– Ага, – сказал он через пару секунд.

Лукас загадочно улыбнулась.

– Как спалось? – спросила она и сама подсказала ответ: – Хорошо?

– Да, хорошо.

Лукас снова занялась Джоун:

– Вы, должно быть, жена Паркера.

– Бывшая, – поправила та.

За Джоун вошла работница социальной службы, пухлая брюнетка, и последним – Ричард.

Паркер продолжал спускаться по лестнице. Он не удержался – потрогал стену в том месте, куда, как он четко видел ночью, угодил целый рой пуль. Штукатурка была гладкой, как щечка Стефи.

– Доброе утро, Джоун, – произнес он.

– Привет, Ричард.

Джоун не стала знакомить Паркера с сотрудницей соцслужбы, но та сама подошла к нему и пожала руку. Паркер был слишком ошеломлен и не обратил внимания – представилась она или нет.

Джоун поглядела на Лукас:

– По-моему, мы не знакомы. Вы…

– Джеки Лукас. Я подруга Паркера.

Джеки? Паркер поднял брови, но промолчал.

Джоун окинула подтянутую фигуру Лукас равнодушным взглядом. Но потом она пригляделась к гостиной:

– Ты… что ты тут сделал? Косметический ремонт или еще что? Вчера я ничего не заметила.

– У меня было немного свободного времени, вот я и решил тут кое-что подновить.

Бывшая половина уставилась на Паркера:

– Ты жутко выглядишь. Плохо спал?

Лукас рассмеялась.

– Паркер пригласил меня на завтрак, – объяснила она, – отправился наверх будить детей – и что бы вы думали? Взял и заснул.

Джоун фыркнула: вполне в его духе.

Где же кровь? И битое стекло?

– Не хотите ли кофе? – предложила Лукас гостям. – Со сладкими булочками? Паркер сам их печет.

– Я выпью кофе и съем полбулочки, – согласилась социальный работник.

– Съешьте целую, – сказала Лукас, – они маленькие.

Она пошла на кухню и через миг появилась с подносом. Налила всем по чашечке кофе и спросила Паркера:

– Когда ты вчера вечером вернулся из больницы?

– Хм-м. Точно не помню, но довольно поздно.

– Из больницы? Дети заболели? – трагическим голосом спросила Джоун, косясь на соцслужащую.

– Он навещал приятеля, – объяснила Лукас.

– Какого такого приятеля? – осведомилась Джоун.

– Гарольда Кейджа, – ответила Лукас. – Он поправится: всего лишь сломал ребро. По-моему, так сказали врачи?

– Верно. Сломал ребро, – повторил Паркер. – Поскользнулся и грохнулся.

Дама из службы социальной помощи прихлебывала кофе и ела уже вторую булочку.

– Не дадите рецепт?

– Разумеется, – пообещал Паркер.

– Пойду сварю еще кофе, – сказала Лукас.

– Я тебе помогу, – вызвался Паркер. На кухне он плотно закрыл за собой дверь и обратился к Лукас: – Как? Каким образом вы…

Она рассмеялась:

– Ночью ты звонил в центр предварительного заключения. Сказал, что тебе что-то там примерещилось. Ночной дежурный сразу мне перезвонил. Я попыталась с тобой связаться. В «Белл атлантик» мне сказали, что твоя линия вышла из строя. Около половины четвертого полицейский спецназ округа Фэрфакс был здесь и обнаружил на первом этаже труп, а тебя – спящим на втором. Кто в него стрелял? Кто прикончил Копателя? Это ведь не твоих рук дело?

– Какой-то парнишка. Сказал, что Копатель убил его отца. Копатель его и привез сюда. Почему – не имею ни малейшего представления. Мальчонка убежал. Теперь ответь на мой вопрос. Чье тело было в автобусе?

– Водителя. Мы считаем – сначала Копатель оставил его в живых, затем заставил побежать к задней двери. Он его пристрелил и пустил пулю в канистру с горючим. Когда автобус запылал, Копатель выбрался через окно и скрылся за завесой дыма. Он оказался умнее, чем был на вид.

– Нет, – покачал головой Паркер, – это придумал Филдинг. Это он научил Копателя. Он вовсе не был намерен жертвовать своим подчиненным. Их, похоже, ожидали еще долгие годы делового сотрудничества. Но как же дом? – повел рукой Паркер.

– Все устроил наш чудотворец Кейдж. Позвонил туда-сюда. Мы втянули тебя в эту заваруху, наше дело было ее расхлебать.

С этим Паркер не стал спорить.

– Погоди… Как ты себя назвала? Джеки?

Лукас помялась и ответила:

– Уменьшительное от второго имени. Так меня называли в семье. Я редко им пользуюсь.

На лестнице раздались шаги – глухой топот. Дети спустились в гостиную. Из-за кухонной двери до Паркера с Лукас донеслись их голоса:

– Мамочка, привет!

– Здравствуйте, дети, – сказала Джоун.

– Так вот она какая, твоя жена, – заметила Лукас. – Не очень-то вы с ней похожи.

Что следовало понимать: как тебя угораздило с ней связаться? Паркер рассмеялся. Уместный вопрос, он бы с радостью на него ответил, но на это ушло бы куда больше времени, чем они имели в эту минуту. К тому же ответ должен был стать частью сложного ритуала, в ходе которого ей предстояло самой подбросить ему хотя бы некоторые «ключи» к головоломке Маргарет – или Джеки – Лукас.

А она была самой настоящей головоломкой. Паркер окинул ее взглядом с головы до ног: макияж, украшения, белая блузка нежного шелка. Сегодня от нее пахло настоящими духами, а не душистым мылом.

Она поймала его пристальный взгляд. Опять его застукали. Ну и черт с ним.

– Побуду до ее ухода, – сказала Лукас. – Мне подумалось, привкус настоящей семейной жизни, глядишь, и настроит сотрудницу в твою пользу.

– Чистейшей воды героизм сверх программы, – отреагировал Паркер.

В ответ она пожала плечами с невозмутимостью, достойной Кейджа.

– Послушай, – предложил он, – я знаю, ты занята, но мы с Ктошами собираемся повозиться во дворе.

– В снегу?

– Вот именно. Сперва срубить кусты на заднем дворе, а потом покататься на санках. Не знаю, интересует тебя или…

– Ты меня приглашаешь? – спросила Лукас.

– Мм-м, да.

– Что до моих занятий, так я собиралась прибраться в доме и закончить блузку для дочери одной подруги.

– Значит, принимаешь мое приглашение?

– Пожалуй, да.

Воцарилось молчание. Лукас стояла лицом к окну, ее взгляд устремился к двери. Она прислушивалась к возне и крикам детей. Затем повернулась к Паркеру:

– Кстати, я нашла ответ. На задачу.

– На задачу?

– Про ястребов – сколько их осталось на крыше. Это вопрос с закавыкой. Тут не один ответ, а несколько.

– Умница, – сказал Паркер. – Задача имеет несколько решений. Это первое, что усваивают мастера отгадок.

– Видишь ли, – продолжала она, – невольно заключаешь, что все необходимые факты содержатся в условии, а на самом деле кое-какие факты не упомянуты. Факты касательно природы ястребов.

– И какое же отношение это имеет к задаче?

– Такое, – ответила она, погрозив ему пальцем по-девичьи, чего раньше он за ней не замечал, – что ястребы могли испугаться выстрела. А могли и не испугаться. Потому что, не забудем, они сидели далеко друг от друга. Верно?

– Верно. Продолжай.

– О'кей, фермер сбивает выстрелом одну птицу, но мы не знаем, как поведут себя две другие. Обе могут остаться. Тогда ответ будет – два ястреба. Или один улетит, и тогда на крыше останется один. Или оба улетят, и тогда не останется ни одного. Вот такие три ответа.

– Что ж, ты права относительно неупомянутых фактов.

– Ты что хочешь сказать? – нахмурилась Лукас. – Я правильно ответила или нет?

– Неправильно.

– Но частично все-таки правильно?

– Частично правильных ответов не бывает. Хочешь знать по-настоящему правильный?

Она подумала и сказала:

– Нет. Я еще поломаю над ним голову.

Наступила самая подходящая минута ее поцеловать, что Паркер и сделал. Затем оставил ее разливать кофе, а сам вернулся в гостиную обнять детей и пожелать им доброго утра в первый день нового года.

Пытаясь решить задачу Паркера, Лукас сделала одно неверное предположение: убитый фермером ястреб упал с крыши курятника. А ведь он мог и не упасть. В задаче спрашивается, не сколько «живых ястребов» осталось на крыше, а просто – «сколько ястребов». Поэтому ответ таков. Осталось три ястреба, если убитый не упал на землю, а два других не улетели. Два, если убитый не упал, а один живой улетел или же если убитый ястреб упал, но оба живые остались. Один ястреб, если убитый не упал, а оба живых улетели или же если убитый упал и один из живых улетел. Ни одного, если убитый ястреб упал с крыши и оба живых улетели.