Они не заблудятся. Надо только идти по следу, проложенному мамонтами два дня назад, и она прибудет в Нардалборг еще до полудня, даже если ей придется прикончить по дороге весь фланг Эрна.

Прежде чем лечь спать, Фабия Селебр пролила несколько капель крови на холодную землю. Она обратилась с молитвой к Древнейшей, чтобы та помогла ей принять верное решение и подсказала способ спасти Молчальницу.

— Может, — предположила она, — ты покажешь мне стражников Хорольда, обменивающихся паролями?

Зная пароли, Орлад мог бы послать своих людей во вражеский лагерь.

Неожиданно она услышала голос. Во сне было темно, но она узнала пещеру, храм Древнейшей под Пантеоном в Скьяре — тонкая полоска света высоко над головой, блестящая поверхность камня, мох. Именно там она принесла клятву верности Ксаран. Она стояла слишком близко к краю пропасти. Зачем ее сюда привели? И кто это говорит?

Из темноты появился человек… очень крупный и уродливый… лысый и жирный, с желтыми зубами. У него было вытянутое лицо, которое совсем не красила грязная желтая борода, доходившая до живота. Он держал за щиколотки обнаженную девушку, судя по всему, живую, потому что она стонала, пока он тащил ее за собой. Он бросил ее у самого края и подтолкнул голой ногой.

— Священная мать Зла, — сказал он. — Прими то, что от нее осталось.

Он снова пнул девушку, и та с едва слышным криком полетела в пропасть. Он стоял и смотрел ей вслед, ухмыляясь, словно видел, как она падает, ударяясь о стены и выступы, до самого дна.

Из-за его спины появилась Салтайя, тоже нагая. Она держала в руках кусок камня, и Фабия видела, что она едва с ним справляется. Ее руки были до самых локтей покрыты кровью.

Убийца, не оборачиваясь, заговорил:

— Хочешь заняться мальчишками?

— Конечно, — ответила Салтайя.

С огромным усилием она подняла камень и ударила его по затылку.

Удар мог бы размозжить ему череп, однако толстяк каким-то непостижимым образом не свалился в пропасть. Он упал на колени, начал соскальзывать, затем извернулся и схватил Салтайю за щиколотку. Другой рукой он цеплялся за осыпающийся край пропасти.

Салтайя покачнулась.

— Забери его, Мать!

Она обрушила камень на его голову, и он сорвался вниз. Камень покатился следом. В отличие от толстяка, Королева Теней не стала смотреть, как падает ее жертва. Она лишь рассмеялась и, осторожно ступая босыми ногами, подошла к громадному алтарному камню. Около него на коленях стояли два юноши и смотрели на изображение Матери — очевидно их ввели в транс, поскольку они не обратили никакого внимания на убийство.

— Это был Храг? — спросила Фабия.

Салтайя обернулась и насмешливо ответила:

— Разумеется! Он мне больше не нужен.

Она была моложе той Салтайи, которую Фабия знала. Значит, это сон из прошлого.

— И что ты делаешь?

— Хочу убедиться, что Стралг завтра выиграет состязание на звание лорда крови. Для этого нужно принести много жертв.

— А Веру позволит тебе вмешаться в Его ритуалы?

Королева Теней пронзительно рассмеялась.

— Какая милая невинность! Даже он не может противостоять самой Смерти! Завтра мой мальчик будет биться с удивительно вялыми противниками.

— Стралг — твой брат и сын?

— Все они, дорогуша. — Салтайя, прихрамывая, прошла вперед и оказалась рядом с Фабией.

— И ты с самого рождения делала из них воинов?

— Это называется Лепка. Лучше всего получается с кровными родственниками, но ты могла бы вылепить что-нибудь путное и из Катрата. Я бы научила тебя множеству полезных заклинаний.

Ничему подобному Фабия учиться не желала. Паола Апицелла была Избранной и воительницей, но не чудовищем, погрязшим в ужасных преступлениях.

— Я еще даже не родилась.

— А какая разница? Снам нет дела до времени. Я знаю, кто ты такая, сучка.

— Тогда ты знаешь, что мои братья тебя победили. Терек убит. Хорольд в ловушке, но еще не знает об этом. Стралга запрут во Флоренгии. Тебе конец, отродье Храга!

Королева Теней гортанно рассмеялась. Она стояла уже совсем рядом.

— Неужели? Я преподам тебе еще один урок, девочка. Пещера начала мерцать и превратилась в нечто совсем иное — сырые джунгли, окутанные серым туманом. Их окружали высокие стены, всюду царили запустение и грязь, воняло злом. Фабия узнала Трайфорс. Салтайя маячила рядом едва различимой обнаженной тенью.

— Смотри! — Она показала окровавленной рукой на дверь в углу.

Конечно, это был всего лишь сон, поэтому дверь тут же распахнулась, и внутрь вбежали веристы. Они держали в руках лопаты и кирки.

— Твоя стража. Те, что охраняли тебя прошлой ночью.

— Плохо охраняли.

— Верно. И теперь они заплатят за свою ошибку.

Фабии было уже поздно спрашивать себя, есть ли на ней самой какая-нибудь одежда, но потом она решила, что во сне это не имеет значения. Веристы не видят ни ее, ни Салтайю. В дверях появились еще Герои, последним тот бесшабашный командир охоты, с которым она познакомилась… Феллард. Сон вдруг превратился в кошмар. Когда Феллард закрыл дверь, с разных сторон повыскакивали веристы, все перешли в боевую форму и сад заполнился свирепыми зверями.

— Нет! Нет! Останови их! Это ужасно!

Фабия закричала и прикрыла глаза, но это ей не помогло, и она по-прежнему все видела.

Она услышала рядом хриплый смех Салтайи и отшатнулась, чтобы та не могла прикоснуться к ней окровавленными пальцами.

— Нет, это чудесно! Жертва Матери, нашей богине. Взгляни-ка еще раз, дитя!

Фабия через силу повиновалась. Уцелевшие Герои ушли, оставив за спиной изуродованные тела — человеческие, животные или наполовину преображенные. Кровь! Кровь была повсюду. Единственным живым существом здесь была сама Салтайя, которая валялась и каталась в грязи, пожирая кровавые внутренности.

И в то же время она стояла рядом.

— Теперь ты понимаешь, глупая девчонка? Они были моим даром Древнейшей! Ты отдала Ей Пакара, верно? И Перага. Но я за свою жизнь принесла в жертву великое множество людей, а сегодня утром добавила к их числу еще пятнадцать сильных молодых воинов. А позже девушку. Ты не победишь, Фабия Селебр. Я сильнее и всегда буду сильнее. Иди ко мне и служи моим целям!

Ее глаза — очень темные для вигелианки — неожиданно загорелись огнем.

— Ты будешь мне подчиняться!

— Нет!

Фабия увернулась от ее рук и нырнула в холодную землю сада, царство Матери. Как и большинство жителей Скьяра, она прекрасно умела плавать и быстро помчалась сквозь мрак. Камни расступались перед ней, как вода, и она не встречала никакого сопротивления. «Ну и сон! — подивилась она. — Наверняка он что-то означает». Она видела мертвых, которые стояли в воде, точно бледные водоросли — бесконечные ряды покойников, наблюдавших за ней, подергивались рябью, когда она проплывала мимо, но никто не пытался ее остановить. Помочь тоже. Они были мертвы, и для них больше ничто не имело значения. Они жили в подземном царстве Древнейшей. Фабия плыла сквозь целые рощи тел, леса призраков; они знали о ее присутствии, но им было все равно. Когда Салтайя осталась далеко и больше не представляла угрозы, Фабия легла на спину и начала всплывать вверх, пока не очутилась на своем одеяле.

Дрожа, Фабия попыталась очнуться и прогнать из своего сознания царящий там ужас. Ей было трудно поверить, что Королева Теней настолько порочна, какой она предстала перед ней во сне, но это был не кошмар, а видение или послание. Стала бы Мать Лжи лгать про одну из своих Избранных? Может быть, она пыталась предупредить Фабию о силе и порочности Салтайи? Или хотела показать, что убийство — необходимая часть ритуала поклонения, и Фабии пора вести себя, как подобает верной служанке? Нет! Она не станет второй Салтайей. Она будет, как Паола Апицелла — любящей заботливой матерью и женой, а не свирепым чудовищем! Да, Паола убила Карвака Храгсона и по крайней мере одного головореза из банды, явившейся за ней по приказу Салтайи, но ведь она защищалась, так?