занятия, так как считал, что деньги можно зарабатывать только своим трудом, а не спекуляциями. Но сэр Джордж был работоголиком, а Винсу, пока он еще молодой, хотелось получать удовольствие и от самих денег, а не только от процесса их накопления.