От ворот сада до самой двери дома шла выложенная „елочкой" кирпичная дорожка, разделявшая надвое запущенный огород. По обе стороны небольшого домика росли яблони, а за ним плавный подъем постепенно превращался в холм, на вершине которого зеленел лесок.

Клер переехала в Эпплбэнк-коттедж накануне Рождества. Мебели было немного; Клер приобрела ее на аукционе подержанных вещей в Уорминстере. Она всей душой надеялась, что Кэти окажется права: здесь, вдали от большого города, где жизнь обходится дешевле, ей удастся снова встать на ноги.

Воскресенье, 25 декабря 1966 года

Ни Аннабел (занятая устройством большого благотворительного детского ледового бала в Рокфеллеровском центре), ни Клер (которую не приглашали) не присутствовали на рождественском обеде у Элинор в Сарасане. Миранда и Адам приехали с большими портфелями, битком набитыми деловыми бумагами.

После традиционной индейки и рождественского пудинга (приготовленного Шушу, поскольку Сильви не решалась браться за такое смехотворное, по ее словам, блюдо) все разошлись по своим комнатам отдыхать. Несколькими минутами позже Миранда проскользнула в спальню Адама.

Они долго занимались любовью. Потом Адам, обнаженный, лежал, уставившись в потолок. Рядом с ним Миранда чувствовала себя слишком усталой, чтобы двигаться и даже думать о чем-либо, и только мысленно спрашивала себя, долго ли еще она выдержит подобный темп жизни.

Протянув руку, Адам извлек откуда-то желтую записную книжку и нацарапал в ней несколько слов.

– Ты сможешь присутствовать на этом обеде в Мэншн-хауз в ближайший четверг? – лениво выговорил он.

– Если ты настаиваешь, – ответила Миранда, зевая.

Теперь она являлась для „СЭППЛАЙКИТС" тем же, чем для старинного корабля фигура, установленная на его носу и летящая впереди него над волнами. Ее время было расписано на три месяца вперед. Она стала живым олицетворением своей компании, а ее лицо, одежда и стиль – видимым для всех воплощением ее дела. Таков был общественный имидж Миранды: умная, современная, деятельная молодая женщина – новая женщина эпохи шестидесятых, которая не сидит дома и не ждет, что в ее жизни что-то произойдет само собой.

Миранде, которая терпеть не могла позировать перед фотообъективами и давать интервью, приходилось скрепя сердце убивать время на общение с разными важными людьми – менеджерами, брокерами, банкирами, журналистами, пишущими на финансовые темы. Подобные обязанности, необходимые для успеха ее бизнеса, выводили ее из себя: она предпочла бы использовать эти часы на дела, непосредственно связанные с производством и сбытом косметики. „КИТС" требовала гораздо больше внимания, чем Миранда могла уделять ей в последнее время, и ее финансовое положение стало менее устойчивым: похоже, что прибыли за 1966 год она не даст.

Хотя Адам убеждал ее, что прибыль по группе в целом ожидается значительная и что ее расширение просто феноменально, Миранде безумно хотелось вернуться в те недавние – пусть и не такие роскошные – времена, когда „КИТС" была ее единственным и любимым детищем.

Голос Адама вывел Миранду из задумчивости:

– Кстати, Пол Литтлджон говорит, что члены Правления, к сожалению, отказались удовлетворить твое ходатайство о выделении денег на косметический ремонт твоего дома. Похоже, в этом году расходы по содержанию Сарасана здорово превысили запланированные цифры. Этот домишко обходится в кругленькую сумму.

– Черт бы их всех побрал, – пробормотала Миранда в подушку.

– Они только выполняют свои обязанности, – мягко сказал Адам. – В конце концов, не могут же они всегда говорить „да". – Зазвонил телефон, и он отвернулся от нее, чтобы снять трубку. – Алло! Майк? Как проводишь Рождество?.. А-а, значит, доставили вовремя… „Харли дэвидсон спортстер" – как раз то, что ты хотел… Разумеется, я могу себе это позволить… Да нет, с паникой покончено, это все уже в прошлом… С Новым годом, братик… Да знаю я, что тебе уже тридцать… Ну ладно, ладно, больше не буду… Мы вернемся завтра, на самолете Миранды… Чао!

На следующее утро, около шести, еще до рассвета, Элинор спустилась в холл, чтобы попрощаться с Мирандой и Адамом. Шушу, еще толком не проснувшаяся, появилась в старом халате, когда-то красивом, а теперь напоминавшем скорее собачью подстилку.

– Пожалуйста, Шушу, сходи поторопи Миранду, – попросила Элинор, виновато улыбнувшись Адаму.

– Рождество прошло просто чудесно, – заметил Адам и, как только Шушу вышла, продолжил: – Я использовал эту передышку для того, чтобы обдумать кое-что, очень важное для меня, и вчера вечером принял решение. Я собираюсь выйти из „Суизин, Тимминс и Грант" и начать собственное дело. Эта новость ошарашила Элинор:

– Но почему, Адам? Это же ваша семейная фирма…

– Если уж совсем откровенно, Элинор… и сугубо между нами… „Суизин, Тимминс и Грант" в последние годы ведет довольно много дел, где не все чисто, – слишком много, на мой взгляд. Я не думаю, чтобы респектабельной фирме следовало заниматься подобными вещами, сколь прибыльны они ни были бы. Уверен, что мой отец никогда не допустил бы этого. Без меня фирма не прогорит – у нас сейчас в общей сложности семнадцать партнеров, и я только один из них. А поскольку моя специальность – международное налоговое законодательство, я чувствую себя… мне немного жаль….

– А как твое решение отразится на моих делах? – чуть резковато спросила Элинор.

– Это вам решать, Элинор. Придется сделать выбор между „Суизин, Тимминс и Грант" и мной… Кстати, я собираюсь предоставлять такое же профессиональное страхование, как „Суизин, Тимминс и Грант".

– Я предпочла бы, чтобы мы обсуждали это не второпях, Адам, – в голосе Элинор прозвучала досада и раздражение.

– Но ведь я решил все только вчера вечером. И вы, Элинор, первый человек, кому я сказал об этом. Как жаль, мой отец не узнал, что я наконец-то становлюсь на ноги… Если вы предпочтете, чтобы ваши дела по-прежнему вела „Суизин, Тимминс и Грант", я буду счастлив помочь организовать передачу их кому-нибудь из оставшихся партнеров – хотя, возможно, ему потребуется время, чтобы как следует войти в курс дел и привыкнуть вести их самостоятельно, не задавая вам постоянно миллион вопросов.

– Я не хочу нового адвоката, – сказала Элинор. – Я слишком стара, чтобы что-нибудь менять. Я хочу, чтобы мои дела велись надлежащим образом без миллиона вопросов. И если ты собираешься основать собственную фирму, я уверена, что твой дорогой отец хотел бы, чтобы я помогла тебе начать собственное дело. Так что устрой все как надо, пожалуйста.

– Это очень просто. Вы должны письменно известить „Суизин, Тимминс и Грант", что больше не хотите, чтобы они представляли вас. Попросите их прислать вам счет для оплаты их услуг – я, разумеется, проверю его – и передать все ваши бумаги мне. Не обязательно писать письмо на машинке – от руки, пожалуй, даже лучше. – Карие глаза Адама смотрели на нее честно и открыто. – У меня просто нет слов, чтобы выразить, как я ценю ваш жест, Элинор. Если бы отец мог узнать о той поддержке, которую вы мне оказываете!