Марры были чем-то средним между людьми и орками. Больше они, конечно, походили на орков — такие же высокие, крепкие и зеленокожие. Лица у марров были почти человеческими. Почти — потому что их тела сплошь покрывала чешуя, настолько жесткая, что от нее порой даже стрелы отскакивали.

Дзерги выглядели куда более устрашающе. Если вы когда-нибудь видели оборотня в стадии превращения из человека в зверя, когда бестия еще не перекинулась окончательно, у вас есть приблизительное представление о том, что являли собой эти злобные любители эльфятинки. Покрытые густой черной шерстью, с жуткими головами, похожими на волчьи. Зловеще сверкающие красные глаза, длинные острые клыки, кривые когти — никому не захочется иметь таких правителей. Особенно тем, кого эти правители регулярно употребляют в пищу.

Неудивительно, что именно среди эльфов созрела идея восстания, которую с энтузиазмом восприняли и все остальные. Но, прежде чем этот замысел получил практическое воплощение, прошло еще много лет. Победить в совершенстве владевших магическим искусством древних силой простого оружия было решительно невозможно. А заниматься магией рабам было строжайше запрещено.

Разумеется, этот запрет был нарушен. В лесных и горных лагерях, куда стекались беглые рабы, возникали тайные магические школы, которым было суждено выпестовать будущих освободителей.

И это произошло. Как только беглецы ощутили, что накопили достаточно сил, они пошли в атаку. Первоначальной целью было освобождение как можно большего числа соплеменников — для того чтобы обучить их тому, что успели постичь сами. Так началась первая из Волшебных войн, которых, чтобы окончательно разгромить древних, понадобилось еще два десятка. Волкоголовые были невероятно сильны, к тому же в определенный момент они объединились со своими извечными врагами — маррами. Последним вовсе не улыбалось потерять контроль над миллионами рабов, которые, разгромив плотоядных дзергов, несомненно, обратили бы свой взор и на них. Союз с маррами дал дзергам временный перевес. Вплоть до того момента, пока в стане мятежников не появился тот, чье имя и во время жизни Борланда и Фирена произносилось с благоговейным трепетом, величайший из магов. Ингардус.

Ингардус был первым человеком, к которому явилась в видениях богиня Занзара.

Надо сказать, до той поры мир Схарны был не очень-то религиозен. Только у дзергов существовал полноценный культ — они поклонялись кровожадному богу Омдалу. Марры были абсолютными безбожниками, а прочие расы придерживались весьма примитивных верований. Эльфы поклонялись деревьям, гномы — камням, люди и орки — духам ушедших предков. Ингардус принес миру новое знание и новую надежду. Оказалось, что высшим силам не безразлична судьба порабощенных народов Схарны. У них нашлась заступница, наделившая своего пророка невиданным могуществом. Богиня Занзара, что означало — Луч свободы.

Ингардус и его ближайшие товарищи стали авангардом новой освободительной армии. Для борьбы с угнетателями пророк создал пять предметов Силы — один из них лежал сейчас на столе перед Борландом. Последняя Волшебная война закончилась триумфальной победой восставших. Раса дзергов была истреблена под корень. Марров тоже изрядно «пощипали» — уцелевшие сами сложили оружие. Но и это племя не дожило до сегодняшних дней: однажды его за считаные недели выкосила эпидемия неизвестной болезни, которой были подвержены только люди-ящеры. Освобожденный мир был поделен между четырьмя расами, которые зажили в относительном согласии. Эльфы, второе имя которых было Верхние лесничие. Гномы — Хранители камня. Люди стали Мастерами клинка, а орки — Владыками океана. Впоследствии в Схарне возникла еще одна раса — темные эльфы, которых стали называть Стражами темной воды. Запрет на боевую магию, ныне отмененный, был введен по окончании последней из Волшебных войн. Тогда совет волшебников решил, что разрушительные заклятия должны уйти в прошлое вместе с теми, против кого они применялись.

Все это Борланд узнал в Хаддаре, обучаясь у Рангвальда. Полученные тогда знания помогли ему не выдать себя в беседе с Фиреном. Она еще не подошла к логическому завершению, но Весельчак уже понял, каким будет предложение герцога. Ему придется отправиться на Кладбище криков и разобраться с происходящим там. Точнее — покончить с этим раз и навсегда. А вот для этого недостаточно простого знания истории родного мира, нужно кое-что еще. То самое, чем в полной мере обладал Ингардус.

Услышав, что Фирену нужен маг, и видя перед собой россыпь знакомых артефактов, которые возвращались в его владение, Борланд подумал, что речь идет лишь о человеке, что развлекал бы гостей замка простенькими магическими фокусами. И с помощью Пентакля Света Весельчак смог бы справиться с этой задачей. Нужно было только выпросить у герцога недельку-другую на подготовку — этого времени хватило бы, чтоб разучить десятка три несложных заклинаний. И чем дальше — тем больше, главное — все время держать Пентакль поближе к телу. А там, глядишь, и замаячили бы на горизонте новые перспективы.

Но все оказалось куда серьезнее. В случае согласия Борланду предстояло иметь дело с самой настоящей нежитью. Мало того — с нечеловеческой нежитью! Столкнуться лицом к… ну, к морде, конечно, со злобными духами самых ужасных созданий из всех, что когда-либо ходили по земле Схарны! Опасно? Еще бы. Смертельно опасно. Особенно если учесть, что он-то с магами даже из одной фляги вина не пил.

А с другой стороны… В душе Весельчака опять встрепенулась тяга к приключениям. Та самая, что однажды взяла его за руку, вытащила из дома и привела прямиком на большую дорогу. «Да, магией я не владею. Знаю лишь одно бесполезное заклинание, да и то впервые услышал его вчера. Но у меня есть Пентакль, надев который я превращаюсь в настоящего мага. Остается кое-чему научиться. Но у кого? Истинный чародей — какой-нибудь Таллус, Роган или Ганри, — услышав такую просьбу, поднимет меня на смех. Да еще и герцогу обо всем доложит. К счастью, есть еще Заффа. Недоучившийся маг. Неудачник. Вот кто наверняка согласится мне помочь! Еще бы — стать учителем, не пройдя до конца собственного ученического пути! Вряд ли он устоит перед таким соблазном. Что ж, решено: возьмусь».

— Итак, милорд, вы хотите, чтобы я сделал то, за что поплатился столичный маг? — задумчиво произнес Борланд. — Пошел на Кладбище криков и покончил с теми, кто посеял страх в сердцах жителей Биланы?

— Да, Кедрик. Именно это мне и нужно. Я не могу спокойно спать, зная, что мои подданные страдают от зла, с которым я сам совладать не в силах. Должно быть, тебе нужно время, чтобы тщательно все обдумать?

— Пожалуй, нет. Я согласен. Но мне понадобится помощник.

— Разумеется. Я готов выделить тебе в помощь хоть всех своих воинов.

— Воинов не нужно. Я говорю о подмастерье. Младшем маге. И в этой роли вижу только Заффу. Вдвоем мы быстрее управимся. Я сам поговорю с ним об этом, и через неделю мы приступим.

— Через неделю? Зачем же тянуть?

— Ну, как же? Мне ведь нужно будет научить Заффу всему необходимому. Вы сами сказали, что он не закончил Академии, а дело предстоит нелегкое.

— Кстати, Кедрик, — герцог будто вспомнил что-то важное, — а сам ты учился в Академии?

— Нет, ваша светлость. — Врать не было никакого смысла. — Но, согласитесь, волшебники приходят в мир не только из ее ворот.

Хранительница Лой вскрикнула и пошатнулась. Стоявший перед ней на столе магический шар стремительно чернел. Через мгновение на темной поверхности проступили кроваво-красные пятна. Лой знала, что это самая настоящая кровь ее наставника, которой тот пожертвовал, создавая этот артефакт. Произошедшее означало, что кровь учителя только что пролилась снова. А заполнившая шар чернота… Это было невыносимо, но ошибки быть не могло. Едва не потеряв сознание, Хранительница опустилась в кресло.

— Учитель… — прошептала она.

Дверь отворилась, и в комнату шагнул хранитель Даргор. Должно быть, он услышал крик Лой и зашел посмотреть, что ее так обеспокоило.