Но Паркер его не услышал – он уперся взглядом в письмо шантажиста.

– Идеальная подделка, – прошептал он себе под нос, посмотрел на часы и произнес: – Съезжу-ка навещу одного человека.

– Я с вами, – сказала Лукас.

– Лучше не надо, – нерешительно возразил Паркер.

– Нет, надо.

Посмотрев в ее серо-голубые глаза, Паркер решился:

– О'кей.

Автомобиль несся по улицам Вашингтона. Паркер – он вел машину – покосился вправо и увидел профиль Лукас, ее узкие губы, кругловатый нос, тонкий изгиб шеи.

Ему отчаянно хотелось взять ее за руку, оказаться с ней в роскошном вестибюле отеля или на диване у себя дома. И поговорить. Поговорить о чем угодно. Быть может, о тайне Маргарет Лукас, какой бы ни была эта тайна. А может, они расскажут друг другу о схватках и перестрелках. Такими историями обожают похваляться все копы – федералы, полицейские штата и муниципальные. А тайна может и подождать. У Лукас впереди годы, чтобы поделиться ею.

Годы… Он вдруг осознал, что думает о долгих отношениях с ней. Но есть ли у него основания для подобных фантазий? Решительно нет. Самообольщение чистейшей воды.

Или не совсем? Он вспомнил о Ктошах из сказки доктора Сууса – крошечных человечках, обитающих на пылинке, таких мелких, что никто их не видит. Однако же они существуют. Вот и любовь – разве ее нельзя найти там, где на первый взгляд ее не видно?

Паркер снова взглянул на нее, она ответила на его взгляд. Его рука сама собой протянулась и тронула ее за колено. Она положила на его руку ладонь.

Они приехали. Кинкейд убрал руку и припарковал машину. Они молча вышли, не глядя друг на друга.

– Сюда, – сказал он.

Мужчина был чуть выше полутора метров ростом. Жесткая борода, лохматые волосы. Он был облачен в поношенный махровый халат. Паркер, несомненно, разбудил его. Хозяин внимательно посмотрел на Паркера с Лукас, затем, ни слова не говоря, быстро отступил в дом.

Паркер пропустил Лукас вперед. Комнаты были забиты книгами, мебелью и бумагами. На стенах висело не менее сотни рукописных писем и фрагменты исторических документов. На столе стояли пузырьки с чернилами и лежали горы перьевых ручек.

– Как поживаете, Джереми?

Мужчина протер глаза:

– Паркер, а час-то поздний. Впрочем, полюбуйтесь-ка вот на это. Нравится?

Паркер взял из рук Джереми полиэтиленовый конверт, вооружился лупой и изучил лежавший в конверте документ.

– Отличная работа. Но чернила придется старить перекисью водорода, а ее легко обнаружить.

– Может, и легко, – ухмыльнулся Джереми. – А может, я придумал что-нибудь новенькое. Пришли меня арестовывать, Паркер?

– Я уже не служу в ФБР.

– Вы-то нет, а вот она служит, правда? – Джереми забрал конверт. – Это не на продажу.

– Что это такое? – спросила Лукас.

– Письмо Роберта Э. Ли одному из его генералов, – ответил Паркер. – Вернее, предположительно письмо Ли.

– Он ведь наверняка его подделал? – Лукас посмотрела на Джереми.

– Совершенно верно. Письмо может потянуть тысяч на пятнадцать, – сказал Паркер.

– Если кто-то надумает его продавать. Лично я продавать не собираюсь. Однажды Паркер меня арестовал, – сообщил Джереми Лукас. – Он единственный человек на свете, которому удалось меня поймать. И знаете, на чем?

– На чем? – спросила Лукас.

Паркер заметил, что ее это, видимо, забавляет.

– На водяном знаке на бланке. Я погорел на паршивом водяном знаке. Итак, Паркер, что я натворил в этот раз?

– Думаю, я знаю, что именно вы натворили, Джереми. Думаю, знаю.

Наконец пошел снег. Крупные хлопья мягко ложились на землю. Их слой достигал уже пяти сантиметров и смягчал ночные звуки.

Эдвард Филдинг пробирался через полосу деревьев и кустарника в Бетесде, штат Мэриленд, сгибаясь под тяжестью рюкзака с деньгами. Между этим местом и штаб-квартирой ФБР он дважды менял автомобили. Он ехал исключительно по главным магистралям, неукоснительно соблюдая правила дорожного движения. Бросив машину по другую сторону рощи, остаток пути он проделал пешком.

Он задержался у ограды, отделявшей снятый им дом от соседнего. На улице не было незнакомых автомобилей, свет в доме горел именно в тех комнатах, где он оставил его включенным. Ничего подозрительного – ни теней, ни шевеления.

Открывая дверь, он выстраивал про себя дальнейшие действия. В доме он пробудет от пяти до десяти минут, ровно столько, сколько понадобится, чтобы переложить деньги в коробки и забрать чемоданы. Затем он доедет до Ошен-Сити, штат Мэриленд, сменив по дороге три автомобиля, которые ждут его на обочинах. Потом сядет на зафрахтованную яхту и через два дня будет в Майами, откуда на арендованном самолете долетит до Коста-Рики и дальше, до Бразилии. А там…

Филдинг так и не понял, где она пряталась. Может, сразу за дверью. Он не успел опомниться, как у него из рук вырвали пистолет и Маргарет Лукас крикнула:

– Не двигаться! ФБР!

Филдинга повалили лицом на пол, Лукас вцепилась в него мертвой хваткой и сунула в ухо дуло пистолета. Два крепких агента стянули с него рюкзак и защелкнули на запястьях наручники. Затем рывком поставили на ноги и толкнули в кресло. В комнату вошел Кейдж и с ним еще несколько агентов.

Филдинг терялся в догадках.

– Как же со снегом? – спросил он Лукас. – Следов-то не было. Как вы попали внутрь?

– Позаимствовали у пожарников машину с лестницей, и я забралась через окно на втором этаже.

В эту минуту в комнату вошел Паркер Кинкейд. Кивнув в его сторону, Лукас объяснила:

– С пожарной машиной он придумал.

Филдинг в этом не сомневался.

Паркер уселся на стул напротив Филдинга и скрестил на груди руки. Он вспомнил, как сожалел, что шантажиста нет в живых и теперь не увидишь воочию работу его разума. Однако в эту минуту Паркер испытывал не профессиональное любопытство, а всего лишь элементарное отвращение.

– Копатель был пациентом вашей больницы, так? Больницы для душевнобольных преступников. И звали его Дэвид Хьюз.

На Филдинга его слова произвели должное впечатление.

– Правильно. Забавный был тип. Настоящее страшилище во плоти.

Тут Паркеру открылось кое-что другое, и у него замерло сердце. Страшилище…

– Я рассказывал о сыне, а вскоре Робби увидел кого-то в гараже. Вы послали Копателя напугать моего сына!

– Слишком уж вы были догадливы, Кинкейд, – пожал плечами Филдинг. – На какое-то время вас требовалось отстранить от расследования. Когда вы поехали брать укрытие, я отправил моему приятелю указание заглянуть в окно к вашему малышу. Я подумывал их убить – понятно, и вас тоже, только вы мне были нужны поздней в штаб-квартире, чтобы прибавить веса моим выкладкам о месте последнего нападения.

Паркер рванулся вперед вне себя от бешенства, и Лукас едва успела перехватить его кулак.

– Я вас понимаю, – сказала она Паркеру, – только от этого вам легче не станет. Ко мне в дом тоже залезли несколько месяцев назад. Наверняка это был он. – Она обратилась к убийце: – Значит, все-все про меня вызнали. Вызнали и про Тома…

«Про Тома?» – удивился Паркер. Еще один «ключ» к Маргарет Лукас.

– Подстриглись под него. Прочитали его письма ко мне. – Она закрыла глаза.

– Требовалось зайти к вам в тыл.

– Вы украли мое прошлое, Филдинг.

– Что проку в прошлом, если его нельзя использовать?

– Кто тот мужчина в морге? – спросил Кейдж.

– Его имя Гил Хейвел.

– Таинственный Гилберт Джонс, – заметил Паркер. – Это он арендовал вертолет?

– Нужно было всем вам внушить, будто я и вправду решил скрыться с деньгами, оставленными у Гэллоуз-роуд.

– Кем он был, этот Хейвел?

– Заурядным неудачником. Я пообещал ему сто тысяч долларов за то, чтобы он подбросил письмо в Городской совет, арендовал укрытие и помог с вертолетом. Убедил, будто мы с ним партнеры.

– И велели возвращаться к метро или на остановку автобуса по определенной улице, где поджидали его в фургоне, – добавил Паркер.