— Я?! — изумился чернокожий великан. — Нет, д'Артаньян, я не сильно волновался…
— Зато он усиленно искал, кому бы свернуть шею, — перебил его Атос. — Как в общем-то и все мы!
Ага, подумал псевдогасконец, просвещенный на этот счет по ту сторону Ла-Манша, ясно-понятно: никому не хочется признавать, что сами намешали лекарственные препараты с винищем да и перестали соображать, что творят! Разумеется, гораздо приятнее найти виновного на стороне!
— Полагаю, мэтр Гийом пережил худшие сутки в своей жизни, — сказал он.
— Это точно! — Портос грозно нахмурился, подтверждая тем самым умозаключения д'Артаньяна. — Если бы не великодушие Атоса, треклятый докторишка за все бы мне ответил! Право слово, Атос, зря вы меня удержали! Ой зря!
— Повторю вам, Портос: эскулап не виноват, что, приняв его микстуру, наши друзья приняли сверх того еще и изрядное количество вина! — Благородный мушкетер пожал плечами и, пресекая дальнейшие дебаты, решительно повернул разговор в другое русло: — Однако, так или иначе, английские румяна теперь в наших руках. Полагаю, нам следует довести дело до конца, не мешкая доставив их в Париж, чтобы окончательно доконать Ришелье.
— Именно так! — воскликнул коренной парижанин, пожирая при этом глазами д'Артаньяна.
— Не знаете ли вы какой-нибудь третьей дороги из Кале в Париж? — поинтересовался тот. — Будет досадно, если этому протекционисту в кардинальской мантии удастся перехватить наши… румяна, после того как мы затратили столько сил на их доставку из Англии!
— Разумеется, знаю, — ответил Атос. — Это дорога через Невшатель, Руан и Понтуаз. Нам опять придется сделать крюк, но…
— Но лучше так, нежели попасться в лапы кардинала сейчас, когда дело уже почти выгорело! — закончил за него лазутчик, принимая поводья из рук Портоса.
А через десять минут городские ворота Кале остались далеко позади, и сильные, отдохнувшие боевые кони несли четверых друзей по направлению к Невшателю.
— Нет, Арамис, — покачал головой Атос, — д'Артаньян совершенно прав: вы бы поступили гораздо лучше, если бы отправились на встречу со своей дамой, оставив румяна нам!
— Если уж кардинал потратил столько сил, чтобы перехватить нас на пути в Лондон, он наверняка озаботился подготовить ловушку и в самом Париже, — сказал псевдогасконец, удрученный тем, что товарищ не желает воспринимать доводы разума.
…Им потребовалось меньше двух суток, чтобы добраться из Кале до Парижа, учитывая три недолгих остановки на отдых и две смены лошадей. Еще в Руане д'Артаньян передал подвески Арамису, который все никак не мог поверить, что небесные силы были на их стороне и невероятное стечение обстоятельств привело его товарища по нужному адресу. Несмотря на то что сам он никоим образом не был виновен в этом казусе, лазутчик тем не менее ясно видел, что изящный мушкетер держится по отношению к нему… холодновато. Справедливо полагая, что вправе ожидать от него лучшего, д'Артаньян дал себе слово в самое же ближайшее время разобраться с этой проблемой и, если даст бог, оказать Арамису другую услугу.
Еще в Лондоне, прочитав письмо Анны Австрийской, разведчик осознал смысл предположения Арамиса о том, что кардинал Ришелье пойдет, пожалуй, на все, чтобы помешать ему добраться до Англии и вернуться в Париж. А коль так, рассуждал он с профессиональной точки зрения, его высокопреосвященство может пойти и на «зачистку тылов». Проще говоря — устранить особу, служившую связующим звеном между Анной Австрийской и Арамисом. Гарантировать тут, разумеется, ничего нельзя, но…
Но вот тут-то и вступает в силу та самая четвертая причина, о которой он думал всю дорогу начиная от самого Лондона! Констанция Бонасье, кастелянша ее величества. Резервный канал связи! Воспользовавшись им, можно без труда доставить драгоценный груз по назначению, оказав тем самым еще одну услугу Арамису и… самой Констанции, черт возьми! Не может же быть такого, чтобы королева не заметила и не оценила самоотверженности госпожи Бонасье?! Конечно, не может. А кардинал… ну его высокопреосвященству совершенно необязательно знать о ее роли в этой истории, и, если сделать все аккуратно, он ничего и не узнает.
Именно об этом псевдогасконец думал всю дорогу до самого Парижа, куда они прибыли накануне дня, на который был назначен бал-маскарад. Влетев в город через Монмартрскую заставу, четверо друзей, по настоянию д'Артаньяна, спешились у таверны «Сосновая шишка», и д'Артаньян предложил Арамису произвести предварительную разведку места встречи, каковым являлась его квартира на улице Вожирар. Однако Арамис, одержимый нетерпением, заупрямился, желая отправиться на встречу немедленно и… с подвесками.
— Нет, Арамис, — покачал головой Атос, — д'Артаньян совершенно прав: вы бы поступили гораздо лучше, если бы отправились на встречу со своей дамой, оставив румяна нам!
— Если уж кардинал потратил столько сил, чтобы перехватить нас на пути в Лондон, он наверняка озаботился подготовить ловушку и в самом Париже, — сказал псевдогасконец, удрученный тем, что товарищ не желает воспринимать доводы разума.
— Вы серьезно так думаете? — засомневался коренной парижанин.
— Совершенно серьезно, черт меня возьми! — воскликнул Атос.- В конце концов, сейчас я абсолютно трезв! И потом, что вы теряете? Полчаса, которые потребуются, чтобы добраться до вашей квартиры и вернуться в «Шишку»? Стоят ли эти полчаса того, чтобы рисковать из-за них нашими… румянами?!
— Честное слово, не стоят! — воскликнул д'Артаньян, чувствуя, что Арамис готов сдаться. — Произведите разведку…
— А лучше пошлите нас! — вмешался афроанжуец.
— Браво, Портос! Действительно, что может быть естественнее пары товарищей, заехавших проведать своего друга? — одобрил его предложение Атос.- Так тому и быть! Не хотите расставаться со своими румянами, посидите тут вместе с д'Артаньяном. Мы же пулей слетаем до улицы Вожирар и проверим, все ли ладно у вас дома, нет ли новостей от вашей дамы или по крайней мере от вашего духа.
Сообразив, что при таком обороте событий ему не придется расставаться со своим сокровищем, Арамис вздохнул и, поразмышляв еще с минуту, кивнул:
— Ладно, летите! Только чтобы туда-обратно! И пулей!
Получив добро, Атос с Портосом взлетели на коней и, пришпорив их как следует, устремились в сторону улицы Вожирар.
Оставшись вдвоем, д'Артаньян с Арамисом уселись за столик у окна и погрузились в свои мысли. О чем думал его приятель, лазутчик, понятное дело, знать не мог, а вот сам он подсчитывал дни, когда Констанция бывала дома. Судя по всему, сейчас она должна быть в Лувре, хотя… подвериться все же не помешает…
Атосу с Портосом не потребовалось получаса, чтобы добраться до улицы Вожирар и вернуться. Через двадцать минут они показались на углу улицы, а еще через минуту спешились у порога «Сосновой шишки». Лица гонцов особой радости не выдавали.
— Ну что?! — поднялся им навстречу Арамис.- Она… — Он осекся, посмотрев на Атоса, выглядевшего мрачнее" привычного, а потом на Портоса, казавшегося чернее обычного.
— Вам письмо. — Афроанжуец протянул ему сложенный вдвое лист бумаги.
Буквально выхватив у него бумагу, Арамис пробежал глазами недлинный, видимо, текст и вскрикнул, словно в сердце ему попала пуля. А то и две.
— Что случилось?! — Д'Артаньян схватил его за плечо.
— Все пропало!!! — простонал коренной парижанин, белый как лист, выскользнувший из его руки.
Полагая, что имеет право узнать содержание письма, псевдогасконец поднял его и прочитал:
«Дорогой кузен, непреодолимые обстоятельства заставляют меня спешно покинуть Париж, так и не дождавшись от Вас вестей о нашем английском парфюмере. До встречи в лучшие времена!
Преданная Вам Аглая Мишон».
— Все пропало!!! — страшнее прежнего простонал Арамис.- Она не дождалась меня!!!
— Вероятно, ей грозила серьезная опасность, — предположил Атос.
— Несомненно! — поддержал его д'Артаньян, сердце которого замерло в предчувствии чуда. — Скажите, Арамис, — осторожно, чтобы не вспугнуть того, начал он, — вы ведь везли… румяна не самой… госпоже Мишон? Она ведь должна была лишь передать их… лишь передать? Не так ли?
