Ключ к этой истории — в ее недостающем звене. История повествует, что Бог обычно приходил в рай «в прохладе дня» и что были открыты каналы связи между Ним и человеком. Почему же в таком случае Адам и Ева, по отдельности или вместе, не сказали Богу, когда змий искушал их: «Нам любопытно знать, почему Ты не позволяешь нам даже попробовать плод с дерева познания добра и зла. Нам здесь нравится, и мы не хотим выглядеть неблагодарными, но Твой закон в данном вопросе нам непонятен, и мы были бы очень рады, если бы Ты разъяснил его нам». Но они, конечно, не сказали этого. Вместо этого они просто пошли и нарушили закон Бога, совершенно не понимая причины, лежащей в основании закона, не предприняв попытки обратиться к Богу непосредственно, попросить у Него разрешения или поговорить с Ним на разумном уровне, как взрослые люди. Они выслушали змия, но не узнали мнение другой стороны — Бога — перед тем, как действовать.
Почему была допущена такая ошибка? Почему никаких шагов не было сделано между искушением и действием? Вот это недостающее звено и есть грех. Недостающее звено — дискуссия. Адам и Ева могли втянуть змия и Бога в дискуссию; не сделав этого, они не узнали мнение Бога по этому вопросу. Дискуссия между змием и Богом является символом диалога между добром и злом, диалога, который может и должен происходить в сознании человеческих существ. Наша неспособность провести добросовестно и до конца эту внутреннюю дискуссию между добром и злом является причиной тех дурных действий, которые составляют грех. Обсуждая мудрость предложенного порядка вещей или хода событий, человеческие существа обычно не принимают во внимание сторону Бога в проблеме. Они не дают себе труда спросить и выслушать Бога внутри себя, то знание правды, которое внутренне присуще сознанию каждого человека. Мы не даем себе этого труда, потому что мы ленивы. Такая внутренняя дискуссия является работой, для выполнения которой требуется время и энергия. И если мы относимся к этому серьезно, если серьезно выслушиваем «Бога внутри себя», то обычно обнаруживается, что мы должны выбирать более трудный путь, на котором придется затратить не меньше, а больше усилий. Проводить такую дискуссию означает открыть себя страданию и борьбе. Каждый человек, кто чаще, кто реже, отступает перед этой работой, старается избежать трудных, болезненных шагов. Как Адам и Ева, как каждый без исключения наш предок, мы все ленивы.
Итак, первородный грех существует: это наша леность. Она очень реальна. Она есть у каждого младенца, ребенка, подростка, взрослого и престарелого, у мудреца и дурака, у калеки и здорового. Кто-то не столь ленив, как другой, но в какой-то степени ленивы все. Как бы энергичны, амбициозны и даже мудры мы ни были, стоит по-настоящему заглянуть в себя, и на каком-то уровне мы обнаружим притаившуюся лень. Это — сила энтропии внутри нас, она тянет нас вниз, удерживает от духовной эволюции.
Некоторые читатели могут сказать искренне: «Но я не ленив. Я работаю шестьдесят часов в неделю на своей службе. Вечерами и в выходные дни, даже когда я чувствую усталость, я пересиливаю, расширяю себя и выхожу вместе с супругой, вожу детей в зоопарк, помогаю по дому и хозяйству. Временами кажется, что я только и делаю, что работаю, работаю, работаю». Я могу посочувствовать этим читателям, но повторю снова: они найдут в себе лень, если поищут. Ибо лень принимает и иные формы, не всегда связанные с арифметикой отработанных часов или выполненных обязательств.
Одной из значительных форм лени является страх. Для иллюстрации снова возьмем миф об Адаме и Еве. Можно заметить, например, что расспросить Бога о причинах Его закона Адаму и Еве помешала не лень, а боязнь — страх перед лицом Его величия и Его гнева. Но страх, если и не всегда, то в большинстве случаев, есть проявление лености. Большинство наших страхов — это боязнь перемены, боязнь, что мы можем потерять то, что имеем, если сделаем шаг вперед, сдвинемся с того места, где находимся. В главе о дисциплине я говорил о том, что люди явно пугаются новой информации, потому что, принимая ее, они вынуждены будут выполнить большую работу по пересмотру собственных карт действительности, и они инстинктивно стараются избежать этой работы. Потому-то они отвергают новую информацию чаще, чем усваивают ее. Да, их сопротивление мотивировано страхом, но основой страха является лень — страх перед работой, которую придется выполнить.
Подобным же образом, в главе о любви я говорил о рискованности расширения себя на новую территорию, на новую преданность и ответственность, на новые отношения и уровни существования. Здесь тоже возникает опасность потери статус-кво и страх перед неизбежностью работы для достижения нового статус-кво. Так что Адам и Ева, вполне возможно, испугались того, что может случиться с ними, если они станут открыто расспрашивать Бога; и они попытались пойти легким путем, шкодливо и незаконно прошмыгнуть к знанию, которого они не заработали, а там как-нибудь будет. Не вышло. Если мы задаем вопросы Богу, то должны быть готовы к большой работе. И мораль библейской истории состоит в том, что эта работа должна быть сделана.
Психотерапевты знают, что, хотя пациенты приходят к ним в поисках тех или иных перемен, на самом деле перемен они боятся — боятся работы, необходимой для перемен. Именно из-за этого страха, этой лени, подавляющее большинство пациентов, которые начали психиатрическое лечение, — быть может, девять из десяти — бросают его задолго до окончания курса. А из этих последних большинство бросают лечение после первых же сеансов или спустя пару месяцев. Особенно отчетлива эта статистика по супружеским парам: после первых занятий психотерапией они видят, в каком ужасном беспорядке находятся их супружеские отношения, насколько они губительны; они видят, что путь к душевному здоровью лежит через развод или через неимоверно трудный, болезненный путь полной перестройки отношений.
Такие пациенты на самом деле нередко догадываются об этом уже до начала лечения, и первые сеансы служат лишь подтверждением их подсознательного предчувствия и ужаса. Как бы то ни было, их охватывает страх при мысли о невыносимых трудностях одиночества после развода или о не менее печальной перспективе многолетней работы по улучшению супружеских отношений. И они прекращают лечение, иногда после двух-трех сеансов, иногда после десяти или двадцати. Извинения при этом звучат приблизительно так: «Мы поняли, что ошиблись в оценке наших финансовых возможностей» или более откровенно: «Мне стало страшно, когда я понял, чем может закончиться лечение для моей семьи. Я понимаю, что не выдержал. Быть может, я когда-нибудь соберусь с духом и приду еще раз». В любом случае, они предпочитают поддерживать прежний жалкий статус-кво, лишь бы избежать тех колоссальных усилий, которые, как они теперь понимают, потребуются для освобождения из ловушек, в которых они очутились.
На ранних стадиях духовного развития люди обычно не осознают собственной лени, хотя с легким сердцем могут сказать что-нибудь вроде: «Конечно, как и у каждого человека, у меня бывают приступы лени». Дело в том, что ленивая часть души, подобно дьяволу (а может быть, это и есть дьявол), не брезгует средствами и специализируется на притворстве и вероломстве. Она прикрывает свою леность всевозможными рациональными маскировками, увидеть или сорвать которые растущей части души еще не по силам. Так, на предложение приобрести новые знания в некоторой области человек может ответить: «Эту область исследовали многие люди и ничего нового там не нашли» или «Я знал одного человека, который интересовался этими вещами, так он спился и покончил с собой» или «Вы пытаетесь манипулировать мною, хотите сделать из меня свою копию; не этим должен заниматься психотерапевт». Все эти ответы, как и множество других, прикрывают собственную лень пациента или студента и призваны дурачить не столько врача или учителя, сколько самого себя. Ибо познать лень в ее подлинном обличье и признать ее наличие в себе — это уже начало ее искоренения.
