– Такой бывает акула! – воскликнул Паркер. – Нет, кит! Нет, знаю – Мазурка Хохластик!

Сказочная тварь из книги «Будь у меня зоопарк». Робби и Стефи любили доктора Сууса. Паркер прозвал детей Ктошами – так звали существ из «Гортон слышит Ктоша», самой-самой любимой их сказки.

– Давай вырубим завтра все эти кусты?

– А ты дашь мне пилу? – спросил мальчик.

– Посмотрим.

– Отлично!

Робби побежал наверх, забыв на время о Лодочнике. Вскоре Паркер услышал тихие пререкания между Робби и его сестрой Стефани – о том, в какую компьютерную игру играть.

В дверь позвонили. Паркер подошел и распахнул ее.

Его одарила улыбкой красивая женщина. Под светлыми, ровно подстриженными волосами качались серьги-кольца. Ее загар был безупречен.

– Ну, здравствуй, – протянул Паркер.

Поглядев ей через плечо, он с облегчением заметил, что двигатель бежевого «кадиллака», стоявшего на подъездной дорожке, не заглушён. За рулем Ричард читал «Уолл-стрит джорнел».

– Привет, Паркер. Только что приземлились в Даллесе. На Санта-Крусе было великолепно. Я только на минутку.

– Прекрасно выглядишь, Джоун. Дети наверху… – Он обернулся их кликнуть: – Робби, Стефи! Мама приехала.

Грохот на лестнице. Ктоши вывернулись из-за угла и подбежали к Джоун. Она улыбнулась, но Паркер видел: она раздражена тем, что он их позвал.

– Мама, ты вся черная! – заметила Стефи.

– Где ты была, мама? – спросил, нахмурив брови, Робби.

– На Карибах. Разве папа не говорил?

Быстрый взгляд на Паркера. Да, говорил. Джоун не понимала, что детей расстроило не это его сообщение, а то, что ее не было в Виргинии на Рождество.

– Хорошо отметили праздник? – поинтересовалась она.

– Я получила в подарок футбольный мяч, и новый выпуск игры «Братья Марио», и еще все-все мультики про Уоллеса и его пса Громита…

– Очень мило. А мои подарки получили?

– Угу. Спасибо, – поблагодарила Стефи.

Девочка была безукоризненно вежлива, но куклы Барби в пышных платьицах больше не вызывали у нее интереса.

– Папа сходил поменял мне рубашку на нужный размер, – сообщил Робби.

– Я просила его поменять, если не подойдет, – поспешила сказать Джоун.

– Мы с тобой на Рождество даже по телефону не поговорили, – сказала Стефи.

– Ах, – ответила Джоун дочери, – оттуда, где мы отдыхали, было так трудно дозвониться. – Она взъерошила волосы Робби. – А сейчас нам с Ричардом надо ехать. Нужно забрать Элмо и Сейнта из собачьей гостиницы. Бедненькие собачки целую неделю просидели в клетках.

– У нас сегодня вечером будет праздник, а еще мы посмотрим фейерверк по телику, – сообщил Робби.

– Просто замечательно. Мы с Ричардом пойдем в оперу.

– Подожди. – Стефи побежала вверх по лестнице.

– Детка, у меня совсем нет времени. Мы…

Девочка вернулась через секунду с новым футбольным снаряжением.

– Какая красота, – сказала Джоун. Не представляя, что с ней делать, она неловко держала одежду.

«Сначала Лодочник, теперь Джоун…» – подумал Паркер. Как прошлое вторгается в настоящее. А почему бы и нет? В конце концов, канун Нового года. Время оглянуться назад.

– Я заскочила всего на минутку поздороваться и поговорить с вашим папой. Завтра, когда приеду вас навестить, привезу подарки с Карибов.

Она с облегчением вздохнула, когда дети, обрадованные обещанием подарков, побежали наверх, в комнату Стефи.

Уже не улыбаясь, Джоун повернулась к Паркеру:

– Паркер, я не должна была этого делать. – Она полезла в сумочку.

«О нет, – подумал он, – она приготовила мне рождественский подарок, а у меня для нее ничего нет». Но тут он увидел у нее в руке пачку бумаг.

– В понедельник их мог бы доставить и судебный курьер.

– Но я хотела поговорить с тобой, пока ты не успел наломать дров.

Документ был озаглавлен «Ходатайство об изменении порядка опеки». Удар ниже пояса.

– Джоун, – в отчаянии начал он, – ты не…

– Я хочу их, Паркер, и я их получу. Давай обойдемся без ненужной борьбы. Мы можем все продумать.

– Нет, – прошептал он.

– Четыре дня с тобой, пятницы и выходные – со мной. Возможно, и понедельники – в зависимости от наших с Ричардом планов. У тебя будет больше времени на самого себя.

– Однозначно, нет.

– Они мои дети… – начала Джоун.

– Технически.

Паркер имел исключительное право опеки на четыре года.

– Паркер, жизнь у меня теперь наладилась. Со мной все в порядке, – заметила она рассудительным тоном. – Я снова устроилась на работу. Я замужем.

За окружным чиновником, который, согласно «Вашингтон пост», в прошлом году чудом избежал суда по обвинению во взятках. С этим самым Ричардом Джоун спала последний год семейной жизни с Паркером.

Стараясь, чтобы, не дай бог, не услышали дети, Паркер яростно прошептал:

– Ты чужая для Робби и Стефи с того самого дня, как они появились на свет. – Он потряс документами. – Ты хоть немного о них подумала? О том, как это на них отразится?

– Им нужна мать.

Нет, подумал Паркер. Это Джоун нужны новые игрушки. Несколько лет назад ее занимали лошади. Потом призеры-веймаранеры – немецкие охотничьи собаки. Антиквариат. Дома во все более и более престижных районах.

– Чего ради тебе приспичило?

– Мне нужна семья.

– Заведите с Ричардом детей. Ты молодая.

Но Паркер знал, что заводить детей Джоун не захочет. Как ни любила она ходить беременной – это ее безумно красило, – она оказалась неспособной заниматься младенцами. Едва ли женщине стоит иметь детей, если, кроме себя, она вокруг ничего не видит.

– Ты же совершенно не годишься в матери.

– Вот те на! Да ты научился показывать зубы. Ну, может, тогда я и не годилась. Но все это в прошлом.

– Я буду бороться, Джоун. Ты это знаешь.

Она раздраженно выпалила:

– Я приеду завтра в десять с работницей социальной службы, пусть поговорит с детьми.

– Джоун… Погоди хотя бы до будущей недели. Какая-то незнакомая женщина будет разговаривать с ними в праздник? Нелепо. Они хотят видеть тебя.

– Паркер, – вышла из себя Джоун, – она свое дело знает и не расстроит их. Ну, мне пора. Из-за праздника собачья гостиница скоро закроется. Бедные щеночки… Да брось ты, Паркер! Это не конец света.

Нет, именно что конец, подумал он.

Мэр Джеральд Кеннеди посмотрел на листок бумаги.

К листку была прикреплена фэбээровская справка, озаглавленная «Приложенный документ – копия. РАСМЕТ 12/31».

РАСМЕТ, подумал Кеннеди. Расстрел в метро. Он вспомнил, что в Бюро любят подобные акронимы. Кеннеди в который раз перечитал письмо и взглянул на сидевших напротив – привлекательную блондинку и высокого, худощавого, седого мужчину.

– Вы уверены, что за расстрелом стоит этот тип?

– То, что он написал про окрашенные пули, подтвердилось. Мы уверены, что письмо от преступника, – ответила женщина.

Дверь распахнулась – вошел молодой чернокожий мужчина в двубортном итальянском костюме и овальных очках. Кеннеди жестом пригласил его к столу и представил:

– Уэнделл Джеффриз, мой старший помощник.

Женщина-агент кивнула:

– Маргарет Лукас.

Мужчина вроде как передернул плечами:

– Кейдж.

– Они из ФБР, – добавил Кеннеди.

Джеффриз кивнул – мол, и так ясно. Кеннеди подвинул письмо к помощнику. Джеффриз прочел его.

– Значит, он повторит расстрел?

– Видимо, да, – ответила женщина.

Кеннеди посмотрел на агентов. Кейдж работал в штаб-квартире ФБР на Девятой улице, а Лукас исполняла обязанности главного спецагента окружного вашингтонского отделения. Ее начальник находился в отъезде, и поэтому дело о расстреле в метро вела она. Кейдж был постарше и, видимо, имел в Бюро хорошие связи. Лукас же была помоложе и казалась более циничной и энергичной. Кеннеди уже три года занимал пост мэра округа Колумбия и держал город на плаву, опираясь на цинизм и напор, а не на опыт и связи. Его радовало, что Лукас вела это дело.