– Нет, дорогая моя, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы. – Я только говорю тебе правду. Ты и твоя милая семейка скоро полетите ко всем чертям.

Быстрым движением он развернул Миранду спиной к себе и начал отступать назад, к двери спальни, таща ее за собой. Миранда билась, стараясь вырваться из железных тисков, но в результате она услышала, что трещит, разрываясь, ее пальто.

– Моей семье ты ничего не сумеешь сделать, – тяжело дыша, выговорила она. Как жаль, что она не сообразила двинуть ему коленом в пах, пока была лицом к нему! Подождав, когда Адам на миг ослабит хватку – ему пришлось отпустить одну руку, чтобы повернуть ручку двери, – она еще раз с размаху лягнула его и опять попала по кости. Он взвыл, однако не выпустил ее.

– Сумею, вот увидишь, – процедил он, снова стискивая зубы от боли и еще крепче вцепляясь в Миранду.

– Что ты имеешь в виду?

Но Адам и так уже сказал больше, чем собирался. Не выпуская онемевших от боли запястий Миранды, он волоком протащил ее вниз по лестнице, покрытой коричневым ковром.

В холле появился дворецкий. Его обалдевшее было при виде этого странного зрелища лицо быстро приняло обычное невозмутимое выражение, и в ответ на отрывистое приказание Адама он вежливо распахнул дверь.

Адам выволок Миранду на крыльцо, обрамленное изящными дорическими колоннами.

Дверь за ее спиной захлопнулась.

Прислонившись к колонне, чтобы прийти в себя, и сигналя руной проезжающему такси, Миранда припомнила прощальные слова Адама.

Что именно он собирался сделать ее семье? У нее засосало под ложечкой – как часто она испытывала то же самое, когда Адам обнимал ее! Но теперь это было от страха.

Внезапно Миранда вспомнила, что компанию Дав задумал и создал не кто иной, как Адам Грант. Если предположить, что Шушу была права и Элинор преднамеренно держат в состоянии искусственно вызванного ступора, тогда… тогда Адам может распоряжаться ее деньгами, как пожелает.

– С тобой все в порядке, детка? – спросил таксист, останавливая машину у тротуара.

Взбешенная и встревоженная Миранда позвонила мистеру Уортингтону, старшему партнеру „Суизин, Тимминс и Грант", и договорилась о немедленной встрече.

Приняв ее в своем залитом зимним солнцем пыльном кабинете, мистер Уортингтон напомнил ей, что „Суизин, Тимминс и Грант" давно уже не занимается делами компании Дав и что это было сделано по особому распоряжению ее бабушки.

– Я знаю, – сказала Миранда, – но я пришла просить вас выяснить, что происходит с компанией сейчас.

– К сожалению, – вежливо произнес мистер Уортингтон, – „Суизин, Тимминс и Грант" не может заниматься этим в связи со столкновением интересов сторон – несмотря на то, что Адам Грант и Пол Литтлджон больше не имеют никакого отношения к нашей компании.

– Но не могли бы вы сказать мне, что лично вы думаете обо всем этом? Исключительно между нами.

Мистер Уортингтон поколебался.

– Ну, если только исключительно между нами… без передачи кому бы то ни было… после всего того, что вы мне рассказали… Не исключено, что речь может идти о присвоении, оформленном таким образом, что по закону не к чему придраться.

– Я так и думала, – горько вздохнула Миранда. – Для двух юристов-международников, которые к тому же столько лет работают в одной упряжке, не слишком трудная задача – вполне законным путем обвести вокруг пальца клиента, который им во всем доверял. Но ведь компанию можно и ликвидировать, не так ли?

– Зачастую компании создаются именно для того, чтобы их нельзя было ликвидировать, – ответил мистер Уортингтон. – Разумеется, на стадии создания в ее устав можно было включить специальные положения, предусматривающие ее ликвидацию. Но если Адам Грант действительно уже тогда собирался обмануть депозитариев, он уж постарался, чтобы таких положений там не оказалось. На вашем месте я бы немедленно обратился к опытному юристу, чтобы он поднял все документы по компании Дав.

Пятница, 3 января 1969 года

– Тан о чем вы хотели поговорить со мной, Миранда?

Когда Миранда вошла в кабинет, граф Брайтон поднялся из-за внушительного, покрытого черной кожей письменного стола и, аккуратно сняв со своих довольно крупных ушей дужки полукруглых очков в золотой оправе, двинулся ей навстречу. Худой, сутуловатый, даже немного неуклюжий, он производил впечатление человека гораздо более дружелюбного и гораздо менее умного, чем был на самом деле.

Миранда коротко изложила лорду Брайтону то, что Адам сказал ей относительно „СЭППЛАЙКИТС" Стараясь быть спокойной и рассудительной, она по-деловому объяснила, что единственная цель ее визита – не допустить, чтобы контроль над компанией перешел в руки Адама.

– Сколько у него акций? – поинтересовался лорд Брайтон.

– Я сама проверила это, Джеймс. Адаму принадлежит только пятнадцать процентов акций, которые он выкупил у меня в счет опциона, плюс те, что он получил из новой эмиссии.

– Но, возможно, он контролирует других держателей акций – если, скажем, он пообещал нескольким крупным держателям какой-нибудь лакомый кусок, чтобы склонить их голосовать за него.

– Самый крупный пакет принадлежит фирме „Хай-ленд Крофт холдингс". Вы когда-нибудь слышали о ней? Мой маклер, например, нет.

– И я тоже. Наверняка эта компания не участвует в открытых котировках, – ответил лорд Брайтон. – Но даже допуская, что Адам действительно, как он говорит, контролирует сорок шесть процентов акций, если все это выйдет наружу, он все равно не сможет контролировать компанию, потому что для этого ему нужно иметь более пятидесяти процентов.

– Что же мне предпринять? Что сделать, чтобы не дать Адаму завладеть еще четырьмя-пятью процентами?

– Нам нужна дополнительная информация. Миранда на мгновение задумалась.

– Наверное, сейчас как раз подходящий момент, чтобы сказать вам – совершенно конфиденциально, разумеется, – что лично мне контроль над „СЭППЛАЙКИТС" не нужен. Бизнес, основанный на приобретении новой собственности, – не для меня. По-настоящему меня интересует только один бизнес – тот, что связан с „КИТС", – она говорила твердо и решительно. – Я не хочу быть имиджем акционерного общества. Я хочу по-настоящему руководить своей собственной компанией. В идеале я хотела бы, чтобы мне принадлежали все сто процентов акций „КИТС".

– То есть вы хотите выкупить „КИТС" у „СЭППЛАЙКИТС".

Миранда кивнула:

– Если „КИТС" снова станет частной компанией, я смогу развивать дело так, как этого хочу я. Я смогу составлять долгосрочные планы, и на меня никто не будет давить, требуя скорой прибыли. И меня не будет тормозить никакой чересчур осторожный директор, который отлично умеет писать цифры на бумаге, но ничего не понимает в косметике.

– Как президент, – заметил лорд Брайтон, – должен сказать, что сейчас вам уже вряд ли удастся уйти из „СЭППЛАЙКИТС".

Тут Миранда решила разыграть ту карту, которую считала своим главным козырем:

– Я была бы готова остаться в качестве управляющего, если мне будет предоставлена возможность выкупить „КИТС".

Лорд Брайтон откинулся в кресле и задумчиво посмотрел в окно на желтоватые воды Темзы и неторопливо проплывавшие по ней суда и суденышки. Наконец он проговорил:

– Мы как раз только что произвели оценку „КИТС". Миранда улыбнулась:

– Помещения и товары после вычета всех платежей по обязательствам стоят четырнадцать тысяч фунтов.

– Эта цифра слишком занижена. А разве репутация и связи ничего не стоят?

– Репутация и связи „КИТС", – твердо ответила Миранда, – настолько тесно связаны с моим общественным имиджем, что без меня, сами по себе, они стоят немного. Если же „СЭППЛАЙКИТС" осмелится потребовать у меня еще и выплаты сверх номинала, я немедленно уйду.

– А этого, как я уже сказал, в настоящий момент мы не можем себе позволить. Вы являетесь лицом фирмы, и в глазах общественности именно вам она обязана своим успехом. Если вы уйдете, можно не сомневаться, что акции упадут в цене. „СЭППЛАЙКИТС" не может ни потерять вас, ни допустить, чтобы вы работали на какую-либо конкурирующую компанию.