Очевидно, что цель оккупантов — не Аратов или Брагин, их цель — задушить голос Русской Правды.

Оружие — это особенный вид технических устройств, призванный, скажем так, сокращать чужую жизнь. Я не рассматриваю здесь охотничье и спортивное оружие — эти стволы предназначены для решения других задач. Я говорю о боевом оружии — предназначенном для целенаправленного уничтожения людей. Можно до посинения придумывать эвфемизмы, призванные подменить термины и понятия лицензионного убийства, но удрать от смысла боевого столкновения невозможно: если две группы вооружённых людей, преследующих диаметрально противоположные цели, сталкиваются лицом к лицу, они применяют оружие. Говоря проще, они стреляют друг в друга, норовя убить. И ничего с этим не поделаешь.

Оружие — это штука, которая не приемлет условностей. Оружием нельзя «пугать» — длительная практика показывает, что оружие работает только тогда, когда стреляет. Лучше всего — насмерть.

В книге американского писателя Нормана Мейлера «Большая война» есть великолепный эпизод. Молодой офицер, лейтенант, хвастается своим «кольтом» с перламутровой рукояткой. И расписывает, как он ухаживает за ним, чистит, смазывает и т. д. Мимо проходит бригадный генерал, бывалый офицер, видавший смерть ещё в окопах Первой мировой. Он прокомментировал лейтенантскую болтовню кратко и метко: лучший способ держать оружие в чистоте — поменьше трогать его грязными руками.

По-моему, лучше не скажешь. Если потянул ствол из кобуры — вали противника наглухо. Если не готов убить — будь добр, не трогай ствол.

Морская пехота — это род войск, в котором вопрос «стрелять — не стрелять» не стоит в принципе. Это не Внутренние войска, которые должны сперва разбираться, а потом стрелять (или не стрелять). Морская пехота — это оружие, которое зря не трогают. Если морских пехотинцев выводят из казарм, значит, решение на открытие огня уже принято.

Сегодня появилось немало трепачей, на все корки оскорбляющих память наших дедов, сломавших хребет гитлеровской Германии. Направления их деятельности бесконечно разнообразны: поливается грязью руководство страны, последовательно избегавшее ввязывания во Вторую мировую войну, поливаются грязью полководцы, выигравшие войну, поливаются грязью майоры и капитаны, водившие в бой солдат, наконец, поливается грязью оружие, врученное Отечеством своим защитникам. Мол, шли в бой с дубинами. Почему победили? Да просто «завалили противника трупами». Вот фамилии этих господ — народ должен знать своих «героев»: «Суворов», Соколов, Купцов, Павлов, Бешанов. Наверняка еще есть, просто под ноги мне не попадались.

А давайте-ка их высечем! Просто посмотрим на то оружие, с которым шли в бой — и побеждали — матросы и офицеры морской пехоты в 1941–1945 гг.

Например, посмотрим на 7,62-мм самозарядную винтовку обр. 1938/40 г.

ТТХ винтовки СВТ-40 (для сравнения — рядом ТТХ винтовки Гаранд М1)

На множестве фотографий, посвященных морской пехоте Великой Отечественной, бросается в глаза обилие малоизвестного широкому читателю оружия — винтовок с перфорированным кожухом на стволе, полупистолетной ложей и выступающим, явно съёмным, магазином. Это и есть самозарядная винтовка системы Токарева СВТ-38/40. Она не просто преобладает над знакомой всем магазинной винтовкой Мосина обр. 1891/30 г., она явно доминирует. И эта доминанта практически не меняется со временем — с первых десантно-диверсионных рейдов моряков в 41–42 гг. до победных десантов в Расине, Сейсине, Юки и Порт-Артуре в 1945-м. Второй по количеству — ППШ-41, но первая — всегда винтовка Токарева.

СВТ удачно сочетает в себе вполне современную автоматику и промежуточный дизайн, приемлемый для солдата 30-х годов, привыкшего к классическому винтовочному дизайну. На момент появления СВТ-38 считанные образцы винтовок (например, английская «Ли-Энфилд») имели такой, ныне сам собой разумеющийся, узел, как отъёмный быстросменный магазин. Для своего оружия Токарев применил принцип автоматики, основанный на отводе части пороховых газов через поперечное отверстие в канале ствола, что стало практически законом для длинноствольного автоматического оружия в послевоенные годы (исключений очень мало). Второй основополагающий принцип — схема запирания ствола — был таков: перекос затвора в вертикальной плоскости. Вкратце, автоматика СВТ работает так: двигаясь вперёд, затворная рама своими пазами воздействует на выступы затвора, наклоняя его заднюю часть вниз. При этом боевая плоскость затвора входит в зацепление с боевым вырезом ствольной коробки. Всё, ствол заперт. При выстреле часть пороховых газов попадает в газовую трубку, толкает назад газовый поршень — затворную раму — затворная рама поддергивает вверх затвор, отключая его от ствольной коробки, и вся система движется назад, экстрагируя стреляную гильзу и взводя ударно-спусковой механизм. На обратном ходу система «затвор — затворная рама» загоняет в ствол новый патрон из магазина.

Сегодня любители поплевать в лицо своей Родине называют Токарева вором и плагиатором на том основании, что принципы отвода пороховых газов и перекоса затвора были изобретены до него. Кто спорит? Но американская (кстати, очень ненадёжная, практически комнатная; проверено личной практикой) винтовка М16 действует на принципе отвода пороховых газов и запирании ствола поворотом затвора (система Дрейзе, XIX век). Почему конструктору М16 Стоунеру не предъявляется тех же претензий? Смысл успешной работы конструктора-оружейника не в изобретении каких-то небывалых дотоле устройств и конструкций (хотя это, конечно, приветствуется), а в грамотной компоновке и объединении узлов, хотя бы и уже известных, с целью получить оружие, оптимально удовлетворяющее заказчика — военных. В конце концов, именно они и платят деньги конструктору.

Не утруждая себя анализом, авторы-верхогляды предъявляют винтовке СВТ претензию: дескать, она была ненадёжна. Чувствительна к загрязнению и сверхнизким температурам (Зимняя война, Финляндия). Ничего удивительного. СВТ на порядок превосходила по сложности взаимодействия деталей магазинную винтовку Мосина обр. 1891/30 г. и требовала соответствующего обращения. Соответствующее обращение заключается в следующем: (личный опыт, декабрь-февраль в г. Грозном в 1995-96 гг.): при серьёзном «минусе» автоматическое оружие нельзя смазывать после чистки. Почистил, вытер насухо и «на сухую» собрал. И работать будет — как часы. Да и вообще, автоматическое оружие не любит купания в масле: в смеси с неизбежной пылью масло моментально превращается в цемент.

Части и соединения, пришедшие на Карельский фронт «из Европы», просто не знали этого нюанса. Автоматическое оружие, смазанное ружейным маслом, на тридцатиградусном морозе глохнет, к гадалке не ходи. И неважно: СВТ, германский MP-38/40 или американский Гаранд М1. Авиационные пулемёты приходилось кипятить в баке с водой, чтобы удалить частички смазки, и только после протирки и обезвоживания смертоносные русские авиационные пулемёты ШКАС и 20-мм пушки ШВАК демонстрировали свои убийственные боевые качества.

В элитных частях советских Вооруженных Сил — в частях морской пехоты — винтовка СВТ всегда пользовалась неизменным уважением. Это неудивительно: моряки по определению были наголову технически грамотнее своих соратников из линейных стрелковых частей и даже гвардейских стрелков. Соответственно, и за оружием следили, как надо. Уверенными соперниками морских пехотинцев были только штурмовики инженерных сапёрных бригад; но это были профессиональные «бронегрызы», своеобразный полевой спецназ, и в истории Красной Армии они стоят особняком.