— Да ладно, – смутился Карл, и Мисс заметила на его щеках легкий румянец.
“Боже мой, есть же еще люди, способные краснеть… ” – удивилась она и представилась:
— Мисс.
Сонечка хлопотливо собирала на стол, выставляя закуски:
— Сашенька, милый, рюмочки принеси, пожалуйста!
— Я могу, – поднялась Мисс, но Дан уже скрылся за дверью.
— Ничего, ничего, – остановила ее Сонечка. – Вы – гости, сидите, мы сейчас быстренько все накроем.
— По какому поводу праздник? – спросила Мисс, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да вот, – развел руками Карл.
— Сегодня Карла приняли на кафедру философии, – вмешалась Сонечка. – Мы все так рады за него!
— Поздравляю, – искренне сказала Мисс.
— Спасибо, – Карл первый раз прямо посмотрел на нее, и Мисс оторопела: откуда-то снизу резкой волной накатила дрожь, затряслись руки и губы. Она быстро отвернулась к окну, справляясь с собой. “Господи, что это… Бред какой-то… ”
Дан тронул ее за плечо:
— Ну что ты? Все уже налито.
Мисс повернулась и взяла рюмку.
— Видишь ли, каждое учение имеет свое “ибо”: объяснение предыдущих заповедей нижеследующими, а тех, в свою очередь, еще нижеследующими. Об этом много написано, я много думал и понял, что практически каждое “ибо” применимо в реальной жизни как объяснение происходящего до; но именно это и является основой данной философии, и только так можно обосновать все случившееся с тобой на протяжении какого-то короткого отрезка времени, который, в свою очередь, объяснится следующим “ибо”, то есть, следующим за ним отрезком времени…
— Подожди, – вмешалась Мисс, совершенно запутавшаяся во всех этих “ибо”. – А изначальность?
— Изначальность тоже объясняется следующим после. Первая заповедь ведет за собой вторую, которая, в свою очередь, ведет за собой третью, но в то же время объясняет первую. И так до конца.
— Ну, хорошо, – согласилась Мисс. – Допустим. А что же тогда по-твоему объясняет последнюю заповедь? Ведь таковая имеется в каждой философии, независимо от возраста той и длины?
— Имеется, – кивнул Карл.
— Выпьем? – вмешалась Сонечка, явно уставшая от этой беседы, несмотря на постоянное внимание Дана к ее особе.
— Да, конечно, – Карл разлил водку по рюмкам, поднял свою.
Звякнуло стекло, Мисс быстро запила и подняла пьяные больные глаза:
— Ну, так последняя?
Карл закусил соленым огурцом и закурил. От первого смущения не осталось и следа. Он явно чувствовал себя в своей тарелке:
— Последнюю заповедь объясняет изначальная. Она и есть ее объясненное “ибо”.
— Так это же замкнутый круг! – воскликнула Мисс. – Тогда можно выбросить на хрен все остальные заповеди, оставить только две – первую и последнюю, и получится совершенно прекрасно! Первая объясняет последнюю, а последняя первую! Я умер потому, что устал, я устал, ибо я умер? Это ведь уже бред какой-то получается! Сплошная математика! А смысл-то где?
— Так его и не было никогда, – пожал плечами Карл. – Возьми вот философов XIX века, или, даже, нет, пожалуй…
— Хватит, хватит! – замахала руками Сонечка. – Я больше не могу! Сашенька, я хочу танцевать! Давайте танцевать! Мы сегодня купили потрясающую пластинку! Там такие песни! Пойдемте, пойдемте, ну, пожалуйста!
Мисс улыбнулась и пошла вслед за Сонечкой в зал, прихватив с собой пепельницу и сигареты. Опустилась в кресло и закурила. Дан ставил пластинку, Сонечка порхала вокруг Карла.
— Первый танец – дамы приглашают кавалеров! – объяснила она и притянула к себе Карла.
Заиграла музыка, медленная, томная, тоскливая. Дан опустился в кресло рядом с Мисс:
— Может, тоже потанцуем?
— Я танцевала последний раз, наверное, века три назад, – грустно сказала Мисс.
— Ну, так за чем дело стало? – Дан улыбнулся и протянул ей руку. – Пойдем?
— Пойдем, – тряхнула головой Мисс и поднялась.
Они медленно закружились по комнате, Мисс было так мучительно хорошо, как не было уже слишком давно. Весь кошмар этого путешествия отодвинулся куда-то очень далеко, стал почти невидим и неуловим. Кончилась песня, и Сонечка в одно мгновенье оказалась возле них.
— Сашенька! – заулыбалась она и протянула руки.
Дан обнял ее, и под следующую песню они застыли друг возле друга, еле заметно передвигая ногами. Мисс шагнула было к креслу, как вдруг что-то толкнуло ее изнутри, она резко обернулась и встретилась взглядом с глазами Карла. И снова горячая волна откуда-то снизу, дрожь рук и губ, которую невозможно сдержать, они одновременно двинулись навстречу друг другу, одновременно и осторожно коснулись друг друга руками, и в мире больше ничего не осталось: только они и музыка, несущаяся со всех сторон, ниоткуда… “Я сошла с ума… ” – подумала Мисс и перестала думать вообще.
Это было каким-то наваждением. Мисс устала объяснять, раскладывать по полочкам, в который раз твердила себе, что все это – бред, но с каждым приходом Карла рассудок бессильно отключался, и снова обморочная дрожь и желание спрятать глаза, и в то же время смотреть, смотреть…
— Нелепость какая-то! – досадовала Мисс и вздрагивала от каждого телефонного звонка, бросалась к двери на любой стук и снова прятала глаза, касаясь дрожащими пальцами протянутой руки. Она забыла о времени, забыла о необходимости бежать, чтобы вернуться, лишь постоянная ноющая боль стучала в сердце одним лишь выдохом: Ян…
Как же?..
— Так не бывает, – упорно твердила она, разрываясь между телом и душой, в первый раз за много лет потеряв контроль над происходящим с ней.
Дан наблюдал и молчал, и лишь однажды, после огромного количества выпитой водки произнес:
— Оставайся…
— Да ты что?! – громче, чем нужно, возмутилась Мисс и заплакала.
Дан бросился ее утешать и наперебой с Сонечкой объяснять все преимущества такой жизни:
— Главное – стабильность. Ты же устала, посмотри на себя, сколько можно бегать, спасаться? В любой момент тебя просто не станет. Они сильнее, ну подумай сама. А Карл – он же просто находка…
Мисс всхлипывала, размазывая по щекам слезы и понимая, что нужно бежать, бежать немедленно, пока до конца не засосало, пока она еще может передвигать ногами.
Наутро она металась по квартире, собирая вещи, раздираемая противоречиями, уставшая, злая и несчастная. Раздался звонок. Мисс на мгновенье застыла, потом обреченно шагнула к двери.
— Я принес тебе сигареты, – сказал Карл, занимая собой все пространство прихожей.
— Спасибо, – кивнула Мисс, замялась, но, боже, эти трясущиеся руки, эта тянущая сила… она оказалась сильней, и Мисс шагнула в сторону:
— Проходи.
Они сидели на кухне, и каждый знал, о чем думает другой, и было тяжело.
— Ты просила, – прервал затянувшееся молчание Карл. – Я принес почитать свой трактат.
— Спасибо, – кивнула Мисс и взяла папку. Вздрогнула, коснувшись его пальцев. – Я уезжаю.
Карл ошеломленно взглянул на нее и отвел взгляд.
— Зачем? – глухо спросил он, теребя непослушными пальцами сигарету.
“Чтобы не остаться!” – хотелось крикнуть Мисс, но она сдержалась и бросила только сухое: – Пора.
“Если б только он набрался смелости, скажи, скажи, ну! – молча молила Мисс, ненавидя себя. – Молчи, не надо, молчи… ”
Карл молчал. Мисс налила в стаканы чай и опустилась на табуретку.
— Я хочу сказать… – одновременно начали они и одновременно замолчали.
Мисс в который раз поразилась схожести происходящего в них обоих. “Его тоже кто-то держит”, – поняла она, и от этой мысли стало еще хуже.
— Знаешь, – сказал Карл, явно ставя крест на том, что не было сказано и сказано никогда не будет, – ко мне приехал мой старый друг. Он иногда спасается у меня. Я хочу вас познакомить. Он сегодня придет сюда.
— Хорошо, – кивнула Мисс разочарованно и облегченно, понимая, что вся эта недосказанность будет висеть над ними обоими, как лезвие топора, еще очень долго.
Раздался звонок.
— Это он, – произнес Карл и пошел открывать.
