Держа все это в руках, они вернулись к машине Амброджани и поехали по холму вниз, в направлении Порденоне. Примерно в двух километрах от Барчиса они увидели справа просторное место для стоянки и въехали туда. Амброджани развернул машину так, что они могли видеть дорогу, вырубил мотор и произнес:

— Приехали.

— Я представлял себе, что проведу субботу совсем не так, — сказал Брунетти.

— Я проводил их и хуже, — отозвался Амброджани, а потом рассказал один эпизод, когда ему поручили разыскать жертву похищения в Аспромонте и он провел три дня в горах, лежа на земле, следя в полевой бинокль, как люди входили и выходили из пастушьей хижины.

— А что было дальше? — спросил Брунетти.

— А, мы их выследили. — Он рассмеялся. — Но там оказался кое-кто еще, не тот, кого мы искали, девочка. Родственники похищенной девочки никогда не обращались к нам, ничего не сообщали. Они собирались заплатить выкуп, только мы добрались дотуда раньше, чем они успели заплатить хотя бы одну лиру.

— А что случилось с тем, кого вы искали?

— Его убили. Мы нашли его через неделю после того, как нашли девочку. Ему перерезали горло. Нас навел на него запах. И птицы.

— Зачем они это сделали?

— Наверное, потому что мы нашли девочку. Мы предупредили ее родню, когда привезли малышку к ним, чтобы они помалкивали. Но кто-то сообщил в газеты, и все это появилось на первых страницах. Ну знаете, все эти «Счастливое освобождения» с фотографиями девочки и ее матери, как она ест впервые за два месяца макароны. А преступники прочли и решили, что мы следим за ними. Вот они и убили парня.

— Почему его просто не отпустили? — Потом, поскольку никакого ответа не последовало, Брунетти спросил: — Сколько ему было лет?

— Двенадцать. — Наступило длительное молчание, потом Амброджани ответил на первый вопрос: — Отпустить — это против их интересов. Все поняли бы, что если мы подберемся к похитителям достаточно близко, то есть шанс на благополучный исход. Убив мальчика, они ясно сказали: мы занимаемся бизнесом, и если вы не платите, мы убиваем.

Амброджани откупорил бутылку с вином и налил немного в пластиковые чашки. Они съели по сэндвичу, потом, поскольку делать было нечего, по второму. Все это время Брунетти старался не смотреть на часы, зная — чем чаще смотришь, тем медленней тянется время. Не удержавшись, он все-такивзглянул. Полдень. Время тянулось очень медленно. Он опустил окно, долго смотрел на горы. Когда же отвернулся от них, оказалось, что Амброджани спит, прислонившись головой к окну. Брунетти смотрел на машины, идущие вниз и поднимающиеся по крутой дороге вверх. Все они, на его взгляд, были одинаковыми, различаясь только цветом и, если шли достаточно медленно, номерными знаками.

Через час движение начало редеть, большинство водителей в это время останавливались, чтобы перекусить. Послышалось резкое шипение тормозов грузовика. Подняв голову, Брунетти увидел сползающий с горы большой грузовик с красной полосой вдоль борта.

Он толкнул Амброджани под локоть. Карабинер мгновенно проснулся, рука его повернула ключ зажигания. Он вырулил на дорогу и двинулся за грузовиком. Примерно через два километра от их стоянки грузовик прогудел и, свернув вправо, исчез на узкой разбитой дороге. Они проскочили дальше по шоссе, но Брунетти заметил, как Амброджани протянул руку к щитку управления и нажал на сброс счетчика километража, запустив его с нуля. Проехав километр, Амброджани свернул на обочину и выключил двигатель.

— Какой у него номер?

— Регистрация Виченцы, — сказал Брунетти и вынул книжку, чтобы записать номера, пока они еще свежи в памяти. — Что вы собираетесь делать?

— Постоим здесь, пока грузовик не проедет мимо нас обратно, или подождем с полчаса и отправимся туда сами.

Через полчаса грузовик не появился, поэтому Амброджани развернулся и поехал назад к дороге, поглотившей грузовик. Прямо за ней он, резко вильнув вправо, затормозил между двумя бетонными столбами дорожного ограждения.

Потом вылез из машины и подошел к багажнику. Открыл его и сунул туда руку. Там рядом с шиной лежал крупнокалиберный револьвер. Амброджани сунул его за пояс брюк.

— У вас есть? — спросил он.

Брунетти покачал головой:

— Сегодня не взял.

— У меня есть еще один. Хотите?

Брунетти снова покачал головой. Амброджани захлопнул багажник, вместе они перешли шоссе и углубились по грунтовой дороге в горы.

Грузовики проделали в ней двойную колею; с первым же сильным дождем земля превратится в грязь, и дорога станет непроезжей для такого тяжелого транспорта, как грузовик, что свернул туда у них на глазах. Через несколько сотен метров дорога немного расширилась и, изогнувшись, пошла вдоль речки, которая, вероятно, вытекала из озера. Вскоре, оторвавшись от речки, она повернула влево и теперь шла вдоль длинной полосы деревьев. Впереди дорога снова круто поворачивала влево, к крутому склону, где, судя по всему, и заканчивалась. Внезапно Амброджани отступил за дерево и рванул на себя Брунетти. Одним движением руки карабинер выхватил револьвер, а другой рукой грубо толкнул Брунетти в спину, отчего тот полетел вперед, потеряв равновесие.

Брунетти взмахнул в воздухе руками, стараясь удержаться на ногах. На мгновение он застыл между бегом и падением, но потом земля покачнулась под ним, и он понял, что падает. Уже лежа, он повернул голову и увидел, что Амброджани нависает над ним с револьвером в руке. Сердце сжалось от ужаса. Он доверял этому человеку. И ведь тот даже предлагал Брунетти взять револьвер.

Он попытался стать на колени, подумал о Паоле, ощутил, как ярко светит солнце. В этот момент Амброджани рухнул на землю рядом и рукой прижал его к земле.

— Не шевелитесь. Не поднимайте голову, — прошипел он в ухо Брунетти.

Брунетти лежал на земле, впившись пальцами в траву, закрыв глаза, ощущая только тяжесть руки Амброджани и то, что все его тело покрыто холодным потом. Сквозь гулкие удары собственного сердца он услышал, как к ним приближается грузовик, с той стороны, где, как им показалось, был конец дороги. Он слышал, как мотор прогрохотал мимо, потом звук его стал тише — это грузовик снова выехал на основную дорогу. Когда машина удалилась, Амброджани тяжело поднялся на колени и принялся отряхиваться.

— Простите, — сказал он, улыбаясь лежащему Брунетти и протягивая ему руку. — Не было времени думать, пришлось просто действовать. Вы в порядке?

Брунетти взял протянутую руку и встал рядом. Колени у него дрожали, и он ничего не мог с этим поделать.

— Конечно в порядке, — сказал он и нагнулся, чтобы хоть немного стряхнуть с брюк землю. Пропитавшееся потом белье прилипло к телу.

Амброджани повернулся и пошел к дороге, либо совершенно не догадываясь о чувствах Брунетти, либо искусно притворяясь, будто ничего не заметил. Брунетти отряхнулся, несколько раз глубоко вздохнул и поплелся вслед за Амброджани по дороге туда, где начинался подъем. Дорога не кончалась, она просто неожиданно сворачивала вправо и резко завершалась у маленького утеса. Мужчины подошли к его краю и посмотрели вниз. Внизу была площадка размером примерно в половину футбольного поля, большая часть которой заросла ползучими лианами. У того ее края, что находился ближе к ним, стояло около сотни металлических бочек, в которых когда-то, видимо, держали керосин. Вперемешку с ними валялись большие пластиковые мешки, которые используются в промышленности, запечатанные с одной стороны. Похоже, здесь поработал бульдозер, потому что бочки на дальнем конце поля исчезали под поросшим лианами слоем земли, насыпанной сверху. Нельзя было сказать, как далеко простирались засыпанные бочки, и не было никакой надежды пересчитать их.

— Ну что же, кажется, мы нашли то, что искал этот американец, — сказал Амброджани.

— Полагаю, что он тоже это нашел.

Амброджани кивнул.

— Иначе зачем бы его было убивать. Как вы думаете, что он сделал, прямиком встретился с Гамберетто?

— Не знаю, — сказал Брунетти. Такая жестокость казалась просто бессмысленной. Что, особенно, плохого могло случиться с Гамберетто? Штраф? Он, конечно же, обвинил бы водителей, даже заплатил бы одному, чтобы тот сказал, что сделал это по своей инициативе. Вряд ли он лишился бы контракта на строительство госпиталя, если бы обнаружилось нечто подобное; итальянский закон рассматривает это как мелкое преступление. Ему грозила бы более серьезная кара, будь он задержан за вождение незарегистрированной машины. Ведь подобный проступок, в конце концов, отбирает доходы непосредственно у правительства; свалки же всего лишь отравляют землю.