Один скакал впереди, он намного перегнал своих спутников, хотя Слейпнир не использовал даже четверти своих возможностей и нетерпеливо ржал под асом. Один, как мог, успокаивал коня: если его помощники потеряют аса из виду и испугаются, дорога может исчезнуть под ними, и они полетят в бездонную пропасть между мирами, а асу хотелось не меньше, чем его коню, проскакать во весь опор между землей и небом, пролететь над головами людей в виде быстрой молнии, так, чтобы дух захватило. Забыть хоть на время обо всех заботах и носиться по небу, пока хватает сил у него и у лошади, а потом, измучившись, лечь под старым ясенем и лежать, ни о чем не думая, пока голова не станет легкой и ясной.

В такие моменты к Одину обычно приходили озарения. Вначале мысли брели спокойно – куда хотели, без всякого участия аса, потом как-то незаметно концентрировались на чем-то одном, а потом, без всякого участия аса, приходил правильный ответ. Только в этом случае такой способ не годился, слишком серьезное решение предстояло принять Одину: быть Асгарду дальше, или миром будут править великаны из Утгарда.

Один, погруженный в свои мысли, даже не заметил, как копыта Слейпнира коснулись твердой земли у Перекрестка Миров. Конь громко заржал, этот звук вернул аса из мира грез.

Вокруг была совершенно пустая голая равнина, занесенная снегом. Куда ни брось взгляд, нигде ни кустика, ни деревца. Справа торчало из земли несколько древних валунов, заросших мхом, на одном из них устроился Мунин. Над холодной, безрадостной равниной было такое же тоскливое небо с обрывком радуги, по которому еще спускались воины Асгарда. Снег пока не шел, но дул холодный ветер с севера, и скопление черных туч на краю горизонта не предвещало ничего хорошего – через несколько часов должен был начаться буран. Надо быстрее двигаться на север к пещерам, искать себе укрытие.

Последняя лошадь коснулась передними копытами земли, и радуга в небе растаяла без следа. Всадники спешились. Оттар почувствовал значительное облегчение, оказавшись снова на твердой почве.

Один позвал Мунина. Ворон прилетел и удобно устроился на вытянутой руке аса. Один что-то прошептал, и птица поднялась в воздух и унеслась куда-то на север, наверное, разведать, нет ли впереди опасности. Потом Один подошел к Слейпниру, повернулся спиной к воинам, широко развел в стороны руки. На какое-то мгновение плащ укрыл его и его коня. Через секунду ас повернулся к людям. Он превратился в старика, одетого в бледно-голубой линялый плащ из грубой шерсти. Широкополая шляпа была надвинута на самый лоб и скрывала почти все лицо. Копье Гунгнир превратилось в простой деревянный посох. Перемены, происшедшие с восьминогим Слейпниром, были не менее поразительны. Теперь перед ними стояла обычная косматая лошадка черного цвета с густой гривой и нормальным количеством ног. Не осталось даже намека на прежнего демонического коня.

Хугин сидел неподалеку от Одина, но больше уже не пытался усесться на плечо старику. Вдали слышался волчий вой, может быть, это была стая простых волков, а, может, Гери и Фреки – вечные телохранители Одина.

Теперь вся компания ничем не напоминала жителей Асгарда. Никому даже в голову не пришло бы принять древнего старика на такой же древней кляче за Одина. С Торфи, Иллуги, Оттаром и их лошадьми тоже произошли определенные перемены, но не такие значительные, как с их хозяином.

Вернулся Мунин, покружил над головой у хозяина, прокаркал что-то, наверное, доложил, что он увидел на севере, и опять улетел.

– Едем на север, к границам Утгарда, только там мы можем найти вход в Хель, а пока нам надо дойти до пещер, найти себе ночлег. Мунин сказал, что дорога свободна. Так что вперед и побыстрее, пока не начался ураган! – крикнул Один и потрусил на своей лошадке, за ним все остальные.

Переход к пещерам был долгим, лошадям тяжело было скакать по глубокому снегу, северный ветер все крепчал и скоро начал бросаться в путников горстями мелких колючих снежинок. Только Один, казалось, ничего не замечал, его лошадка легко переставляла ноги по снегу.

Скоро снег пошел сильнее, уже на расстоянии метра впереди ничего не было видно, но Слейпнир продолжал путь строго на север. С такой лошадью невозможно было сбиться с пути – в слабом на вид теле остались прежние удивительные способности.

Уже почти стемнело, когда снова прилетел Хугин.

– Хозяин, в получасе езды отсюда я нашел замечательную пещерку, в ней можно переночевать, если прогнать оттуда небольшого дракончика.

– Небольшого по меркам Асгарда? – проворчал Один.

– Нет, с ним даже люди смогут справиться, – ответил Хугин.

– Ну, ладно, веди нас туда, а там будет видно. Один и воины подъехали к пещере. Один спешился и заглянул внутрь: под каменным сводом было намного теплее, чем на улице, и главное – сухо. Только одно было плохо – довольно неприятный запах драконьего жилья, но с этим в любом случае придется мириться. Самого дракона нигде не было видно. Он сидел в глубине пещеры и думал, подходящая пришла добыча или лучше поохотиться завтра на кого-нибудь помельче. Когда внутрь зашли остальные воины, дракон решил лучше не высовываться: пусть уж переночуют эти странные путники, выбравшие самое неподходящее время для путешествия.

– Чувствуете мерзкий драконий запах? – спросил Один.

Воины кивнули, всем стало как-то неуютно.

– Ну, так кто из вас, храбрецов, пойдет со мной посмотреть на этого дракона? – Один оглядел всех троих.

– Я пойду, повелитель, – сделал шаг вперед Оттар.

– Хорошо, пойдешь. Раньше, наверное, и драконов никогда не видел. Ну, ничего, сейчас познакомишься с этими выродками.

Один взял свой посох и, держа его в правой руке, левой начал делать над ним таинственные пассы, что-то про себя приговаривая. Вначале верхушка посоха засветилась мягким розовым светом, потом фиолетовым и вдруг на конце вспыхнул маленький язычок пламени, постепенно разгораясь. Оттар с ужасом смотрел на охваченный пламенем Гунгнир.

– Не бойся, он не сгорит, а пламя не погаснет, пока я сам его не потушу. Главное, не потерять его в пещере.

Оттар взял факел из рук Одина: действительно, этот посох не мог сгореть, пламя держалось будто в воздухе, древесина под ним не темнела и не обугливалась, хотя все остальное было, как с обычным огнем.

В дальнем углу пещеры начинался низкий, но довольно широкий коридор, из него еще сильнее потянуло противным запахом рептилии, но сам дракон не появлялся.

– Какой-то странный драконишка нам попался, – прошептал Один. – Обычно эти тупые твари первыми лезут в драку, а этот запрятался куда-то. Как его оттуда выкурить?

– Кажется, проще загнать его поглубже, чем гнать к выходу по этому коридору. Еще лошадей наших распугает.

– Может, ты и прав, но вначале надо его найти.

Коридор постепенно сужался, на стенах были глубокие царапины, наверное, дракону было трудно пролазить в такую узкую дыру. Наконец, Оттар услышал впереди шипение и какой-то металлический скрежет. Дальше коридор поворачивал вправо, скрежет все приближался и стал каким-то отчаянным. За поворотом друзей ожидало очень забавное зрелище.

Дракон, стараясь избежать встречи с людьми, все дальше и дальше улепетывал, пока не дошел до места, где коридор стал слишком узким для его жирной туши, и там-то застрял: ни вперед, ни назад. Шипит, лупит хвостом по стенам, а пролезть не может.

Один рассмеялся:

– Слушай, а давай мы ему поможем!

Он подкрался поближе к драконьему хвосту и поднес факел к наиболее чувствительному месту. Дракон взвыл и наконец протиснулся сквозь узкое отверстие. Дальше, наверное, коридор расширялся. Через минуту появилась драконья морда с горящими красными глазами. Один с Оттаром отскочили назад, и очень вовремя. Дракон не собирался снова пролазить в узкий проход, но разъяренный, выпустил огромный фонтан пламени. Если бы воины не отскочили вовремя, сгореть бы им заживо. Дракон еще долго рычал и плевался огнем, не причиняя воинам никакого вреда. В конце концов, ему надоело сотрясать воздух впустую, и голова рассерженной твари опять исчезла в темном коридоре. Через минуту послышалось недовольное сопение и удаляющийся скрежет.