– А ты не будешь скучать по Старлингсу? – Шушу все еще не верилось, что Элинор может покинуть свой обожаемый, нежно лелеемый сад.

Вдруг Элинор стала серьезной.

– Стерлингс уже не тот, с тех пор как девочки разлетелись.

Тишина, царившая в опустевшем Старлингсе, постоянно и больно напоминала Элинор, что ее девочек больше нет с ней. Куда бы она ни обратила взгляд, перед ее мысленным взором всплывала какая-то из картин прошлого, причиняя мучительную тоску, и ее ничем нельзя было заглушить. Элинор изнывала от невозможности вернуть назад то, что некогда – еще совсем недавно – жило в этих стенах. Может быть, Сарасан поможет ей; может быть, там ей удастся освободиться от власти воспоминаний и начать новую жизнь, в которой будет не только прошлое, но и будущее.

На следующее утро Пол Литтлджон, недавно ставший младшим партнером адвокатской конторы „Суизин, Тимминс и Грант", прилетел из Лондона в Ниццу. Поскольку Элинор располагала во Франции деньгами, заработанными в этой стране, никаких валютных проблем у нее не возникло, и вскоре она стала владелицей старинного французского замка. Оформление этой сделки было делом довольно простым, однако Пол Литтлджон умудрился обставить все так, как будто речь шла по меньшей мере о разделе Берлина между союзными державами, и потребовал соответствующий гонорар.

Шушу убеждала Элинор проверить правильность счета, однако та ответила, что, по словам Адама, это нормальная сумма за оформление такой крупной сделки.

– Чего уж тут нормального – покупать замки одиннадцатого века! – махнула рукой Шушу. – А почему этот мистер Литтлджон всегда пишет в своих письмах к тебе „согласно вашей просьбе"?

– Потому, что я его прошу сделать что-то, и он это подтверждает. В этом-то какой криминал ты усматриваешь? – с раздражением спросила Элинор. – Я думаю, что просто так полагается, а возможно, связано с правилами обмена валюты. И вообще это не повод для беспокойства. Адам и мистер Литтлджон действуют в моих интересах, я доверяю им… Между прочим, почему до сих пор не приехал дизайнер?

Четверг, 12 сентября 1963 года

Адам неторопливо поднимался по мраморным ступеням клуба „Клэнрикард". Двумя годами раньше азартные игры были наконец узаконены в Великобритании, и с тех пор Лондон превратился в один из мировых игорных центров. Крупнейшими лондонскими клубами являлись „Крокфордс" на Карлтон-Хауз-Террас, „Клермонт" Джона Эспинолла на Беркли-сквер, где собирались наиболее состоятельные и отчаянные игроки, Посольский клуб, где можно было пообедать, потанцевать, а потом подняться наверх, в игорный зал, и „Клэнрикард", где всем заправлял Майк Грант.

Не успел Адам подойти к двери, как она открылась и навстречу ему торопливо вышел Тоби Сатч, хозяин клуба. Адам не ожидал застать его здесь в столь ранний час.

Чуть помедлив, Тоби Сатч заговорил:

– Надеюсь, Грант, что вы пришли уладить свои дела по-хорошему.

– По этому поводу я и хочу видеть Майка, – ответил Адам, прекрасно понимая, что означает это „по-хорошему". Респектабельная внешность Тоби Сатча, в прошлом выпускника Харроуского колледжа, скрывала крутой нрав человека, не терпящего неповиновения. Он был полон непоколебимой уверенности в себе, и это притягивало людей, неспособных контролировать себя в игре, которые в итоге попадали в полную от него зависимость. Он знакомил таких людей с ростовщиками, что одалживали им деньги на полгода под четыре процента ежемесячно, а если долг вовремя не возвращался, к должнику наведывались крутые парни и убеждали его заплатить.

Адам вошел в кабинет Майка без стука.

– Ты снова опаздываешь, Адам, – посетовал Майк, не поднимаясь из-за своего большого письменного стола розового дерева. – Поторопись, пожалуйста: я должен встретиться с Мирандой, чтобы показать ей магазин, который нашел в Пимлико.

– Миранда подождет. – Адам уселся в кожаное кресло и положил ноги на стол. – Я хочу виски с содовой, и мне нужна пара минут, чтобы поговорить с тобой – как раз по поводу дел Миранды.

– Она расширяет свой бизнес со страшной силой.

За полтора года Миранда приобрела семь магазинов, два из которых нашел Майк: он имел связи среди людей, занимающихся недвижимостью, он обладал деловым чутьем, а кроме того, днем он всегда бывал свободен.

На деньги, полученные от своего первого магазина, плюс взятую в банке ссуду Миранда купила еще один магазин, неподалеку от Холборна, на доходы от него аналогичным образом приобрела третий. Поскольку она стала заниматься бизнесом как раз незадолго до того, как в Лондоне разразился бум, связанный с недвижимостью, она обнаружила вскоре, что стоимость принадлежащей ей недвижимости повышается с каждой неделей без каких бы то ни было усилий с ее стороны, а цифры прибылей, приносимых „КИТС", постоянно росли, убеждая банк в деловых качествах и надежности их клиентки.

– Она тратит слишком много времени на дела, связанные с недвижимостью, вместо того, чтобы заниматься непосредственно своим бизнесом, – сказал Адам. – У нее есть нюх на эти вещи, но нет опыта общения с агентами по недвижимости, а эти ребята не будут слишком церемониться с женщиной, особенно если она молода и красива. Зато ты, братишка, дона в этих делах, и ты умеешь обращаться с агентами: ты можешь поить и кормить их здесь, знакомить с хорошенькими девушками, кинуть им конвертик с некоторой суммой, проиграть разок-другой в гольф, и тогда ты будешь снимать сливки со всей недвижимости, выставляемой на продажу. Это не займет у тебя много времени, а прибыль составит два процента комиссионных.

В светло-серых глазах Майка, наполнявшего стакан для Адама, отразилось беспокойство. Он отлично понимал подоплеку предлагаемой ему достаточно выгодной сделки: если он согласится, ему придется уговорить Тоби Сатча увеличить брату кредит. На это и рассчитывает Адам. Но Майку совсем не улыбалось одалживаться перед кем бы то ни было, тем более перед Тоби Сатчем.

– Два процента, – повторил Адам. Майк с видимой неохотой кивнул. Адам встал.

– Что нужно Миранде – так это объединить весь свой бизнес под одной крышей. Так что подыскивай большое промышленное здание, но не в Лондоне, а где-нибудь в центре страны – там расценки ниже. Тогда мы сможем разместить фабрику, склады, гаражи и офисы в одном и том же месте.

– А почему бы не построить подходящее помещение? – спросил Майк.

– Нет времени.

Адам одним глотком опорожнил свой стакан и вышел.

Пятница, 24 апреля 1964 года

– Мне здесь нравится, Шушу, – сказала Элинор. Они сидели на южной террасе в ожидании гостей: по традиции в связи с окончанием работ в замке Элинор устраивала праздник для тех, кто в них участвовал. Предполагалось, что обустройство будет полностью завершено как раз к началу очередного кинофестиваля, так что Сэм на сей раз для своих дел сможет располагать таким антуражем, каких поискать даже на французской Ривьере.

Жены каменщиков испекли к празднику множество пицц и принесли огромные миски салата из помидоров, оливок, луна, маринованных огурцов, грецких орехов и латука, заправленного традиционным местным соусом, в котором вместо оливкового масла использовалось кунжутное. На столах стояло шампанское и розовое прованское вино, а в качестве прохладительного пили лимонад, приготовленный из сорванных здесь же лимонов.

Время, когда замок реставрировался, было для Элинор сплошным удовольствием. Архитектор-француз укрепил опоры и балочные перекрытия, заново перестелил крышу и плиточный пол террасы. Взамен единственной ванной, откуда не выветривались неприятные запахи, и кухни, располагавшей только одной мойной с холодной водой, в замке теперь была прекрасно оборудованная новая кухня и множество ванных комнат. Обои, уже довольно облезшие и ободранные во многих местах, были убраны, стены и потолки оштукатурены, но они стали не чисто-белыми, а чуть розоватыми – оттенка лепестков магнолии, окна починены, все деревянные части покрашены, полы выровнены и ошкурены, установлена новая электропроводка и скрытые бра, свет которых, рассеиваемый поверхностью стен и потолков, становился еще мягче и приятнее для глаз.