— Это вы, господин д'Артаньян? — спросил Бонасье, осторожно выглядывая в щелочку.

— Матерь Божья, ну кто же еще?! — хмыкнул разведчик, толчком плеча распахивая дверь и входя в номер.

Темноту кое-как разгоняла пара свечек в канделябре на столе. Их света хватило д'Артаньяну ровно на то, чтобы рассмотреть утомленную Констанцию, спящую прямо в платье поверх покрывала на постели.

Галантерейщик тут же запер дверь и начал причитать вполголоса:

— Ах, господин д'Артаньян, что же вы так долго-то?! Мы с Констанцией вконец извелись! Два часа вас нет! Три — нет! Четыре — нет! А мы одни в этом городе, окруженные врагами! Мы уже думали…

— Могу вас поздравить, господин Бонасье, — прервал его псевдогасконец, нимало не интересуясь, что там думал галантерейщик. — В этом городе ваших врагов нет. Это я установил со всей достоверностью.

— Быть того не может! — ахнул коммерсант.

— Информация совершенно достоверна, — снова заверил его д'Артаньян. — Я получил ее от капитана городской стражи. Для этого, правда, мне пришлось битых пять часов подпаивать его, каналью, в трактире! Кстати, мсье, в связи с этим с вас два экю…

— Хорошо, хорошо, сударь! — кивнул опущенный на деньги галантерейщик. — Но что же он вам сказал?

— Он сказал, что пару лет назад здесь, в Женеве, уже был подобный случай: один итальянский негоциант, горя желанием расправиться со своим конкурентом, составил письмо, уведомляющее того о получении наследства в Швейцарии. Его приказчик отправился в Женеву и оттуда послал письмо в Италию. Конкурент, естественно, обрадовался и ринулся в Альпы! А злодей…

— А злодей? — едва дыша переспросил Бонасье.

— А злодей тем временем спалил дотла все его склады и торговые лавки, похитил дочерей и надругался над женой! — оптимистическим тоном закончил разведчик.

— О боже! — забыв про спящую супругу, в ужасе возопил галантерейщик. — Горе! Горе мне, несчастному!

— Да успокойтесь вы…

— Горе мне! Горе! — не слушая его, заламывал руки господин Бонасье, согнув свои колени у ботфорт д'Артаньяна. — Моя лавочка! Моя милая галантерейная лавочка! Она пропала! Она погибла! Мой бизнес уничтожен! Я разорен! Разорен!! Ах, разорен!!!

Страдания несчастного были столь велики, что лазутчик даже ощутил легкий укол совести…

Сговорившись с Игнатием Корнеичем о месте и времени следующей встречи, получив от него инструкции, благословение на продолжение разведывательно-диверсионной деятельности и вместительный кошелечек, псевдогасконец, сопровождаемый парой вооруженных слуг, без приключений добрался до «Изумрудного пика» и постучался в дверь своего номера…

— Горе мне, горе! — продолжал стенать галантерейщик. — Я разорен! Я погиб! Погиб! О боже! Я погиб!

— Да не убивайтесь вы так! — Д'Артаньян похлопал его по плечу. — Взгляните на это иначе: жена ваша здесь, с вами. Дочерей у вас нет и никогда не было. Складов у вас также нет… нет ведь? Нет! Значит, потерять вы можете максимум свою лавку!

— Но это же все, что у меня есть! Моя лавочка! Мое сокровище!

— На ваше счастье, я оставил дома, над вашей лавочкой, шпагу своего отца…

— И что с того? — не понял Бонасье.

— А то, что если ваше сокровище — это ваша лавочка, то мое — отцовская шпага, и, если какой-нибудь урод поднимет руку на ваш дом и соответственно на мою шпагу, я отыщу его даже в аду и заставлю рассчитаться за все!

— Боже правый, господин д'Артаньян! Вы мой ангел-хранитель!

— По-видимому, да, — улыбнулся лазутчик. — Кроме этого, у меня для вас еще одна хорошая новость. Капитан городской стражи сообщил мне, что настоящая международная ярмарка проходит не в Женеве, а в Амстердаме, и не осенью, а весной. Имея такую информацию, вы можете повернуть злую шутку ваших конкурентов в свою пользу!

— Что?! — Бонасье всплеснул руками. — Чтобы я еще раз оставил свою торговлю?! Чтобы я еще раз вообще покинул улицу Могильщиков?! Да ни за что на свете!

— Дело, разумеется, ваше, мсье! — Д'Артаньян пожал плечами. — Но я бы, например, обязательно воспользовался этими сведениями! Представляете, ваши враги отправили вас за тридевять земель, стремясь обстряпать свои темные делишки, а вы вернулись обладателем бесценной информации и оставили их с носом!

На лице галантерейщика отразилась напряженная работа мысли, в результате которой он озадачил д'Артаньяна следующим вопросом:

— А что, если и это обман?

— И это?! Полно вам, мсье! Уж женевскому-то гвардейцу нет никакой нужды обманывать вас! И меня, — прибавил он, подумав. — Хотя… — он подумал еще, — пожалуй, вы правы. На этот раз мы будем умнее. Эту информацию мы тщательнейшим образом проверим!

— Господин д'Артаньян! Воистину вы мой ангел-хранитель! — Приободрившийся коммерсант едва не бросился ему на шею. — Если сведения о ярмарке в Амстердаме верны, вы составите мне компанию и на этот раз?

— Знаете что, господин Бонасье, давайте-ка для начала проверим эти самые сведения, потом вернемся в Париж, потом проживем эти полгода, а потом… потом посмотрим!

— Вы гений, сударь! Гений! — воскликнул галантерейщик. — Однако что же нам делать сейчас?

— Сейчас? — Д'Артаньян мощно зевнул. — Сейчас я предлагаю лечь спать, а завтра с первыми лучами солнца не мешкая отправляться в обратный путь…

— В Париж?

— В Париж!

Рядовой роты мушкетеров.

Уроженец африканского континента, год рождения неизвестен.

Добрый католик. Беспощаден к врагам святой католической церкви, Французской короны и своим собственным.

Отменный мыслитель. Прекрасный спортсмен.

Характер неопределенный: уравновешенный, но временами буйный, твердый, а иногда не очень и нордический (настолько, насколько может быть нордическим характер негра).

В связях, порочащих его, не замечен.

Слабости — Шекспир (заядлый театрал!). Любимый персонаж… ну кто читал Шекспира, и сам догадается, а кто нет — все равно не поймет.

— В Париж?

— В Париж!

— Ну воля ваша, Портос! — Д'Артаньян усмехнулся, поднимая стакан с портвейном. — Давайте выпьем за мое возвращение в Париж, хотя я и вернулся месяц назад.

— За возвращение домой лишний раз выпить не грех, — нравоучительно ответил чернокожий мушкетер, опрокидывая свой стакан. — Ничто не может быть лучше дома!

— Это точно, — согласился разведчик, грустно глядя куда-то в небо, как будто ища ответа…

Арап подметил его печаль, но истолковал ее, разумеется, по-своему:

— Каналья Бонасье! Скорей бы уж этот проклятый галантерейщик от вас отвязался!

Д'Артаньян понимающе усмехнулся.

— Ну на этот-то раз он нашел, что хотел? — спросил Портос.

— О да! Ярмарка в Амстердаме его ожиданий не обманула! Он нашел там все, что хотел, и даже более: своего заклятого товарища Бенуа, галантерейщика с улицы Кассет. В Париж вернулся веселый как птица!

И благодарный мне как папе римскому, добавил он про себя.

…Еще полгода назад, наведя в Женеве справки о ярмарке в Амстердаме и убедившись в достоверности сведений, полученных д'Артаньяном, Бонасье активно засобирался в Голландию. Когда же он вернулся в Париж и обнаружил свою милую галантерейную лавочку в целости и сохранности, эта активность обрела характер мании. Не вспоминая более о подложном письме, вытащившем его в Швейцарские Альпы, домовладелец д'Артаньяна едва ли не каждый день заводил со своим молодым постояльцем разговор о том, как хорошо было бы им веселой майскою порой оседлать своих верных росинантов и направиться в сторону Амстердама. О Констанции он, естественно, разговора более не заводил, с огромным трудом примирившись с женой после женевского конфуза…