Я ошибался. Магистр не хотел беседовать с Дином Руисом совсем не потому, что сам отлично знал положение дел на Земле. Кайбол сказал мне:

- Не понимаю этого молодого человека, не верю ему, и все же не хочу проделывать той процедуры, которую пришлось перенести вам. Она насторожит Руиса, и наше дело осложнится. - Кайбол говорил об электроэнцефалографии. - Мне Руис не нужен, но его никуда не денешь. Вы наш союзник, и я буду разговаривать только с вами. Руиса считают погибшим. Кроме одного человека. Через каждые два часа с Земли вызывают «Сириус». Тэл и я запомнили слово «Киджи». Вы не знаете, что такое «Киджи»?

- Нет. - Я и в самом деле не знал, фамилия это, город или условный позывной? - Вообще никогда не слышал такого слова - Киджи.

- Руис должен знать.

Затем Кайбол сообщил новости. В Советском Союзе объявлен конкурс на проект лучшего памятника космонавту Стебелькову. «Атлантик-компани» накануне катастрофы: выяснилось, что подземный город даже не строился, но взносы назад не возвращаются, и президенту компании грозят большие неприятности. Дин Руис, вероятно, хотел поправить денежные дела отца и предпринял этот рискованный полет, рассчитывая на большое вознаграждение.

- Я буду информировать вас обо всем существенном, что произойдет на Земле, - сказал Кайбол. - И мы вместе решим, что следует предпринять.

- Благодарю за доверие, магистр, - я поклонился. - Я понимаю, как надо вести себя с Дином Руисом. Вообще-то он производит впечатление бесхитростного парня. Он считает, что здесь можно отлично отдохнуть.

- Если бы это было так, - сказал Кайбол. - Прибыл он, разумеется, не отдыхать. Но вполне возможно, что полет его был пробным, и этот рейс не является началом операции. Пусть Руис веселится и не задумывается над тем, что волнует нас, - добавил магистр. - Он ничего не должен знать и подозревать. Вам надо дружить.

Когда я вернулся в свою комнату, Руис был встревожен.

- В чем дело, Ник? Шеф сердится?

- Не очень, но речь шла о тебе. Все в порядке! Но ты должен держать себя в рамках приличия. Видишь ли, я отвечаю за тебя перед магистром. Ты не думай, что он сухарь. Он понимает, что нам скучновато здесь. Ты парень веселого нрава. И магистр сказал: «Пусть отдыхает, веселится».

- Честное слово? А как насчет этого?.. - Дин выразительно щелкнул пальцами.

- Надеюсь, что магистр разрешит тебе и Тэлу сходить к «Сириусу».

Руис, насвистывая какой-то мотивчик, начал кружиться по комнате.

- Ты настоящий друг, слышишь, Ник? Скорее бы показался Тэл! Знаешь, что я подумал? Ведь они слушают Землю?

- Конечно. Все станции слушают.

- Я уверен, что у Тэла есть магнитофонная запись самых модных новинок.

- Пожалуй.

Наблюдая за выражением лица Дина, я неожиданно спросил:

- А скажи, Дин, что такое «Киджи»?

Веселый задор сразу пропал у Руиса. Он потупился.

- Не понимаю, о чем ты спрашиваешь? Откуда ты взял это слово?

- Ты во сне повторял: «Киджи, Сириус»… «Сириус» - это ясно, а что означает - Киджи?

- Понятия не имею, клянусь честью! Во сне не думают. Взбредет же в голову такое - Киджи! Хм… - Дин явно был смущен.

- Я подумал, это имя твоей девушки.

- Не Киджи, а Ижи! - обрадовался Дин. - Вообще, у меня много девушек, а эту я давно забыл. Ижи! Беленькая, с голубыми глазами… Ты, Ник, не веришь снам?

- Нет. Ни в сон, ни в чох, говоря по-русски.

- Странно, что в первый сон на Луне я увидел Ижи, которую давно забыл. Это плохой сон, Ник.

Дин опечалился - это было видно, - и я подумал, что он говорит правду. Я успокоил Дина:

- Не расстраивайся. Приснятся и другие.

Снова раздался мелодичный звон.

- Теперь-то уж наверняка Тэл.

Это был действительно он.

Мы добрались до «Сириуса» без приключений. Ракета возвышалась аккуратно обточенной каменной глыбой, и Дин, наверно, подумал, что все в ней мертво, не заработает ни один механизм, и ее нельзя поднять вверх. Он затосковал.

- Послушай, Тэл, - сказал он с горечью в голосе. - Какого черта тебе понадобилось испортить мою радиостанцию?

- Приказ магистра, - тихо ответил Тэл. - Я приложил руку не только к радиостанции. Мы не знали, что ты такой славный парень. Ожидали, что прилетит какое-нибудь дрянцо, сообщит, что единственный спутник Земли оккупирован чужаками, и сюда, чего доброго, швырнут атомную бомбу. Мы знаем эти шутки.

- А исправить можно будет?

- Сейчас она безнадежна, как ваш «Империал» - была, я слышал, у вас такая ракета…

Я остался внизу, они поднялись в ракету. Снова послышался грустный голос Дина.

- Дрянь дело.

- А зачем тебе радиостанция и ракета? - поинтересовался Тэл.

- Не собираюсь же я подыхать здесь. И вы, придет время, улетите отсюда. А «Сириус» доставит нас с Ником на Землю.

- Что верно, то верно, - согласился Тэл. - Всему придет время. Если ты заботишься о Нике, то еще раз повторяю, придет время, и вы оба вернетесь на Землю. Помни, Дин, твой друг спас мне жизнь.

- Случись что - и я поступил бы так же, - быстро ответил Дин.

- Я не сомневаюсь в этом.

Они взяли по железной коробке и, толкаясь, стали выбираться с неудобным для переноски грузом.

- Досадно, что мы в скафандрах и нельзя сделать глоток, - пожалел Дин. - Дорога стала бы веселее.

- Не представляю себе действия этих напитков, - сказал Тэл. - Но о внешних проявлениях знаю… Просто любопытно.

- Почувствуешь, - рассмеялся Дин. - Это божественные напитки.

Мы тащили железные ящики попеременно. Дин был весел. Земля холодно улыбалась. Звезды прятались за нее и бежали в сторону, но черный занавес неба не пускал их, и они заворачивали по кругу.

Впереди показалась широко раскинувшаяся корона кратера. Коробки не казались тяжелыми, но угловатые, без ручек, были очень неудобны для переноски. К тому же нам мешали скафандры, а неровная в расщелине дорога была и так нелегкой. Мы облегченно вздохнули, когда за поворотом, совсем рядом, вспыхнул яркий глаз прожектора.

- Ну и работка выпала нам! - сказал Тэл.

- Ничего, - кряхтел Дин, передвигая железную коробку с одного плеча на другое. - Зато уж повеселимся! Все плохое забудешь, а эта дорога покажется прогулкой.

Втащив коробки в тамбур, мы вскрыли их и пустые выбросили вон, а бутылки обмыли раствором, который принес Тэл.

В комнате Руис с гордостью показывал темные раскрашенные сосуды из прочной пластмассы с двойными стенками и расхваливал технику. Он тут же открыл один из сосудов с коньяком.

- Ну, за встречу и дружбу! Тэл, глотай и не дыши, будь мужчиной!

Тэл смущенно и несмело поднял стаканчик - ему было просто любопытно.

Жидкости на Луне текут очень медленно. Тэл задыхался, глотка горела, ее перехватывали спазмы, организм протестовал и выталкивал пахучую тошнотворную жидкость. Но, подбадриваемый Дином, он храбро перенес самоистязание и сделал несколько глотков. Слезы катились из его огненных глаз. Он побледнел еще больше и долго не мог вымолвить слова.

- Вы… ты, Дин… Это отрава! - наконец, передохнул он. - Я умру. Позовите скорее Ильману!

- Ничего не бойся! - хохотал Дин, - ты просто не привык, вот и все…

Тэл переборол отвращение и скоро почувствовал себя совершенно другим. Блаженная задумчивая улыбка появилась на его лице. Он изучал на себе действие алкоголя. Оно оказалось нестрашным, даже приятным. Сердце билось радостно и часто. Мысли о дружбе с нами перепутывались с досадными мыслями об Ильмане. Ему хотелось сказать что-то весомое, сделать что-то хорошее для друзей и обидное для нее…

Пожалуй, так же чувствовал себя когда-то и дикарь тихоокеанских островов, впервые хлебнувший крепкого моряцкого рома.