И пошел к номеру Джерри. Дверь была распахнута. Он сунул голову внутрь. Сын и его подружка сидели в центре комнаты, привязанные к паре стульев. Молло залепили им рты широким скотчем и привязали к их ногам кирпичи, словно намеревались их утопить.

Валентайн заслышал позади шуршанье, потом сдавленный женский крик. Он обернулся и увидел, что Большой Тони обхватил Кэт за шею. В другой руке он держал пакет из «Бургер Кинга».

– Какой удачный денек у меня сегодня, – сказал Большой Тони. – Пошел за жратвой и нашел в вашей тачке эту симпапулю.

– Помощь нужна? – спросил Валентайн Кэт.

– Нет, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Кэт лягнула Большого Тони в подъем ноги и выскользнула из его захвата. Потом схватила здоровяка за запястье, повернула, и он взвизгнул.

– Ой-ой, – заскулил Большой Тони, корчась от боли. – Я чего, я ничего, честное слово.

– Правда? – уточнила Кэт.

– Ага, – ответил он.

Кэт добавила ему между ног. Тони согнулся пополам, она впечатала ему колено в лицо. У него глаза вылезли на лоб, он упал на замерзшую лужайку с приглушенным стуком.

Валентайн вошел в номер сына. Малыш Тони выскочил из укрытия за дверью. Он сжимал что-то в руке – небольшой нож или дубинку. Валентайн двинул ему в челюсть, Малыш Тони полетел в ванную, выронив свое оружие. Валентайн поднял его. Это был синий контейнер от конфет «Пез».

Он развязал сына и его невесту. Иоланда жалобно вскрикнула, когда Валентайн отлепил скотч от ее рта. Он опустился на колени рядом с ней.

– Он трогал меня, – прошептала она.

Валентайн посмотрел на ее грудь. Блузка была разорвана, правая грудь оголена. На коже виднелись свежие царапины.

– Кто? – спросил он.

Она заплакала. Джерри обнял ее за плечо и сказал, что все будет хорошо.

– Кто это сделал? – настаивал Валентайн.

Сын поднял на него глаза. Ему тоже досталось: щеки опухли и побледнели.

– Большой Тони. Он приставал к ней у меня на глазах.

Валентайн открыл Джерри рот. Все зубы были на месте. Они с Лоис чуть не разорились на скобках для этих вот зубов. Он вышел на улицу.

Большой Тони стоял на четвереньках на лужайке, пытаясь восстановить связь с земным притяжением. Кэт нависала над ним.

– Привет, дурачок, – сказал Валентайн.

Большой Тони поднял голову и тупо посмотрел на него, как будто не мог понять, кто перед ним. Потом его бычьи черты осветила искра узнавания.

– Какого?.. – пробормотал он.

– Ты зачем это делал?

– Что?

– К девушке приставал?

Большой Тони презрительно сплюнул на землю.

– Потому что она шлюха.

Валентайн наступил ему на руку.

Досье в полиции может стать источником массы преград. В большинстве штатов вам не дадут лицензию на продажу спиртного или право голоса на выборах. Если преступление серьезно, вам запретят водить машину, работать на государственной службе, быть присяжным и баллотироваться на какой-либо пост. Вы становитесь персоной нон грата, по крайней мере, для правительства.

Еще один минус в том, что вы не можете вести серьезных бесед с полицейским. Раз есть досье, значит, вы были преступником – даже если вы уже искупили вину перед обществом и с той поры стали образцовым гражданином, – и это превращает вас во врага в глазах закона.

Вот почему его сын не стал заявлять о нападении, когда в скором времени приехала полиция. Хотя приводы Джерри все были по мелочи – задержание за букмекерство, арест за хранение марихуаны, когда он был еще глупым подростком, – их оказалось бы достаточно для опытного полицейского, чтобы понять, что перед ним не пай-мальчик. А это означало, что братья Молло получат возможность рассказать о случившемся со своей точки зрения, то есть о том, что Джерри задолжал им пятьдесят штук. И поскольку в Нью-Джерси не преследуют людей за желание вернуть долг – разные казино постоянно посылали своих людей в другие штаты за выплатами по векселям, – его сын может загреметь в суд.

Стоя на бордюре Атлантик-авеню, Валентайн наблюдал за тем, как Молло отъезжают в черном «Линкольне», который прижимался задом к земле. Перво-наперво они ринутся в отделение «скорой помощи», догадался он. Потом снова будут таскаться за Джерри. Таким людям уроки впрок не идут. Так и будут возвращаться, пока не примешь радикальных мер, чтобы их отвадить.

Валентайн вошел в офис управляющего. Тот был занят бутылкой «Джонни Уокера» и пялил глаза в портативный телевизор на столе.

– Война началась, – объявил он.

Валентайн обошел его стол. На экране в казино резервации индейцев миканопи кишмя кишели увешанные оружием агенты из Управления исполнения судебных решений. Повсюду валялись дохлые аллигаторы: одни свисали с покрытых сукном столов, другие лежали животами вверх на рулетке. У всех были прострелены головы, из которых сочилась кровь.

– Аллигаторы ведь вымирающий вид, – подсказал управляющий. – Правительство свои собственные законы нарушает.

– А Бегущего Медведя задержали?

– Да он все прячется в болотах.

Валентайн бросил двадцатку на стойку.

– Если эти мерзавцы снова заявятся, позвоните мне в номер, хорошо?

Управляющий сунул деньги в карман.

– Буду держать ухо востро. Мне понравилось, как ваша девчушка себя показала.

Валентайн опешил. Его девчушка? Управляющий решил, что Кэт его дочь?

– Мне тоже, – ответил он.

Джерри мерил номер шагами, как загнанный в клетку зверь.

– Они вернутся, – сказал он. – Ты же это понимаешь, правда?

Валентайн присел на кровать рядом с Иоландой. Она уже оправилась, и по мере того, как отступал шок от надругательства, к ней возвращалась привычная жесткость. Он взял ее руку в свои.

– Прости, что утром я вел себя как отъявленный придурок.

Иоланда едва заметно улыбнулась.

– Днем вы это компенсировали.

– Ты в порядке?

– Переживу.

Валентайн заметил, что Кэт посмотрела на часы, скривилась и схватила куртку со стула.

– Мне пора дочку из школы забирать. Приятно было познакомиться с вами, ребята.

Валентайн проводил ее до дорожки перед мотелем. Со стороны океана дул противный холодный ветер. Он накинул пальто ей на плечи.

– Спасибо, – пробормотала Кэт.

– Слушайте, – сказал он. – Спасибо за помощь.

– Вы бывали на шоу реслинга? – спросила она.

Он бывал. Ребенком. Шоу вызвало у него отвращение. Вид огромных потных мужчин в трико с кличками вроде Красавчик Уильяме или Мистер Чудо был столь отталкивающим для детского восприятия, что он попросил отца отвезти его домой.

– Очень давно, – ответил Валентайн.

– Понравилось?

– Было неплохо.

– Я выступаю в «Арсенале» завтра вечером. Шоу начнется в восемь. Мой выход в половине десятого.

– Я приду, – услышал он свой голос.

Такси с шашечками повернуло на Пасифик, Валентайн помахал шоферу. Кэт протянула ему пальто и села в машину. Она открыла окно, он наклонился к ней, так что их лица разделяли несколько сантиметров.

– Мне понравилась ваша манера драться, – сказала Кэт.

И закрыла глаза. Валентайн понял, что ей хочется, чтобы ее поцеловали. Когда целуешь одну и ту же женщину сорок пять лет подряд, забываешь, как это волнует. Он позволил губам задержаться на ее губах несколько дольше, чем следовало. Она была не против. Отойдя в сторону, Валентайн смотрел вслед удаляющейся на север машине, пока ее не поглотил город, потом вернулся в номер Джерри и Иоланды.

Его сын протирал дырку в ковре. Валентайн закрыл дверь и задвинул засов.

– Ну, что такое?

– Пап, уже не смешно, – ощетинился Джерри. – Я же просил помочь мне, а что получилось? Эти ублюдки нас прикончат. Это дело времени.

– Пока ведь не прикончили, – напомнил Валентайн.

– Ой, ради бога! – Джерри вскинул руки. – Я уже жалею, что пришел к тебе со своими проблемами. Тебе приятно смотреть, как мне хреново, да?