– Я не считаю своих друзей отребьем, – ответствовал герцог. – А если это даже и так, то, по крайней мере, они меня забавляют.

– Эти забавы тебе дорого обходятся, – заметила герцогиня. – Сегодня утром я получила от твоего поверенного записку; он опять просит выслушать его. Ты отлично знаешь, о чем он желает поговорить.

– Старина Добсон стонет и охает по любому поводу, – ответил герцог. – У него один припев: «Дайте денег». Отчего на наших фермеров, арендаторов и этих проклятых овец уходит столько денег, выше моего разумения. Бабушка, послушайте моего совета и прогоните его.

– Я не сделаю ничего подобного, – резко сказала герцогиня. – Сильвестр, ты прекрасно понимаешь, что такие действия ни к чему не приведут. Мистер Добсон имеет полное право доводить до моего сведения все, что происходит. Так дальше продолжаться не может.

– И не будет, – устало отозвался герцог. – Обождите немного. Об одном лишь прошу вас, как просил уже тысячу раз прежде: дайте мне время разобраться со своими делами.

– Разобраться? – перебила герцогиня. – Да как тебе в них разобраться? Ты только и делаешь, что тратишь, тратишь, тратишь! Деньги просто проскальзывают у тебя между пальцами, так что я начинаю думать, уж не повредился ли ты в уме. Неужели ты не понимаешь, что ты делаешь, – да не с собой, это дело второстепенное, – а со своими родственниками, с людьми, которые тебе доверились, которые на тебя работают и уже не одно поколение зависят от герцогов Линкских?

Герцог прикрыл глаза рукой.

– Бабушка, оставьте ваш драматический тон. Вы уже не раз повторяли все это.

– И снова повторю! – заявила герцогиня. Она громко стукнула об пол палкой из слоновой кости, на которую опиралась при ходьбе. – Это просто невыносимо!

– Совершенно с вами согласен, – заметил герцог. – Давайте закончим на этом. Не желаю больше ничего слышать.

– Ах ты, наглый щенок! – Герцогиня замахнулась палкой, явно собираясь ударить герцога, но в этот момент распахнулась дверь и зычный голос мажордома произнес:

– Граф Пьер д'Эскур.

Внезапно в комнате наступила тишина, как часто бывает, когда вновь пришедший прерывает бурную сцену. Вошел граф, как всегда изысканно одетый. Он улыбался, но от его глаз, как поняла Клеона, не укрылось напряженное выражение их лиц.

– Ваша светлость. – Он склонился над рукой герцогини. – Мисс Клеона. Enchante.[49] – После этого он повернулся к герцогу: – Сильвестр! – В голосе графа зазвучали глубокие и, как показалось Клеоне, нарочито трагические интонации. – Она уехала!

– Уехала? – Герцог поднял брови.

– Да, уехала во Францию. Она оставила тебе записку.

Граф протянул руку с посланием, но герцог даже не попытался взять его.

– Во Францию, – тупо повторил он. – Это катастрофа.

– Воистину так, – согласился граф. – Но, мой дорогой Сильвестр, я знаю, что делать.

– Знаешь? – В голосе герцога зазвучала надежда.

– Да, все очень просто. Мы отправимся вслед за ней. Почему бы не поехать в Париж? Я говорил тебе, что за меня хлопотали родственники, так что совершенно уверен в благосклонном приеме. Собственно говоря, мне обещано место при Первом консуле. Сильвестр, почему бы тебе не поехать со мной? Как раз сейчас тебе было бы полезно уехать из Лондона. Во Франции ты сможешь забыть о своих долгах, да и вообще обо всех заботах.

Клеона вознегодовала, заметив, что при этом граф бросил взгляд на герцогиню.

Наступило молчание. Затем герцог медленно произнес:

– Давно я не был в Париже.

– Ну так поедем со мной, – настойчиво повторил граф. – Ты сам говорил, что Лондон тебе наскучил. В конце концов, здесь вечно видишь одни и те же лица, встречаешь тех же самых людей. Даже игорные клубы одни и те же. В Париже я предложу тебе куда более интересные развлечения.

Граф говорил весело и вместе с тем вкрадчиво. У Клеоны возникло впечатление, будто он играет некую роль, намеренно произнося каждое слово так, что оно звучало одновременно и соблазном и вызовом.

– Это и впрямь неплохая идея, – медленно произнес герцог.

– Так ты намерен ехать? – спросила герцогиня, заговорив впервые с того момента, как граф вошел в комнату, взгляд ее встретился со взглядом герцога, и между ними словно вспыхнула искра враждебности.

– Да, бабушка; приятно будет почувствовать себя свободным, как только что сказал мой друг Пьер, от всех тревог, забот и конечно же упреков! Поехать в Париж – это заманчиво. К тому же там есть люди, которых я жажду увидеть, и более всех прочих – одну особу.

– Браво! – вскричал граф. – Вот это и впрямь великолепные новости. Мы отправимся в путь, как только камердинер уложит твои вещи. Давай, Сильвестр, принимайся за дело да вели запрячь самых резвых лошадей, чтобы они домчали нас до побережья. Мы можем сесть на корабль в Дувре.

– Минутку, – заговорила герцогиня ледяным голосом, охлаждающим восторженный пыл речей графа. – Может, фаэтоном ехать и быстрее, но я думаю, что мы с Клеоной отправимся в моей карете.

– В комнате воцарилась полная тишина. Затем граф произнес:

– Клеона и вы, мадам? Но… но…

– В самом деле, мы благодарны вам, граф, за приглашение, – заявила герцогиня. – Как и Сильвестр, я давно не была в Париже, но у меня там еще остались кое-какие вещи, если, конечно, они не погибли во время этой надоевшей всем революции.

– Но, мадам, это невозможно, – возразил граф. – Это небезопасно!

– Небезопасно? – вскинулась герцогиня. – Что за нелепость! Герцоги Девонширские, Фанни Берри и множество других моих друзей посетили Францию. В самом деле, мисс Берри очень хвалила Первого консула. Лорд Абердни был очарован его улыбкой. Мне самой хочется встретиться с ним. Будет странно, если меня с моими титулами не примут при новом дворе так же радушно, как принимали при жизни бедняжки Марии-Антуанетты.

– Но, мадам, вы не понимаете. Мы с герцогом…

– Будете сопровождать нас, как положено, – докончила за него герцогиня. – Кажется, вы собирались ехать завтра. Придется нам поторопиться, но, думаю, мы с Клеоной управимся. Сильвестр, дорогой, как рано ты предполагаешь отправиться?

Клеона отвела взгляд от растерянного лица графа и повернулась к герцогу. Она заметила промелькнувшую в глубине глаз насмешку и тень улыбки на его губах. Вмешательство герцогини, похоже, нисколько не сердило, а скорее забавляло его.

– Мы выедем часов в девять, бабушка. Вы сможете встать к этому времени? На резвых лошадях, я сегодня же вышлю их вперед, мы должны добраться до Дувра задолго, до полуночи. Моя яхта стоит в заливе. Если капитан последует моим указаниям, то мы сможем отплыть с вечерним приливом.

– Mais, Sylvester, c'est trop extraordinnaire![50] – запротестовал граф.

– Пусть едут, Пьер, – добродушно сказал герцог. – С какой стати нам одним наслаждаться пребыванием во французской столице? Насколько я знаю бабушку, она в два счета разберется, что представляет собой Первый консул.

Граф злился, но сказать ему явно было нечего.

– Прекрасно. Сильвестр, мы будем готовы к девяти утра, – объявила герцогиня. – Ты же знаешь, как строго пунктуален был твой дед, так что я никогда не опаздываю. До свидания, граф. С нетерпением будем ждать встречи с вами в вашей родной стране.

С этими словами герцогиня повернулась и вышла из комнаты. Клеона последовала за ней, но у самой двери оглянулась. Граф глядел им вслед с выражением разочарования и злости. У герцога же слегка подрагивали плечи, словно он посмеивался над какой-то шуткой, ведомой ему одному.