Мужчина, судя по всему, был погружен в глубочайший сон, и дама не сообразила сразу: почему она не услышала его храпа? И лишь приглядевшись, она поняла, что спавший чрезвычайно молод, а молодые спят тихо. По крайней мере, когда спят одни…

Сказать, что наша красавица находилась в замешательстве, значит не сказать ничего! Она снова оглянулась на часы и, обнаружив, что главная стрелка стоит на полпути к двум часам, в отчаянии закусила губу: герцог, должно быть, уже на пороге! У нее не оставалось времени даже на то, чтобы послать ему записку, изменив место или время встречи! Еще немного — и он будет здесь!

Дама в отчаянии всплеснула руками и, обойдя кровать, присмотрелась к молодому человеку, так некстати оказавшемуся в этой постели. Одежда его более всего напоминала военную форму, но находилась в таком беспорядке, что определить, какому именно полку или даже роду войск принадлежит сей вояка, было решительно невозможно. Какой-нибудь королевский гвардеец, забредший сюда на свидание с какой-нибудь королевской горничной-прачкой-кастеляншей? Скорее всего, подумала она, решаясь…

— Эй! — тихо позвала она, наклоняясь к спящему и осторожно дотрагиваясь до его плеча.

Никакой реакции не последовало.

— Эй! — повысила голос дама. Она уже отчетливо уловила запах перегара, исходивший от военнослужащего. — Эй! — На этот раз она сильно толкнула его в плечо. — Вы кто такой?

Ответом ей был едва различимый стон.

— А ну-ка просыпайтесь! — продолжала трясти его дама. — Этого мне еще не хватало!

Но мужчина и не думал просыпаться. В ответ на отчаянные попытки разбудить его он, не открывая глаз, махнул рукой, словно назойливую муху отгоняя прочь агрессивную особу.

— Жанна… — промямлил он еле различимо, но явно по-французски, — отстань!

— Какая еще Жанна?! — на том же языке возмутилась дама, которую, видимо, звали совсем иначе. — А ну-ка просыпайтесь немедленно!

Но мужчина снова махнул рукой и перевернулся на другой бок.

— Ах так! — воскликнула дама. — Ну берегитесь!

С этими словами она выскочила из спальни и, схватив вазу с цветами, вернулась обратно, предварительно оставив икебану валяться на столе.

— В последний раз предупреждаю! — торжественно сказала она, снова подойдя к постели и занеся вазу над спящим.

Но и это предупреждение пропало втуне: мужчина лишь протяжно, глубоко зевнул и, уютненько пристроив ладошку под щечку, продолжал смотреть сны с участием какой-то неведомой Жанны.

— Ну все! — сурово сказала дама и наклонила вазу.

Тонкая струйка воды попала сперва на висок спящему, потом пощекотала ухо и растеклась по щеке.

— Ой как хорошо! Дождик пошел! — улыбнувшись, пробормотал мужчина.

Правда, улыбался он недолго. Вскоре так некстати обрушившиеся атмосферные осадки начали, по-видимому, беспокоить его, и он, недовольно кряхтя и постанывая, открыл-таки глаза и сел на постели.

Довольная результатом, дама все же сделала несколько шагов назад, не выпуская из рук опустошенную вазу, на случай если действия пробудившегося окажутся, так сказать, неадекватными.

Мужчина же между тем свыкся с сумеречным освещением спальни и, оглядевшись, увидел даму. Не меньше минуты они смотрели друг на друга, а потом он спросил:

— Что такое?

Не поняв вопроса, дама сочла за благо промолчать.

— Я вас спрашиваю, мадам, в чем дело? — требовательно повторил он. Язык у него слегка заплетался, однако картавый французский с ярким южным акцентом был вполне приемлем. — Кто вы такая? По какому праву вы сюда вломились? И что это за вода такая… вода здесь? — Его взгляд остановился на вазе. — Это что, вы меня поливали, что ли?

— Я, — не стала отрицать очевидное незнакомка.

— А зачем? — удивился он. — Я вам что, клумба? Газон? Палисадник?

— Затем, чтобы вы проснулись и поскорее отсюда убрались!

— Откуда — отсюда?!

— Из этой комнаты.

— Из этой комнаты?! — Мужчина ошарашенно уставился на нее. — А почему это я должен убираться из этой комнаты?! Чтобы вы знали: эта комната принадлежит моей девушке…

— Вашей девушке?!

— Да, моей! Констанции Бонасье!

— Что это еще за Констанция? — спросила дама, уверяясь, что оказалась права: какой-то гвардеец пришел на свидание к своей девчонке из королевской прислуги! — Кто она такая?

— Королевская кастелянша!

— А вы кто такой?

— Шевалье д'Артаньян! — отрекомендовался мужчина. — Гвардеец его величества! А сама-то ты кто будешь? — осторожно спросил он.

— Миледи я.

— Миледи?! — изумился разведчик. — А Миледи — это чего, имя или фамилия?

— Должность.

— Ах должность! Должность — это я понимаю! Звать-то тебя как, девица?

— Мари Винтер! Миледи Мари Винтер!

Другое дело, подумал д'Артаньян, а то — миледи, миледи! Мари Винтер, это по-нашему будет… Мария Зимина, что ли? Ну точно — Маша Зимина! Чувствуя, как боль медленно, но верно сдает позиции, он присмотрелся к миледи и пришел к выводу, что хороша Маша сверхъестественно! Жаль только — не наша.

— Послушайте, миледи, — сказал он примирительно, — я, конечно, все понимаю, однако не могли бы вы исчезнуть отсюда по-быстренькому? Сюда может прийти Констанция, и мне бы не хотелось, чтобы она видела нас вдвоем, да еще в кровати…

— В какой еще кровати?! — возмутилась миледи, лихорадочно пытаясь найти выход из ситуации. Матерь Божья, ведь Бекингем клялся, что здесь никого не будет!

— Знаете что, чешите-ка вы отсюда! — повторил свою просьбу псевдогасконец, дружелюбно махнув рукой в сторону двери. — Не морочьте мне голову, она и так раскалывается!

— Послушайте, ну вы хоть что-нибудь соображаете?! — спросила миледи, надеясь, что ей удастся выставить господина гвардейца до прихода герцога, ведь осталось… она взглянула на часы и ахнула. — Вы хоть что-нибудь соображаете?!

— Все соображаю! — браво ответил д'Артаньян.

— Ну тогда послушайте, что я вам скажу: комната эта принадлежит мне, а не вашей Констанции! И сейчас ко мне должны прийти! И ваше присутствие здесь совершенно необязательно!

Она схватила его за рукав и попыталась стащить с кровати, однако господин гвардеец не только вывернулся из ее цепкого захвата и оттолкнул ее, но еще и запустил вслед подушкой:

— Хулиганка!

— Хам! — взвизгнула она, уклоняясь.

Ах если бы за дверью была охрана! Этого дебошира в два счета скрутили бы и отправили в надежное место!

Но охрана была удалена герцогом по просьбе миледи, чтобы обеспечить секретность, необходимую в первую очередь ей же!

— Хулиганка! — повторил д'Артаньян, самостоятельно спускаясь на пол и озираясь. — Сапоги мои куда-то делись. Где мои сапоги?!

— Не знаю!

— А кто знает?! Сапоги!!! Вы где?! — позвал он. — С ума сойти можно! Ее это, видите ли, комната! А где тогда комната Констанции?!

— Не знаю!

— Ну заладила! «Не знаю» да «не знаю»! Что вы вообще знаете?!

— Я знаю только одно: один из нас сошел с ума!

— Точно! — кивнул лазутчик. — И я даже знаю кто!

— Я тоже знаю, — отозвалась миледи, мрачно глядя на него.

— Вы что, меня имеете в виду? — спросил д'Артаньян, подходя к ней.

Миледи настороженно подобралась, опасаясь новой выходки, однако разведчик просто смотрел на нее, а потом вдруг рыгнул, как это часто бывает с похмелья, когда желудок, радуясь тому, что благополучно пережил очередное безумство хозяина, резвится и устраивает всяческие шалости.

— Фу! — И, презрительно скривившись, миледи отвернулась от него.

— Извините, — пролепетал разведчик, озираясь по сторонам и все больше и больше не узнавая комнату Констанции в Лувре. — Караул! — шепотом завопил он. — У меня такое чувство, что я где-то… но не дома…

— Прекрасно, сударь! — воскликнула миледи. — Прекрасно, что вы наконец стали это осознавать! Может быть, вы хоть теперь-то уберетесь прочь?!

— Да нет, нет! Погодите! Погодите! — заартачился д'Артаньян. — Я же все помню! Мы с друзьями сидели в трактире, ну это у нас традиция такая, потом меня затолкали в какую-то карету и отправили в Лувр, к Констанции…