Лицо его просветлело. Он открыл было рот, но Френ предупреждающе подняла пальчик:

– Не перебивай. Я думала, что люблю Керка. Но в ту ночь, когда ты на руках донес меня до комнаты и я поцеловала тебя, мне стало ясно, что я никогда не смогу выйти замуж за Керка. То мое чувство было просто увлечением. – И прибавила не без горечи: – Которое он использовал.

– Почему ты мне не сказала? – вдруг охрипнув, потребовал ответа Блейз.

– Я разозлилась на тебя за то, что ты смеялся над кольцом.

Блейз неожиданно обхватил ее, выдернул из кресла и прижал к себе, шепча:

– Я бы с радостью отшлепал тебя. Если бы ты знала, каких мучений мне стоила твоя ложь! Я безумно ревновал каждый раз, когда думал, что он прикасался к тебе. Готов был сломать ему шею.

Взглянув на Блейза сквозь длинные ресницы, она сказала притворно-застенчиво:

– Надеюсь, ты не собираешься превращать меня в мальчика для битья?

– Я найду другие способы контролировать тебя.

– Например?

– Лишить тебя памяти. Не сомневаюсь, ты ее потеряешь, когда влюбишься в меня во время нашего медового месяца.

– У нас будет медовый месяц?

– Естественно. Он начнется на Гавайях и продлится всю оставшуюся жизнь.

– И когда начнется медовый месяц?

– Когда ты захочешь.

– Прямо сейчас не испугаешься?

Он бросил взгляд в сторону спальни, она покачала головой.

– Не там.

Блейз вздернул брови.

– Ты рискуешь!

– Знаю, чем.

Она прильнула к нему.

– Хочу любить у огня семейства Балантайнов. Разве не язычки этого огня ношу я сейчас на своем теле?

Блейз в восторге впился в ее губы. Поцелуй, долгий и глубокий, обволакивал Френ ровным жарким пламенем. Тело стало податливым, колени подкосились. Блейз оторвался от ее грешных губ и провозгласил:

– Я всегда придерживался традиций Балантайнов. Но никогда не думал, что сегодня у этого очага создам новую.