Я затворила за ними дверь, в глубокой задумчивости подошла к иллюминатору и вгляделась в сине-зеленые воды моря, пытаясь найти в них ответ. Помочь подруге я действительно хотела, к тому же это отвлекло бы меня от собственного плачевного состояния здоровья. В какой-то момент отражение неба в море мне напомнило цвет глаз одного существа, наверняка знающего выход из этой ситуации.

— Знаю! — Я радостно обернулась к подруге. — Сань, а давай попросим Сар-Эля помочь, а? Это все-же его стихия!

— Убийство, что-ли? — Меланхолично спросила Саня.

— Тьфу на тебя! Лу-убофф!

— Аа-аа-а… а-а-а! — Дошло до Саины.

— Благородное, а главное неторопливое, животное жираф… — буркнула я.

К счастью, подруга меня не услышала… а не то… в общем, палач от зависти перегрыз бы свой топор…

— Айрена, хм, есть одна ма-аленькая проблемка. — виновато прищурившись и отойдя от меня подальше, заявила Саня.

— Какая же?

— В общем, нимфу еще хуже, чем тебе и он не вылезает из своей каюты с того дня, как мы отчалили. — Призналась она.

— Мдя… — извлекла я народную мудрость. — Ладно, иди сейчас прогуляйся, а я покамест приведу себя в относительный порядок и выйду «в свет».

Саина нахально пожелала мне удачи в моем нелегком деле и, аки коза горная, запрыгала по ступенькам наверх.

Я же села на кровати и устало потерла лицо. Спина почему-то немилосердно ныла и чесалась. Может от грязи? Не имея ни малейшего желания бегать полчаса по кораблю и молить всех о лохани с горячей водой, я просто произнесла пару-тройку заклинаний чистоты. Почувствовав себя человеком (что, в общем-то, относительно), я стала рассматривать свой небогатый гардероб. Не знаю, что я в тайне от него ожидала, но одеть мне пришлось все те же кожаные штаны и жилет. Без рубашки я надеялась обойтись, так как по словам рыся мы вошли в «теплые воды» (и как теплая погода вяжется со штормами?) и атмосфера разительно переменилась до разом вспотевших матросов и базарной ругани главного повара, у которого пропала большая часть провизии.

Я уже хотела было подняться наверх, но передо мной встала своей сиятельной «пятой точкой» одна проблемка — на голове у меня прочно закрепилась прическа «воронье гнездо». Естесссно, я ж неделю не расчесывалась. Что с моей длиной волос непростительно. Попробовала расчесаться — и только сломала гребень. Что ж, не хочешь по-хорошему, будет по-волшебному. Опробовав на себе новое косметическое заклинание, которым так восторгались «наши модницы» в академии, я повернулась к зеркалу и охренела. На меня смотрело чудо-юдо с отвисшей челюстью и с миллионом маленьких фиолетовых косичек на голове. Хм, а это мне даже идет… да и расчесываться подолгу не придется… и растрепываться не будут…

…В общем, мне понравилось…

Выйдя на палубу, я радостно отметила, что меня более или менее уже не качает, как эльфа после гномьей медовухи, что не могло не радовать. Небо было чисто голубым, как глаза новорожденного младенца, впрочем, как сказал один матрос, это являлось признаком надвигающейся ночной бури. Погодка и впрямь была теплой, претендуя на соперничество с Каленоей, а вода удивительно лазурного оттенка, как в Заране. Два в одном, блин. Сладко потянувшись под ласковыми лучиками солнца, я отправилась искать Саину.

Мои поиски не растянулись надолго. Не успела я сделать и пяти шагов, как из ближайшего трюма донеслось кошачье шипение, вслед за которым последовал крик рассерженной сирены на пару с отборным орочьим матом. После дверь резко открылась, чуть не прихлопнув меня как муху, и из трюма выбежала всколоченная молодая девушка, в замызганном фартуке. Она ошалело посмотрела на меня своими голубыми коровьими глазками, после вздрогнула от очередного крика Саньки (а это была именно она) и убежала куда-то, только пятки засверкали.

Но крики не прекратились, более того, к ним добавилось чье-то вялое бормотание в оправдательных целях, хотя отнюдь не действенное. Я поспешила спуститься в трюм.

Маленькая комнатка оказалась кухней, в которой сейчас и проводились воспитательные меры для неудачливых и тупых ухажеров. Почему неудачливых, это ясно, но почему тупых? Очень даже просто — был бы умнее — не попался бы с поличным.

Кстати, ну это так, между прочим, моему сиятельному взору открылась воистину великая картина: миниатюрная и злющая, как две тысячи мракобесов, Саина с кухонным тесаком нависла над здоровенным и беззащитным Сарутом, к тому же обнаженным по пояс.

— Милые бранятся, только тешатся. — Не удержалась от подколки я.

И тут же пожалела об этом, так как весь еле сдерживаемый доселе гнев подруги обратился на бедненькую меня. Как в замедленной картинке — подруга медленно повернулась ко мне, причем добавляя побольше звериной ярости в обычно мягкое выражение лица, с неописуемым восторгом палача-практиканта сжала тесак в зубах и, подкрепив себя заклинанием левитации, полетела на меня. Забыв обо всех существующих защитных чарах, я завизжала, как магистр боевой магии, когда ему сорвало парик и, выскочив за дверь кухни, наложила на нее заклинание льда. С той стороны послышались глухие рубящие удары, сопровождаемые новообретаемыми дверью трещинами.

«Мать моя женщина, а отец мужчина!» — Запричитало подсознание.

О! Привет властям от новобранца во вражеском окопе.

«Ну-ну, смотри, дошутишься.»

Типун тебе на язык… ой, извини, забыла, у тебя же его нет… ну, тогда на мыслеформы… И вообще, лучше посоветуй, если такая умная — шо мэни зробыть?

«Э-э-э… переговоры?» — Неуверенно предположило мое второе «я».

Иэх, подруга, переговоры ведут с людьми, или нелюдями, а не с женщинами в окончательной стадии ревности и бешенства.

«Хм, заклинание стазиса? Нашлешь оцепенение, а потом уже беседуй.»

Слушай… молодец! А еще дурочкой прикидывалась… только, мил моя, ты забыла один существенный недостаток в твоем шикарном плане — Саина была лучшей по защите!

«Ой, мать! Ну прям-таки и напугала! А ты что же, мутант с куриными мозгами? Ну да-да, согласна, ты по защите была второй, но тебе не кажется, что с того момента произошли кое-какие, гхм, кардинальны изменения?» — Ехидно осведомилось подсознание.

Ты это о чем? — Тупо спросила я, заворожено разглядывая все новые и новые трещины.

«Мдя, тяжелая форма амнезии на основе хронического склероза… лапонька, не подскажешь, случаем, в ком именно из нас пробуждается от летаргического сна сила демона?»

Ай-вэй, и впрямь склероз. Но погоди, я же не умею ею пользоваться!

«Но когда-нибудь надо же начинать?» — Риторическое пожатие плечами, после чего подсознание затихло.

Ладно, была не была.

На всякий случай, отойдя подальше от двери, я полностью погрузилась в себя, в те новые чувства, что начали будоражить мое естество совсем недавно. Лучше это получалось с закрытыми глазами. Итак, вот ощущение моего внутреннего сознания, моего «я». Невозможно определить из чего оно состоит, но к нему из небытия тянутся две, назовем их, ниточки. Каждая ниточка — это жила. По одной из них поступает магия из мира во внутренний резерв, спрятанный почти на поверхности «меня». При желании, я даже могу до неё дотянуться и взять силу иным способом, причем не на волшебство. Цвет этой жилы и энергии в ней прозрачный, что не удивительно. Это абсолютная магия, еще не сформированная в заклинания и не определенная в стихии. Но мне не нужна эта жила. Я обратила свое внимание на вторую нить. Создатель, какая красота! Все цвета этого мира, невольно напомнившие мне взгляд «суженного» слились в одну радугу, окропленную пыльцой черного хрусталя. Это… это я. Моя новая, пробуждающаяся, сущность. Она заполняла собой небольшой клубок моего естества с поразительной интенсивностью, но в тоже время не сливалась с ним, а как бы дополняла пропуски и пробелы. Как будто у калеки без руки, она отрастала заново, только у меня это происходило в более… широких масштабах. Я теперь поняла, почему маги из рассказа Сарина, перенесшие сердце «Ада» и лишившиеся своих сил, предпочли умереть. Как я могла ранее без этого жить?! Не даром говорят — познать и возжелать. Я же не имела ни малейшего представления, без чего обхожусь все эти годы, поэтому и могла существовать.