В горле Терека возникло глухое рычание. Подготовка мужчины к первому прикосновению к Присутствию была самой сложной частью посвящения. Испытуемый должен быть напряжен, точно натянутая тетива, готовая вот-вот лопнуть, иначе ритуал провалится. Первая неудача часто означала, что в будущем рассчитывать не на что. Кадет даже может умереть. Изнурение, голод, нехватка сна — все это очень важно, но стоит перегнуть палку, и мальчик сломается. Хет никогда не ошибался в данном вопросе.

— Возьми одиннадцать и сломай ублюдку шею.

— Не получится, милорд. Они идут за ним. Без Орлада они просто не будут знать, что делать, потому что они уже переступили грань и не в состоянии думать самостоятельно.

— Нет! Я же сказал тебе, что доверять флоренгианам нельзя!

Его вопль должен был положить конец разговору. Веристы никогда не возражают своим командирам. Но, как это удивительно, Хет продолжал настаивать на своем.

— Отец, если то, что вы говорите о войне…

— Нет! Он заложник! Заложник из Селебры, даже Стралг признает, что это опасно. Салтайя спрашивала меня о нем в своем последнем письме, ее интересовало, жив ли он и где находится. Предположим, старый король — или кто он там? — умрет, и Стралг потребует, чтобы Орлад занял его трон — мы отправим тудавериста? Как ты думаешь, сможет верист стать марионеткой?

— Он и сейчас — не марионетка, милорд.

Снова кто-то тихонько постучал в дверь, и Терек с облегчением рявкнул:

— Входи!

На сей раз это была прорицательница — он сумел различить белое пятно ее одеяния. Едва дождавшись, когда она закроет дверь, он принялся задавать вопросы:

— Ну? Почему так долго? Что он думает? Замышляет предательство, да?

— Мы не одни, милорд. — Она была пугливой, миниатюрной и совсем молодой, судя по голосу. Женщины! Как же давно Терек не имел с ними дела!

— Мне это прекрасно известно.

— Как пожелаете. Я задержалась, так как вы запретили мне открывать кому бы то ни было свои намерения. Поскольку я не могла задавать ему прямых вопросов, да и другим тоже, пришлось полагаться на обычные разговоры, а он сейчас так устал, что едва ворочает языком. Прибытие каравана дало мне счастливую возможность…

— Ичто же он замыслил? Настраивает против меня весь фланг?

— Ничего подобного, милорд. Он говорит то, что думает, и ничего не скрывает. Он фанатично предан вам и командиру охоты Хету. Он так безгранично вами восхищается, что даже не позволяет своим кадетам называть вас прозвищем, которым пользуются все остальные. Командир молодняка твердо решил сделать так, чтобы все его подопечные в рекордное время прошли посвящение, потому что он мечтает присоединиться к вашему брату в войне с флоренгианскими веристами.

— Вранье! Тыошибаешься! Это не может быть правдой!

Женщина закричала, прежде чем Терек успел до нее добраться.

Хет метнулся вперед и встал между ними, обхватив отца могучими руками.

— Сатрап! Подождите!

Терек вырвался из его рук.

— Она лжет! Это неправда. Он же флоренгианин.

— Прошу вас, позвольте прорицательнице договорить милорд. Продолжай, Свидетельница.

Свидетельница свернулась в клубок на полу.

— Продолжать? — В ее дрожащем голосе прозвучали истерические нотки. — Если бы не ваша сноровка, это обезумевшее чудовище…

— Вставай!

Она не пошевелилась.

— Он хотелразорвать меня! Объясни ему, к чему бы это привело. Я попыталась и не сумела. Соглашение между Героями и Свидетельницами было бы…

— Заткнись, болтливая корова, — рявкнул Хет. — И встань. Он тебя не тронул. Скажи ему, почему Орлад ненавидит своих соплеменников-флоренгиан.

— Я скажу, если сатрап будет прилично себя вести, — жалобно произнесла она, отряхивая пыль с одеяния. — Мальчик ненавидит не всех флоренгиан. Он презирает только флоренгианских веристов, считает их нарушителями клятвы, потому что они обещали хранить верность лорду крови Стралгу.

— Видишь, отец? Всю свою жизнь здесь, в Нардалборге, его травили за…

— Кровь! — Терек вернулся к окну, подставив лицо холодному воздуху, чтобы тот немного остудил его ярость. — Тупая шлюха! Ты хочешь сказать, что есть один флоренгианин, которому я могу доверять, что он не предаст меня, как только ему представится такая возможность?

— Я не знаю будущего. Я лишь говорю, что сейчас вы можете ему доверять.

— Ха! Значит, яне могу ему доверять?

— Мне остается лишь повторить сказанное.

— Милорд, я думаю, прорицательница имеет в виду, что фанатичная преданность — вещь хрупкая, — вмешался Хет. — Такая верность не знает компромиссов. Если человек, слепо поддерживающий какое-то дело, вдруг посчитает его недостойным, он перейдет на другую сторону и будет сражаться с такой же страстью. Я правильно понял, Свидетельница?

— Я сообщаю факты, командир охоты. В мои обязанности не входит строить предположения.

— Кровь! — снова взревел Терек. — Из мертвого флоренгианина даже хорошего удобрения не получится. Прочитай мне письма.

— Я не писарь, милорд.

— Знаю, идиотка! Но ты можешь мне сказать, что там говорится.

Он всегда требовал, чтобы почту ему читали Свидетельницы, потому что не доверял писарям. Надиктовав важное послание, он просил, чтобы прорицательница его прочитала. Сейчас Терек нетерпеливо постукивал когтями по полу, пока девушка перебирала маленькие таблички.

— Они все адресованы вам от лорда крови Стралга. Первая…

— Начни с последней, тупица!

Возникло молчание. Прорицательница она разбила глиняный конверт, ударив им о край стола, и достала дощечку.

— Священным именем самого могущественного…

— Оставь это дерьмо! Могу спорить, что в начале содержится требование прислать очередной отряд веристов, так?

Стралг всегда начинал свои послания одинаково.

— Э-э-э… да, милорд. Он э-э-э… он говорит, что должен закрепить свой недавний успех у Мионы и что враг, привыкший к летнему теплу, не станет сражаться зимой, в то время как для вигелиан их погода не страшна, поэтому они имеют естественное преимущество в…

— Жабье дерьмо! Во Флоренгии нет времен года; у них зима ничем не отличается от лета. Сколько на сей раз?

— Э-э-э… он надеется, что Трайфорс пришлет ему одну полную стаю, по крайней мере два фланга из которых будут опытными воинами. А еще вы должны отправить к нему вашего лучшего командира охоты… милорд.

Невозможно! У Терека не было лишних сорока девяти человек, и он не собирался посылать к Стралгу Хета. Хет благоразумно помалкивал. За последние несколько лет он видел, как воины отправляются на войну шестидесятками и шестьдесят-шестидесятками, но назад возвращались лишь немногие, да и то калеки.

— Сколько еще караванов он хочет получить от меня до наступления зимы?

— Не сообщается.

— А сколько всего людей ему нужно?

— Здесь он об этом не говорит, милорд…

Терек не обратил внимания на ее слова, в отличие от Хета.

— А где он это говорит?

— Со всем уважением, милорд, я имею право отвечать только на вопросы командира войска.

— Отвечай ему! — прорычал Терек, а затем ответил сам. — Ты читала другие послания! Ты можешь их читать, не открывая?

И почему это сразу не пришло ему в голову? Тупоголовые коровы не говорили ему, на что они способны и что умеют делать. Они никогда ничего не предлагали! Ему стало интересно, знает ли Салтайя об этой их способности.

— Я не могу прочитать запечатанное послание, милорд.

— Но можешь сказать, о чем там говорится? — спросил Хет.

— Если стою достаточно близко, — мрачно сообщила прорицательница, — а в послании содержатся важные сведения.

Терек фыркнул.

— Что ж, ты находилась достаточно близко от прибывших сегодня посланий? Ну разумеется! Ты бы ни за что не упустила такую возможность. Расскажи нам, что мой дорогой братец пишет нашей сестре? Давай, я слушаю!

— Все, милорд?

— Начни с самых интересных новостей, а я скажу тебе, когда остановиться.