Как только темно-синий „роллс-ройс" Сэма затормозил у верфи Карджилл, к нему подскочил режиссер.

– Этот ублюдок Джастин опять надрался, – сообщил он еще не успев как следует усесться.

– Днем у него еще со вчерашнего трещала голова – свирепо громыхнул Сэм – Я думал, у тебя хватит ума не давать ему воли, пока мы с ним повязаны.

– Я черт побери, к нему в няньки не нанимался, Сэм. Мы там сейчас с Биллом и Симоной проходили одну сцену. Кстати, хорошо бы тебе самому ее посмотреть. Так вот Джастин валяется в своей гримерной бесчувственный как труп, а вокруг целая куча бутылок из-под водки, которую он вылакал.

– Ему сделали промывание желудка?

– Конечно. Врач до сих пор там, у него. Но работать он не сможет.

– Свяжись с его агентом. Просмотри его контракт. Завтра первым делом мне нужны точные цифры во сколько нам обходятся его загулы. – Сэм выпрыгнул из машины и быстро зашагал к фургончикам, в которых размещались гримерные.

Но еще прежде, чем он успел подойти, дверь фургончика Джастина Уоттона распахнулась, и на пороге в желтом прямоугольнике света, обрисовался длинный тонкий силуэт самого Джастина. Увидев Сэма, актер угрожающе двинулся ему навстречу хотя ноги плохо слушались его.

– К черту эти съемки! к черту этот идиотский сценарий! К черту эти проклятые деньги! Все к черту! Всю эту пустую трату времени!

Сэм не тронулся с места.

– Единственный, кто здесь тратит время впустую, это ты, кретин.

Замахнувшись сжатой в кулак правой рукой, Джастин ринулся на Сэма. Но тот, с удивительной для такого крупного и тяжелого человека ловкостью, увернулся и схватил его за шиворот.

– Только, ради всего святого, чтобы его никто не бил! – крикнул он режиссеру – Если ему разукрасят физиономию, мы потеряем еще больше времени. Наденьте на него наручники и поливайте из шланга до тех пор, пока он не будет в состоянии работать.

– Хорошо, хорошо.

– Нет, погодите! – воскликнул вдруг Сэм. – У меня есть идея получше.

Быстрым движением закрутив руку Джастина за спину, он волоком дотащил его до края причала и столкнул в ледяную черную воду. Потом, повернувшись к присутствующим, добавил:

– Пусть кто-нибудь выловит его. Если этот подонок утонет, нам это обойдется еще дороже.

К часу ночи съемки наконец-то были завершены, отснятая пленка уложена в коробки и тогда Сэм вспомнил о существовании Клер. Он нашел ее в уголке съемочной площадки, где она сидела, зябко кутаясь в топазовую бархатную накидку.

– Извините, Клер. У меня на сегодняшний вечер были совсем другие виды. Но теперь, слава Богу, работа закончена, так что скажите мне, нуда бы вы хотели поехать? Может быть, куда-нибудь потанцевать? Или в ресторан?

Клер, которой очень хотелось выглядеть искушенной светской дамой лет двадцати шести, предложила:

– А что, если мы поедем поиграть?

– Все что вам угодно. Куда ехать?

Клер быстренько связалась по телефону со вторым своим „взрослым" знакомым – Адамом, и тот согласился отвезти ее и ее спутника к Майку, игорный центр которого был одним из наиболее популярных в Лондоне. Уже более года назад в столице состоялся довольно шумный процесс по делу некоего джентльмена, содержавшего подпольный игорный дом, и суд вынес оправдательный приговор; с тех пор полиция закрывала глаза на то, что на многих светских вечерах играют в азартные игры, которые, как ожидалось, вскоре должны были быть узаконены.

Сэм изредка любил поиграть, но на сей раз ему не везло, и, просадив около сотни фунтов в „железную дорогу", он решил остановиться. Они с Клер подошли к столу, где играли в рулетку.

– Не знаю, что происходит сегодня с этим колесом, – пожаловался, увидев их, Адам. – Я проиграл кучу денег. Пожалуй, пойду поговорю с Майком.

Майн неохотно согласился на новый заем.

– Смотри, – предупредил он брата, – ты уже почти исчерпал свой кредит, и тебе его не увеличат.

– Чепуха! Они же знают, что я привожу на игру джентльменов с толстыми кошельками. Так что фактически они наживаются благодаря мне! – когда Адам проигрывал крупные суммы, ему предоставлялась возможность играть в долг под один процент в неделю.

Майк не скрывал своего беспокойства:

– Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Ладно, ладно… Я слышал, ты ездил к отцу, – переменил тему Адам.

Майк счел за благо сделать то же самое:

– Да, вчера. Но должен сказать, что старику еще далеко до полного выздоровления.

Месяцем раньше Джо Грант, которому уже перевалило за шестьдесят, врезался на своем „мерседесе" в автобус и получил перелом грудины – не столь уж опасный сам по себе, однако сердце и легкие пострадали довольно серьезно.

– На уик-энд я снова собираюсь съездить домой. Хочешь, поедем вместе? – предложил Майк. – Я как раз думал обкатать новый мотоцикл.

Он до сих пор хранил все свои машины, начиная с самой первой, но теперь они стояли не в старом сарае, а в отличном гараже, рядом с гоночным одноцилиндровым „мэнкс-нортоном", мощным „нортон-интером" и стремительным, но шумным „BSA-голд-стар", который Майк использовал для загородных прогулок в компании друзей.

– Ну, куда же ты без мотоцикла, – отозвался Адам не то снисходительно, не то высокомерно. Успехи Майка весьма волновали его, но он старался не высказываться по этому поводу. Его удивляло и раздражало, что младший брат процветает, что у него прекрасный собственный дом на Итон-Террас, а себя он чувствовал униженным: в свои двадцать восемь лет он по-прежнему прозябал в темной и пыльной адвокатской конторе в качестве Клерка с грошовым жалованьем, и лишь недавно ему начали поручать более или менее важные дела. Напротив, Майк, вроде бы даже и без особых усилий, зарабатывал огромные деньги и проводил жизнь среди роскоши, в окружении красивых людей.

– А как поживает мама? – спросил Адам, снова меняя тему.

– С тех пор как отец попал в аварию, она не пропустила ни одного бриджа, – ответил Майк. – Даже, представь себе, вышла в полуфинал графства Суррей.

Сэм и Клер подошли, чтобы попрощаться. После их ухода Майк заметил:

– Он немного староват для Клер.

– Ну, в его деле тинэйджеры встречаются редко, – возразил Адам. – Шапиро был продюсером „Выжимателя ветра" и „Китобоя".

– Что? Тех самых фильмов Хамфри Богарта? Ничего себе! – Майк был явно заинтригован.

Напротив, на Сэма братья Грант не произвели особого впечатления. Клер была разочарована.

– Я заметила, что они не понравились вам. Почему? – спросила она, устраиваясь поудобнее на мягком кожаном сиденье „роллс-ройса".

– Этот Адам выглядит до такой степени англичанином что кажется каким-то ненастоящим.

Клер рассмеялась.

– Вы хотите сказать, что он слишком красив!

Многих мужчин раздражала привлекательная внешность Адама, его стройная фигура, большие темные глаза и иссиня-черные волосы, прядь которых, как в детстве вечно свисала на лоб.

Сэм покачал головой:

– Да нет красавцев и в Лос-Анджелесе столько, что они идут по гривеннику за дюжину. Но есть в Адаме что-то странное. Да и в его брате тоже. Похоже, Майк из тех кто делает деньги на риске. – В уютном полумраке „роллс-ройса" его рука уверенно обняла плечи Клер укутанные топазовым бархатом.

– Нет. Рискует-то как раз Адам. А Майк никогда не играет – возразила Клер.

– Я имел в виду совсем другой риск. – Осторожно за подбородок, он приблизил лицо Клер к своему лицу.

Пятница, 30 мая 1958 года

– Как мне хотелось бы, чтобы хоть раз, когда я приду домой к чаю, у нас не было никого из посторонних – выпалила Миранда после отъезда последнего из гостей Элинор.

– Я приглашаю людей на чашку чая только в будни.

– Да, но зато каждый день, Ба!

Затворив тяжелую входную дверь, Элинор повернулась к Миранде, которая с хмурым видом стояла под портретом сестер О'Дэйр, написанным год назад Пьетро Аннигони Честно говоря, Элинор хотелось бы, чтобы ее младшая внучка больше походила на ту Миранду что скромно и чуть застенчиво глядела с портрета.