Несмотря на интересный материал, Пола чувствовала, что нечто, не поддающееся определению, было опущено. В очерке присутствовал Дункан Эли, привычный публике и играющий роль любимца. Настоящего Дункана там не было.

Но где он, подлинный Дункан Эли? Этого Пола не знала.

Утром двадцать первого они с Майлзом отправились в аэропорт Кеннеди, чтобы встретить его мать. Жанет Кларксон – динамичная блондинка, схоронившая трех мужей, жила в Форт-Лодердейле и занималась продажей домов, одновременно приглядывая себе мужа номер четыре. Она ежегодно приезжала на Рождество к сыну в Нью-Йорк. И ежегодно сходила с самолета загорелой и пошатывающейся, словно зомби, благодаря проглоченному перед полетами для подавления страха немыслимому количеству транквилизаторов.

– Слава Богу, что вы меня встретили! – задыхаясь, выдавила она, когда Майлз подхватил ее под руку. – Еще один «либриум», и мне конец.

– Как прошел полет?

– Ужасно. Трясло всю дорогу. Вдобавок, там оказался некий злой человечек, замышляющий, как мне показалось, захватить самолет и угнать нас на Кубу. Если не сглуплю, то отправлюсь обратно на автобусе. Кто-нибудь слышал о захвате автобуса?

В тот же вечер Жанет пришла к ним пообедать и помочь подготовить к празднику купленную Майлзом елку. Эбби обожала бабушку и с трудом подавляла желание поскорее сорвать красные и зеленые обертки с больших рождественских подарков, привезенных для нее феей-крестной из Форт-Лодердейла. Чтобы успокоить Эбби, ей поручили укрепить на ветках шведских деревянных ангелочков и стеклянные шары. Украшение заняло три часа. Когда все было готово. Пола включила гирлянду из крошечных белых лампочек. Елка ожила, и Эбби восторженно заохала. Потом мать спросила, знает ли юная леди, который час, и дочь, стоически приняв удар судьбы, позволила уложить себя в постель.

– Ей Богу, своими подарками вы принесли Эбби настоящее Рождество, – заметила свекровь, вернувшаяся из детской Пола. – У нее сейчас одна тема разговора – о бабушке.

– Скорее, она дарит Рождество мне, – возразила Жанет, пробуя шотландское виски. – Кстати, она сказала, что не прочь получить собаку. Я подумала, что прежде чем удовлетворить ее просьбу, мне следует посоветоваться с вами.

Майлз поднял руку.

– Никакой собаки – и точка. У нас не хватит для нее места. И меньше всего мне хотелось бы прогуливать щенка по кварталу каждые десять минут.

– Ну хорошо, никаких собак… Были ли у вас на прошлое Рождество друзья Эбби?

– Да, вместе с родителями, – ответила Пола.

– Пожалуй, это великолепно. Ей это понравилось… Кто такой Д.М.Э.?

Взяв черную спичечную книжечку, принесенную Полой из дома Дункана, она зажгла сигарету.

– О, должно быть Дункан Эли.

– Где это вы с ним познакомились? – заинтересовалась Жанет.

Майлз объяснил.

– Уж если ты брал у него интервью, то наверняка знаешь об убийстве! – заявила Жанет.

– О каком убийстве? – изумилась Пола.

– О том самом! Конечно, об убийстве его жены, – в сорок восьмом или сорок девятом году, не помню точно.

– В статье ты ни словом не обмолвился о том, что его жена была убита, – сказала Пола мужу, – Ты просто сообщил, что она умерла.

– Так просил Дункан, – пожал плечами Майлз. – Естественно, это задевает его чувства. К тому же, зачем говорить об убийстве. Доказано, что произошел несчастный случай.

– Черта с два! – отрезала Жанет. – Помню, как писали о происшедшем в газетах, тогда все утверждали, что жену Дункана Эли убили. Хотя позже дело постарались замять.

– Это случилось со второй женой?

– Да. Она была наследницей и весьма знаменитой…

– И матерью Роксанны?

– Да, – подтвердил Майлз.

– В общем, в то время они находились в Сент-Морице или Церматте, или где-то в этом роде…

– В Сент-Морице.

– Ну да, на лыжном курорте. И однажды утром Эли с женой отправились покататься на склон горы, но она так и не спустилась вниз. Поисковые партии нашли ее на горе в тот же день. У нее было вырвано горло.

– Вырвано!

– Вот именно. Волком или собакой, или кем-то еще.

– Великий Боже! Но почему они решили, что это убийство?

– Потому что рядом с телом оказались не только многочисленные следы лап, но и ног. Какого-то человека.

– И его не нашли?

– Да.

– Но, возможно, он появился после нападения на нее животного? А потом, знаете ли, он мог сбежать, чтобы не сообщать в полицию…

Жанет допила виски.

– Возможно, но все же это не так.

– Мама, – ядовито вмешался Майлз. – Ты же знаешь, что полиция отбросила версию о таинственных человеческих следах. Они пришли к выводу, что это была собака – и точка. На том дело и кончилось.

– Для них, может, и кончилось, но на мой взгляд, они закончили дело, потому что не смогли его объяснить.

– Объяснить что! – настойчиво спросила Пола.

– Объяснить тот факт, что множество находившихся поблизости человеческих следов не направлялись к телу, но и не уходили от него. Прочь вели лишь следы лап.

– Вы хотите сказать, что некто просто побывал рядом? Появился из ниоткуда, а затем исчез?

– Верно. И там была свежая снежная пороша.

– А-га, – усмехнулся Майлз. – Это был оборотень. Лон Чейни Младший или Бэтмэн. Он улетел. Но ты забыла добавить, мама, что кроме свежевыпавшего снега, дул сильный ветер.

– О, ерунда. В таком случае, почему не все следы оказались скрытыми? Почему не исчезли следы лап? Нет, версия с ветром не годится. И не говори мне, будто тот человек уехал на лыжах, потому что тогда остались бы следы лыж…

– Но они-то и были найдены!

– Да, но после того, как полиция и репортеры истоптали все вокруг. Те, кто побывал там в первый раз, вовсе не заметили их.

– И полиция решила, что тот человек, кем бы он ни был, случайно обнаружив тело, испугался и укатил прочь на лыжах – абсолютно резонное предположение. Кстати, на следующий день в Сент-Морице обнаружили бешеную собаку с окровавленной мордой и пристрелили ее, вот и конец «таинственно исчезающим следам» и истории с «загадочным убийством». Разве можно обвинять Дункана в умалчивании этой истории, если его окружают упыри, наподобие тебя?

– Может, я и упырь, но по-моему, никто так и не объяснил ничего по-настоящему. А господину Эли достался «золотой дождь»: ведь он унаследовал состояние жены – пару миллионов, если не ошибаюсь.

– Что за намеки, – простонав, заметил Майлз. – Да, мама. Именно так все и случилось, сам Дункан рассказал мне. У него были особые ботинки, дающие отпечатки лап; он надел их, подкрался к жене, вырвал ей горло, снял их и наделал множество обычных следов, а затем вновь обулся, сбежал и унаследовал миллионы. За исключением крошечного нюанса: весь тот день он находился в поле зрения по меньшей мере шести человек. Жанет поднялась.

– Ну хорошо, не Дункан. Не знаю, кто там был, но все же считаю, что это – убийство, а не несчастный случай. – Она поцеловала Майлза и направилась к лестнице.

– Назавтра у меня запланированы сотни покупок, и лучше будет, если я сейчас же возвращусь в гостиницу. Я смогу поймать такси, если пройду пешком до Шестой авеню, да?

– Пожалуй. Я провожу тебя.

Пола поцеловала свекровь и принялась собирать коробки из-под елочных украшений. Она думала над тем, что же на самом деле произошло на склоне швейцарской горы двадцать лет назад и ощущала досаду на бесхребетного мужа-писателя, не отметившего этого случая, лишь бы не обидеть ненароком Дункана Эли.

И еще подумала о том, не было ли двадцать лет назад у пианиста собаки, похожей на Робина?