Глава 7
— Мы отправляемся на Землю.
— Драко, это плохая идея.
— Хочешь нас остановить — убей.
(пауза)
— Хорошо. Летите. Но помните, что одно неправильное движение — и будет второй Катаклизм. Впрочем, Драко, ты разумеется на подобные пустяки внимания не обращаешь.
— Да. Когда мои друзья в беде, а я могу им помочь — я на подобные пустяки внимания не обращаю.
— И ещё одно, Рэй. Ты говорил мне, как каждый день убиваешь свой народ… Так вот — мы на это неспособны. Мы не можем бросить Ская и Каэла. А ещё надо найти Винга.
(молчание)
— Вы неправы. Дело идёт о миллионах жизней, это важнее чем…
— Может быть. Но я не считаю, что жизнью друга можно пожертвовать даже за такую цену. И Тайга не считает.
(пауза)
— Скай первый оторвёт тебе голову за риск, Драко.
— Пусть так. Но цель НЕ оправдывает средства, Рэйдэн. Я отправляюсь спасать своего друга, и беру с собой того, кого люблю.
— И я не собираюсь рисковать жизнью Драко и Ская, Рэй. Где они — там и я.
(удаляющиеся шаги драконов. Очень долгое молчание)
— Я стар. Я очень стар. Я устал. Мне слишком много лет. Они спасут своих друзей, даже если погибнет весь мир. Это я их сделал такими. Почему же мне так завидно, а?… Почему мне так хочется пойти и сказать «Я с вами»?…
(пауза. Тихий, печальный смех)
— Кто скажет?
(долгое молчание. Яростный вопль)
— НИКТО НИЧЕГО НЕ СКАЖЕТ!!!
(долгое молчание. Шатающиеся шаги старика).
* * *
Три человека сидели в командном бункере базы, и курили. Уже час в бункере висела мёртвая тишина. Сигаретный дым заволок помещение, и тусклый свет лампы почти не помогал. На командном пункте секретной базы армии СССР царил полумрак.
— Может, кто-нибудь выскажется? — спросил наконец Клименко, ни на кого не глядя.
— Мы попали в очень щекотливое положение. — Штейнберг нервно затянулся, и закашлялся. Генерал Тихонов машинально похлопал его по спине.
— Это нельзя докладывать в Москву. — твёрдо заявил он.
— Согласен. Но что теперь нам самим делать? Он ведь действительно способен стереть пол-Европы с лица земли.
Опять повисло молчание. Затем Тихонов негромко произнёс:
— На мой взгляд, фашистов нужно уничтожить, даже с помощью инопланетян.
Штейнберг вздрогнул.
— А у вас есть гарантия, что этот дракон затем не решит присоединить СССР к своей Империи? Вы же слышали, он сам заявил, что является никем иным как Гитлером в кубе.
— А у вас есть гарантия, что мы сможем отговорить его, даже прими мы подобное решение?
Вопрос Клименко повис в воздухе, как мрачная тень. Долго никто не отвечал.
— Мы теряем контроль над ситуацией. — Тихонов сложил руки на груди, и откинулся на спинку кресла.
— Нет. Мы его уже потеряли — уточнил Штейнберг.
Клименко поднял глаза.
— На крайний случай, мы можем попытатся уничтожить пришельца. Не думаю, что он выдержит прямое попадание из танкового орудия.
Двое других вздрогнули.
— Никогда. Да вы что, спятили? А если выдержит? Если не попадём? Да если… Если он выживет, он уничтожит всех людей!
— Согласен. Клименко, этой возможности у нас нет. На дракона можно влиять только морально, но никак не силой. Вы ведь видели, на что он способен.
— Тогда я слушаю ваши предложения, товарищи.
Они продолжали молча курить, когда в дверь постучали. Вошёл адьютант Тихонова, и доложил, что капсула издаёт странные звуки, напоминающие сирену. Офицеры стремительно направились в развороченный барак.
— Что означают эти звуки? — профессор обращался к искорёженному цилиндру, ощущая себя идиотом.
— Поготовка экипажа к пробуждению завершена. Требуется приказ Императора для расконсервации жилого бокса.
Штейнберг вздрогнул, и повернулся к генералам.
— Второй дракон готов к выходу.
— Мы слышали, профессор. — Клименко взглянул на Тихонова. — Что делаем?
— Ожидаем Ская.
Они приблизись к машине, которую подогнали к дыре в фасаде барака. Профессор обратил внимание на нервное поведение персонала базы — люди стояли группами, обсуждая между собой некие события. В воздухе висела тревога, заставляя всех плотнее сжимать оружие.
— Вы тоже чувствуете, Штейнберг? — генерал прислонился к машине, и скрестил руки на груди.
— Что, товарищ генерал?
— Напряжение. Тревогу. Ожидание чего-то.
Учёный вздрогнул.
— Да, чувствую. — тихо признался он.
— Как в то воскресение… — Клименко присоединился к остальным.
— Да. В то утро я ощущал себя именно так… А потом было слово «война». И облегчение, Гриша. Я узнал причину тревоги, и мне стало легче.
— Но ведь мы знаем причину этой тревоги, Иван.
Тихонов покачал головой.
— Нет, мы только полагаем, что знаем это. На самом деле, причин много. И не последняя из них — страх.
— Страх? — Штейнберг удивлённо посмотрел на генерала.
— Да. Мы встретили непостижимое, непонятное человеку явление. И как всегда, непонятное — прежде всего враждебно. Впрочем, мне ли учить вас психологии?
Профессор надолго замолчал. В этот момент к машине подбежал майор, и отдал честь.
— Товарищ генерал! Разрешите обратится! — он обращался к Клименко, как к заведующему безопасностью базы.
— Слушаю.
— Часовые задержали двоих шпионов!
Клименко подскочил.
— Где?!
— На месте падения обьекта. Двое людей, одеты в гражданское, очень странные. Они не говорят по-русски, но не знают и немецкий.
Штейнберг уронил сигарету.
— Странные, говоришь? Почему?
Майор замялся.
— Это трудно обьяснить, товарищ Штейнберг. Лучше вам самим допросить подозреваемых. Они в дзоте охраны № 7, под стражей.
— За мной. — Клименко быстрым шагом направился к указанному месту, за ним поспешили Тихонов и Штейнберг.
По дороге майор рассказывал детали:
— Их обнаружил патруль лейтенанта Дьякова, когда прочёсывал местность. Мужчина и женщина, непонятной расовой принадлежности. Они находились в воронке, и осматривали её. Аресту не сопротивлялись, но говорят только между собой на непонятном языке…
Клименко и Тихонов переглянулись.
— Если это то, что я думаю, то намечается интересное развитие событий… — заметил разведчик.
Генерал кивнул. Профессор махнул ассистенту, и тот бросился за кинокамерой.
Глава 8
— Ты звал меня, Рэйдэн?
— Да.
(пауза)
— Ты мой единственный друг, Сумрак.
(молчание)
— Что случилось?
(долгое молчание)
— Мне нужна твоя помощь, дракон.
— Какая?
— Я хочу уйти.
(пауза)
— Это плохая мысль, Рэй.
— Я устал, Сумрак. Я очень устал. Мне слишком много лет. Я не могу больше.
(тихий шелест драконьих крыльев)
— Рэй, ты действительно устал. Но это не значит, что ты не сможешь отдохнуть.
(молчание)
— Я не смогу, Сумрак. Я просто стал слишком стар для этой жизни. Я лишний. Время, когда вы нуждались во мне — прошло. Я больше не могу нести груз своих лет, друг.
— Маг, опомнись. Мы с тобой пережили многое. Ты один пережил в сотни раз больше. Эта депрессия скоро пройдёт.
(долгое молчание)
— …они ушли. Они сказали мне, что готовы рискнуть миром за друга. Они смотрели на меня, как на… как на… как на старого паука, Сумрак! А я не смог заставить себя пойти с ними… Я и есть старый паук.
(мягкое касание сверкающего крыла)
— Ты не паук, Рэй. Ты просто не такой, как они. Они — драконы, они всегда молоды в душе. Мы с тобой другие. Они нас не понимают.
(вздох)
— Ты тоже дракон, Сумрак.
— Нет. Уже — нет. Я слишком долго был с тобой, я более не дракон.
— Тогда ты должен меня понять. Я хочу смерти, друг. Я хочу забыть. Ты ведь знаешь, что я практически всемогущ. Но я не могу забывать… Это плата за мою Власть, дракон — я не могу забывать.
(долгое молчание)
— Тогда вспомни о всём хорошем, что мы несли. Вспомни о тысячах жизней, что мы спасли, о сотнях тысяч живых, которые не умерли благодаря тебе, о миллионах, которым стало лучше жить!
— Я помню ещё и миллионы испарившихся в Катаклизме, и сотни миллионов погибших в войнах, последовавших за ним. Я помню смерти друзей, вырождение своих товарищей на Ринне. Я помню мгновенную смерть своего народа, ту, что дал им я!
— Рэйдэн, то была ошибка, которую мог совершить любой!
— Но совершил её Я! Я, а не кто-то! Понимаешь?!
— Маг, послушай. Ты намного опытнее и старше меня, не спорю, но и мои советы кое-чего стоят. Я говорю сейчас как друг, Рэй. Ты не виновен в Катаклизме. И даже если виновен, то уже десять раз искупил свою вину. Прекрати истязать себя. Я знаю, ты мечтаешь вернуться домой, мечтаешь об отдыхе. Я понимаю тебя, поверь — ведь и Ринна больше нет. Но я нашёл себе новый дом! Я знаю, кому и где я нужен. Если бы я не знал этого, то остался бы на Ринне во время Коррекции.
(блеск бриллиантовых крыльев, сверкание серебрянных глаз)
— Ты тоже нашёл себе дом, Рэйдэн. Ты теперь наш. Ты — дракон, как и мы. Просто ты самый опытный и мудрый среди нас. И я говорю тебе, ты нам нужен. Ты нам НУЖЕН, Рэйдэн. Прекрати заниматся самобичеванием, и оглянись! Жизнь идёт, маг, могучим, неукротимым шагом! И ты больше, чем кто бы то ни было в ответе за эту жизнь. Тебе надо гордится, что твои драконы, твои дети — становятся взрослыми. Не ужасатся самому себе, а гордится!
(долгое молчание)
— Ты действительно сказал то, что думаешь, друг?
— Да. Я действительно так считаю, и ты тоже должен так думать. Посмотри на Винга. Он жил в куда более жестоком мире, чем мы, он тоже убивал, и тоже ужасался делам своим. Но он имеет мудрость, маг. Винг никогда не попросит меня о том, о чём попросил ты. Он победил в себе это. Он научился, как не требовать больше, чем уже есть.
— Ты проповедуешь фатализм, Сумрак.
— Если для того чтобы сохранить тебя, мне понадобится стать фаталистом — я стану им. Ты мой друг, Рэй. А в отношении друзей — я дракон.
(очень долгое молчание. Шелест сверкающих крыльев. Тихие звуки)
— Ничего, Рэй. Ничего… Главное — ты не один. Ты не ОДИН. Ты ОДИН ИЗ НАС, друг. И когда ты это поймёшь, то больше никогда не заплачешь…
