В тот же вечер Майлз и Пола встретились с Мэгги и Чаком в ресторане «Гранадос», чтобы отметить оформление заема в «Чейз Манхэттен» для магазина «Бич Бам Норт» так они решили назвать филиал. Майлз был в неважном настроении.

– Что с тобой? – спросил Чак. Они сидели у окна, поглядывая на угол Макдагэл и Западной-третьей, заполненный туристами и хиппи. Чак обожал паэллу[7] и они с Мэгги часто посещали этот прекрасный испанский ресторан, находящийся в двух кварталах от их дома. Чак любил и сангрию, которую подливал из высокого стеклянного графина.

– Мне не нравится шум, – проворчал Майлз.

– Шум? Какой именно? От самолета? Или уличного движения? Когда говоришь о шуме в Нью-Йорке, изволь уточнить.

– Шум от раздираемой кухни, – ответил Майлз. – Сейчас эти плотники довели меня до точки, а терпеть предстоит еще три недели. Я ни черта не могу делать.

– А я об этом и не подумала, – созналась Пола. – Может, они смогут работать потише?

– Ну конечно. Завернут ломы в одеяла!

– А если вы закроете уши специальными пробками? – предложила Мэгги.

– А что, если ты снимешь где-нибудь на три недели комнату? – спросила Пола.

– Можешь заниматься у нас, – предложил Чак. – Правда, няня и Тим весь день дома, но они тебе не помешают.

Майлз покачал головой.

– Благодарю, но я – «примадонна» и могу работать только в одиночестве. Кстати, Пола, я вовсе не собираюсь уединяться на три недели в грязной гостиничной комнате. Это сведет меня с ума.

– Так что же делать? Отказать плотникам?

– Слишком поздно. Не знаю. А может, прошляться все три недели по кинотеатрам?..

Они принялись за второй графинчик сангрии, когда в ресторан вошли Роксанна с Филипом Розеном. Пола не видела ее после оглашения и едва не забыла, насколько эта женщина красива. В своей шубе из соболя, с собранными назад а-ля шиньон волосами, она походила на манекенщицу из журнала «Бог». Они подошли к столу.

– Пола! И Майлз! Какой сюрприз! «Брось, – подумала Пола. – Ты знала, что мы здесь сегодня вечером».

– Мы решили заглянуть сюда на рюмочку сангрии по пути в «Театр де Лис».

– Хотите присоединиться к нам? – предложил Чак. Они согласились.

– Мы как раз советовались о том, что делать с Майлзом, – заметила Мэгги после того, как официант разместил всю компанию за более внушительным столом и принял заказ у Филипа. – У них переделывают кухню и шум сводит его с ума.

– Есть простой выход, – улыбнулась Майлзу сидящая напротив Роксанна. – Завтра я улетаю на месяц на Ямайку. Приезжайте и пользуйтесь домом.

– Пожалуй, не стоит, – слабо возразил Майлз.

– Но почему? Место опустеет, если исключить Беннета, появляющегося для уборки. Можете заниматься в библиотеке или где угодно. И я предпочла бы иметь кого-нибудь в доме днем, чтобы отпугнуть грабителей.

– Что ж…

Роксанна открыла сумочку и вытащила связку ключей.

– В таком случае, решено. Вот ключи. К полудню я уеду, и дом – в вашем распоряжении.

Она протянула ключи Майлзу и тот, рассыпавшись в благодарностях, спрятал их в карман.

«Все подстроено, – думала Пола, – Все было подстроено. Майлз предупредил ее, что мы сегодня здесь ужинаем. Она приходит и дает ему ключи в моем присутствии, чтобы это выглядело случайностью и у меня не закралось подозрений.. Подозрений в чем!

Не знаю, понятия не имею! Почему я уверена в том, что все поступки этой женщины продиктованы какой-то целью? Ведь их появление именно сейчас может быть совпадением. В Нью-Йорке восемь тысяч ресторанов, но встреча могла оказаться нечаянной… И чего мне опасаться? Она летит на Ямайку – ну какое мне дело до занятий Майлза у нее в доме?»

Официант принес салат с острой приправой в деревянных мисочках, и тут же ей в голову пришла мысль, усугубившая ее предчувствие несчастья. Ведь переделка кухни была идеей мужа. Не повод ли это оказаться вне дома? Зная, что можно договориться с Роксанной и воспользоваться ее особняком?

Но это звучит безумно. Зачем ему этот дом? Что ему в нем нужно?

Пола припомнила свои переживания и подозрения, нарушившие ее сон перед смертью Дункана, и приказала себе не попадаться в ту же ловушку вторично. Майлз хотел найти в особняке лишь покой и тишину. Вот и все, а она просто идиотка, подозревающая за приглашением Роксанны нечто большее, нежели обычный дружеский жест.

Отгоняя прочь эти мысли, она принялась за салат. Но аппетит уже пропал.

Следующие две недели Пола была слишком загружена, чтобы думать о Майлзе. Мэгги занималась филиалом и Пола управляла магазином в одиночку. Оживленная торговля весь день держала ее на ногах и, поскольку ей приходилось подводить ежедневный баланс после закрытия, она редко добиралась домой раньше восьми. Из-за того, что кухня была разобрана, оба ужинали вне дома. Все это изматывало Полу, и она молилась, чтобы ремонт закончился поскорее.

Единственным ярким событием в окружающем ее бедламе было появление статьи Майлза о Дункане Эли в «Таймс-санди». Майлз воспринял публикацию как нечто, само собой разумеющееся, но Пола была поражена. Купив десяток экземпляров, она отослала один из них свекрови в Пенсильванию, а остальные сложила в стопку в рабочем кабинете мужа, заметив, что они пригодятся в будущем «его биографу».

Статья сопровождалась фотоснимками, на одном из которых, сделанном несколько лет назад, были изображены Дункан, Роксанна и ее бывший муж Уильям де Ланкрэ, красивый темноволосый мужчина, компаньон своего отца по маклерской фирме «Де Ланкрэ, Риэрдон и Лорд». Он так и не женился вторично, разведясь с Роксанной, впрочем, в очерке совершенно не упоминались причины развода. Пола спросила об этом у Майлза, тот, пожав плечами, ответил, что они, вероятно, «не поладили».

Через две недели, закрыв в полдень магазин. Пола взяла такси и отправилась посмотреть, как идут дела с филиалом «Бич Бам Норт». Мэгги сама нанимала рабочих и следила за ремонтом; приехавшая подруга увидела, как четверо из них устанавливали у стены примерочные кабины. Магазин был невелик, но Мэгги ухитрилась разместить посредине островок, содержащий с сотню образцов, и благодаря этому, объем выставленных товаров увеличился вдвое. Над «психоделической» отделкой трудился молодой художник Джимми Ресс, знакомый Мэгги. Сейчас он раскрашивал стены и потолок разноцветными завихряющимися мазками, подготавливая фон для плакатов с изображениями знаменитостей.

– Это добавит нам головной боли, – призналась Мэгги, – но чертовски хорошо ложится на интерьер.

До открытия оставалось две недели, и Мэгги уже наняла рок-группу.

– Практически, открытие пройдет как дискотека. Кстати, владелец соседней аптеки собирается прекращать дело, мы могли бы выкупить у него аренду и открыть дискотеку…

– Мэгги!

– Извини. Всего лишь идея.

Неожиданно Пола решила Заглянуть на минутку к Майлзу. Выйдя из магазина, она подозвала такси и поехала на Шестьдесят третью улицу. День искрился солнечным светом и чувствовалось приближение весны. Выйдя из автомобиля, она поднялась по ступеням особняка Роксанны и потянулась, чтобы позвонить.

Но замерла и прислушалась.

В доме кто-то играл на рояле. Она узнала волнующую тему и сумрачную гармонию старинного «Мефисто-вальса». И еще узнала блестящую технику, чувственные интонации и безошибочный стиль пианиста. Это был Дункан Эли.

Но он же мертв! Он умер!

Она подавила минутную панику. Музыка прекратилась. Затем полилась вновь, медленно повторяя часть мелодии.

Он упражняется… Дункан Эли упражняется…

Она позвонила. Музыка вновь стихла. Прошла минута. Затем дверь открылась.

Ей улыбался Майлз.

– Поли! Что ты здесь делаешь? Она помолчала, не находя слов и радуясь тому, что видит лицо мужа..

– Я осматривала новый магазин и решила заглянуть на минутку к тебе.